Непосредственно идея явления есть теоретическая идея, познание как таковое. Ибо непосредственно объективный мир имеет форму непосредственности или бытия для сущего для себя понятия, равно как это последнее есть для себя сначала лишь абстрактное, еще заключенное внутри себя понятие самого себя; оно поэтому выступает лишь как форма; его реальность, которой оно обладает в самом себе, составляют лишь его простые определения всеобщности и особенности; единичность же или определенную определенность, содержание эта форма получает извне.
А. Идея истины
Субъективная идея есть ближайшим образом влечение. Ибо она есть противоречие понятия, заключающееся в том, что последнее имеет себя предметом и есть для себя реальность, однако без того, чтобы предмет выступал как нечто другое, самостоятельное по отношению к нему, или, иначе говоря, без того, чтобы отличие самого себя от себя обладало вместе с тем существенным определением разности и безразличного существования. Влечение имеет поэтому определенность, состоящую в том, что оно снимает свою собственную субъективность, превращает свою пока что абстрактную реальность в конкретную и наполняет ее содержанием мира, который предположен его (влечения) субъективностью. С другой стороны, оно определяется в силу этого следующим образом: понятие есть, правда, абсолютная достоверность самого себя, но его для-себя-бытию противостоит его пред-положение некоторого в-себе-сущего мира, безразличное инобытие которого, однако, имеет для самодостоверности понятия значение лишь чего-то несущественного. Понятие есть постольку влечение снять это инобытие и созерцать в объекте тождество с самим собой, поскольку эта рефлексия в себя есть снятая противоположность и положенная, добытая для субъекта единичность, которая первоначально выступает как пред-положенное в-себе-бытие; мы имеем здесь восстановленное из противоположности тождество формы с самой собой – тождество, которое тем самым определено как безразличное к форме в ее различенности и есть содержание.
Это влечение есть поэтому влечение к истине, поскольку она имеет бытие в познании, следовательно, к истине как к теоретической идее в ее собственном смысле. Если объективная истина есть сама идея как соответствующая понятию реальность и постольку предмет может иметь или не иметь в себе истину, то, напротив, более определенный смысл истины заключается в том, что она есть истина для субъективного понятия или в нем, в знании. Она есть отношение суждения понятия, которое оказалось формальным суждением истины; ведь в этом суждении предикат есть не только объективность понятия, но и соотносящее сравнение понятия вещи и ее действительности. Теоретична эта реализация понятия постольку, поскольку оно как форма есть еще определение некоторого субъективного, или, иначе сказать, имеет то определение для субъекта, что оно есть его определение. Так как познание есть идея как цель или как субъективная идея, то отрицание мира, пред-положенного как в-себе-сущий, есть первое отрицание; заключение, в котором объективное положено в субъективное, поэтому тоже имеет ближайшим образом лишь то значение, что в-себе-сущее выступает лишь как нечто субъективное или, иными словами, что оно лишь положено в определении понятия, но, в силу этого, еще не таково в себе и для себя. Заключение приходит постольку лишь к некоторому нейтральному единству или к некоторому синтезу, т. е. к единству таких, которые первоначально разделены, связаны лишь внешним образом. Поэтому, когда в этом познании понятие полагает объект как свой объект, то идея дает себе ближайшим образом лишь такое содержание, основа которого дана и в котором была снята лишь форма внешности. Постольку это познание еще сохраняет в своей осуществленной цели свою конечность, оно в этой выполненной цели вместе с тем не достигло ее и в своей истине еще не пришло к истине. Ибо поскольку в результате содержание еще имеет определение чего-то данного, постольку пред-положенное в-себе-бытие, противостоящее понятию, еще не снято; единство понятия и реальности, истина, здесь, стало быть, вместе с тем и не содержится. Странным образом в Новейшее время эта сторона конечности была закреплена в философии и была признана абсолютным отношением познания
[99]; как будто конечное как таковое и должно было быть абсолютным! Эта точка зрения приписывает объекту позади познания характер некоторой неизвестной вещи-в-себе, и последняя, а, стало быть, также и истина, рассматривается как нечто абсолютно потустороннее для познания. Определения мысли вообще, категории, определения рефлексии, равно как формальное понятие и его моменты, получают в этом понимании положение не таких определений, которые конечны сами по себе, а конечных в том смысле, что они по сравнению с упомянутой пустой вещью-в-себе суть нечто субъективное; принятие этого неистинного отношения познания за истинное есть заблуждение, сделавшееся всеобщим мнением Новейшего времени.
Из этого определения конечного познания непосредственно явствует, что познание это есть противоречие, уничтожающее само себя, – противоречие, заключающееся в том, что это есть истина, которая вместе с тем не есть истина, – в том, что это есть познание того, что есть, которое вместе с тем не познает вещи-в-себе. В рушении этого противоречия рушится, т. е. оказывается неистинным, и его содержание – субъективное познание и вещь-в-себе. Но познание должно ходом своего собственного движения разрешить свою конечность и тем самым свое противоречие; вышеуказанное соображение, которое мы выдвигаем по поводу него, есть внешняя рефлексия; на самом же деле познание само есть понятие, которое есть для себя цель и, следовательно, через свою реализацию выполняет само себя и именно в этом выполнении снимает свою субъективность, а также и пред-положенное в-себе-бытие. Мы должны поэтому рассмотреть это познание в нем самом, в его положительной деятельности. Так как эта идея, как было показано, есть влечение понятия реализовать себя для себя самого, то его деятельность состоит в том, чтобы определить объект и этим процессом определения тождественно соотноситься в нем с собой. Объект есть вообще то, что безоговорочно поддается определению, и в идее он имеет ту существенную черту, что он в себе и для себя не противоположен понятию. Так как это познание еще есть конечное, а не спекулятивное познание, то пред-положенная объективность еще не имеет для него того образа, что она безоговорочно есть в себе самой лишь понятие и не содержит в себе по отношению к нему ничего самостоятельного. Но тем самым, что она считается в-себе-сущим потусторонним, она по существу обладает определением определимостичерез понятие, потому что идея есть для-себя-сущее понятие и всецело бесконечное внутри себя, в котором объект снят в себе, и цель заключается лишь в том, чтобы снять его для себя; поэтому объект, правда, предполагается идеей познания как в-себе-сущий, но по существу он пред-положен так в том отношении, что она, уверенная в самой себе и в ничтожности этой противоположности, приходит к тому, чтобы реализовать в нем свое понятие.
