— Сначала попытаемся сами, — возразил Самойлов, опять
взглянув на часы. — Кажется, они уже должны быть «в норме». Что находится в той
стороне?
— Там идет стройка, — пояснил Мишаков, — работают и по
ночам. Все соседи уже жаловались.
— Очень хорошо, — кивнул полковник. — Значит, сделаем так.
Сначала прервем их телефонную связь. А уж затем…
Через пятнадцать минут в дверь постучали. Громкие крики в
доме стихли, наступила настороженная тишина, словно там замерли. Наконец
послышались медленные шаги.
— Кто нужен? — донеслось из-за двери.
— Это монтеры с соседней стройки, — сказал один из
пришедших, — у вас телефон не работает. Мы повредили кабель и теперь хотим
проверить.
— Откуда вы знаете? — спросил тот же голос.
— А вы проверьте свой аппарат.
Снова послышались медленные шаги. Лупко вернулся в комнату,
служившую своеобразной гостиной.
— Кто это? — нахмурившись, спросил Казак, сжимая пистолет.
— Да монтеры с телефонной станции. Говорят, телефон пришли
починить.
— А у тебя телефон работает?
— Как будто да.
— Легавые, — прошипел Казак, поднимая пистолет, — надо
уходить.
Крутиков, сидевший рядом с ним, облизнул губы. Он был в
лучшем состоянии, чем его партнеры, так как из-за больной печени пил меньше
обычного. Именно поэтому, когда в дверь постучали, он первым делом придвинул к
себе пистолет, лежавший рядом.
Казак пьяно икнул. Четвертый находившийся в доме мужчина
поднял трубку телефонного аппарата. Послушал, потом дунул.
— Не работает.
— Как не работает? — удивился хозяин дома.
Он был маленького роста, с выцветшими свалявшимися волосами
на покатом черепе.
— Ты сначала проверяй, а потом людей пугай, — грозно сказал
Казак, — мать твою, ты что же, сам не знаешь? Как же ты говоришь, работал, а он
не работает.
— Да утром работал еще, — недоумевающе сказал Лупко, —
просто потом я не проверял. Но в той стороне, на соседней улице, стройка идет.
А там все время бульдозеры работают. Вот, наверное, и задели кабель.
Снова послышался стук в дверь.
— Хозяин, мы долго ждать будем? Если не хочешь, мы уйдем, у
нас и без того дел полно.
— Нужно пустить, — решил Казак, — пусть проверят телефон.
Может, действительно пришли проверить. Сейчас везде бардак. Хотя может быть и
подставка. Мы пока наверху будем. А ты смотри не болтай лишнего.
Чуть покачиваясь, он поднялся и пошел в другую комнату,
откуда вела лестница наверх. За ним двинулись двое. Крутиков, поднимаясь
наверх, забрал с дивана автомат Калашникова.
Лупко посмотрел вслед ушедшим. Потом вздохнул и пошел
открывать. На пороге стояли двое парней в куртках и помятых грязноватых брюках.
В руках стандартные серые чемоданчики.
— Долго размышляешь, папаша, — весело сказал один из них.
— Ты мне не указывай, — огрызнулся Лупко. — Иди и смотри
свой телефон.
Сами работать не можете, а людей от дел отвлекаете.
Он повернулся и зашаркал в гостиную. За ним прошли оба
«монтера». Войдя в комнату, они осмотрелись. На столе явные остатки пиршества,
устроенного четырьмя партнерами: недопитые рюмки, в воздухе еще висел табачный
дым.
— Хорошо гуляете, папаша.
— Не твое дело, — огрызнулся Лупко, — давай чини телефон и
мотай отсюда.
Все равно на бутылку не дам. Сами порвали кабель, сами его
исправлять будете.
— Конечно, — усмехнулся один из парней, проходя к телефону.
Он вдруг обернулся и быстрым движением сильной руки привлек к себе хозяина
дома, одновременно зажимая ему рот.
— Тихо, тихо. Где твои гости?
— Пусти, — хрипел Лупко.
Второй «монтер» достал из чемоданчика пистолет. И только
тогда хозяин квартиры понял, что происходит. Он перестал вырываться,
покорившись судьбе.
Второй «монтер» подошел к окну, открыл его и посветил
фонариком.
Ему кто-то ответил. И в этот момент сверху раздалась длинная
автоматная очередь. Не поверивший в «добросовестных монтеров», Крутиков стоял у
окна, напряженно всматриваясь в темноту. Он и увидел сигнал фонарика.
В ответ раздалось несколько выстрелов. Теперь и остальные
бандиты поняли, что они окружены.
— Предал, сука! — закричал Казак, решив, что их подставил
Лупко.
После еще нескольких беспорядочных выстрелов наступила
тишина, потом послышался чей-то громкий, уверенный голос:
— Внимание! Вы окружены! Предлагаю сдаться. На размышление
одна минута. В противном случае мы просто взорвем дом.
— Они могут? — дрожащим голосом спросил вмиг протрезвевший
Казак.
— Могут, — сурово подтвердил Крутиков.
— Ах, сволочи, — в приступе страха, отчаяния и какой-то
непонятной решимости закричал четвертый бандит, бросаясь к окну и вышибая ногой
раму.
Он сделал несколько выстрелов в сторону рощи, но в
результате сам стал отличной мишенью и, получив сразу две пули в грудь, сполз
на пол, проклиная всех со страшными ругательствами.
— Они не взорвут дом, — покачал головой Крутиков, — на
первом этаже тоже их люди.
— Ну их к черту, — зло сказал Казак, — давай сдаваться. А то
действительно могут пришибить.
— Сам и сдавайся, — огрызнулся Крутиков. — Забыл, сколько на
нас «мертвяков» висит? На пять «вышек» потянет. Ты как хочешь, а я буду
прорываться. Мне терять нечего.
Раненый стонал на полу. Крутиков взглянул на него, поднял
автомат и короткой очередью добил его.
— Ты чего делаешь? — дрожащим голосом спросил Казак. —
Совсем озверел?
— Чтобы не мучился, — пояснил Крутиков, — так будет для него
лучше. А нам все равно. Одним больше, одним меньше…
Он усмехнулся, показывая свои красивые зубы, на которых не
сказалось даже пребывание в тюрьме.
— Давай, — показал он напарнику, — ты идешь первым, я за
тобой.
— Они меня подстрелят, — возразил тот.
— Не бойся, — улыбнулся Крутиков, меняя магазин автомата, —
здесь нам все равно верная смерть. А так хоть умрем с музыкой.
Казак смотрел на его автомат. Сам убийца и насильник, он
вдруг инстинктивно почувствовал приближение смерти, и это напугало его.
— Да, да, — жалко улыбаясь, сказал он, — конечно, будем
прорываться.
