По-английски незнакомец говорил достаточно уверенно. Значит,
подозрения Дронго в отношении сотрудников ФСБ находили свое подтверждение.
Говоривший был, конечно, не американцем и не англичанином, но достаточно
уверенно владел английским языком.
— Куда мне приехать? — спросил Дронго, взглянув на часы.
Было достаточно поздно.
— Мы заедем за тобой. Тебе нужно будет выйти через тридцать
минут из отеля, и мы тебя заберем. Но без глупостей, не нужно никуда звонить,
иначе ты никогда не увидишь свою девочку. Мы просто хотим с вами поговорить, а
потом отпустим.
— Я должен вам верить? — презрительно спросил Дронго. — Вы
похищаете женщину и требуете, чтобы я вам поверил? Мне нужны гарантии. Иначе я
немедленно звоню в наше посольство и в полицию.
Похоже, говоривший не ожидал такого напора. Даже замер на
мгновение.
— Вы не поняли, — торопливо сказал он, — не нужно никуда
звонить. Мы просто хотим с вами переговорить.
— Пока вы меня не убедите, что женщина жива, я не буду с
вами разговаривать, — строго сказал Дронго, не сбавляя темпа, — и постарайтесь
сделать это как можно раньше. Иначе я позвоню сенатору, и тогда мы с вами можем
изменить наши роли. Наша переводчица — не моя любовница и тем более не моя
жена, чтобы я ночью сломя голову ехал за ней. Но если вы не понимаете, что она
гражданка США, то, надеюсь, ваша полиция сумеет вам разъяснить это достаточно
быстро.
— Не сходите с ума, — окончательно запутался звонивший, —
никуда не уходите и не занимайте телефон. Я перезвоню через десять минут.
«Он должен посоветоваться, — понял Дронго, — похоже, десять
минут я выиграл. Этот раунд за мной. Посмотрим, что будет дальше».
— Ладно, — согласился он и первым положил трубку.
Убить Сигрид они пока не посмеют. Могут сообразить, что
мышление правильного американца несколько отличается от мышления обычного
бывшего советского человека. И немного подправят свою линию поведения. Но
почему они захватили Сигрид? Может, он сам спровоцировал этот захват, исчезнув
неожиданно рано утром и не появляясь весь день? Но как они могли захватить
Сигрид? Она ведь должна была вернуться в отель и не выходить отсюда. Сенатор
видел ее днем.
Нужно будет ему позвонить. Ах, да. Они же только что
расстались, и сенатор отказался от дальнейшего совместного расследования. Черт
возьми, как не вовремя.
Он вспомнил про телефон, который ему дал Сарыбин. Нужно
быстро проверить, кому принадлежит этот номер. Он взял трубку и набрал номер.
Никто не отвечал.
Первый гудок, второй, третий. Ничего удивительного, уже
двенадцатый час ночи.
Но вдруг трубку кто-то снял.
— Слушаю вас, — сказал мужской голос на другом конце, и
Дронго повесил трубку. Очень хорошо. Значит, этот телефон установлен либо на
квартире, либо в организации, где ночью работают или дежурят. Дежурят? Может,
это опять ФСБ?
Нужно проверить. Он быстро набрал другой номер. Здесь
ответили довольно быстро.
— Слушаю вас.
— Добрый вечер, Владимир Владимирович, — торопливо сказал
Дронго.
Это был бывший офицер КГБ, вышедший на пенсию и иногда
служивший связным между самим Дронго и разыскивающими его официальными лицами.
В тех случаях, когда требовалась помощь аналитика со стороны, не скованного
рамками формального соблюдения существующих законов. Подслушать их беседу было
почти невозможно. У Владимира Владимировича на телефоне всегда стоял шифратор,
позволяющий закодировать любой разговор. Дронго подозревал, что бывший ветеран
советской разведки работает не только с ним, но и с другими подобными
экспертами.
— Это ты, — сразу узнал его Владимир Владимирович, — куда ты
пропал? Давно не звонил.
— Потом расскажу. Мне нужно срочно узнать, кому принадлежит
следующий телефон. Вы записываете?
— Конечно. Диктуй.
Дронго продиктовал номер и добавил:
— Только мне нужно очень срочно. И до свидания. Потом все
объясню.
Едва он положил трубку, как раздался телефонный звонок.
— Ваш телефон был занят, — сказал незнакомец, — куда вы
звонили?
— Никуда. Я просто поднимал трубку, проверяя, работает ли
телефон, — быстро ответил Дронго. — Вы уже решили, что будете делать?
— Вы можете поговорить с вашей переводчицей, — холодно
сказал незнакомец, чувствуя теперь перевес на своей стороне.
— Чарльз, — раздался в трубке голос Сигрид. Он все-таки
дрогнул, предательски выдавая состояние молодой женщины.
— Сигрид, — Дронго старался говорить спокойнее, — что
произошло?
— Мне позвонили вечером и предложили увидеться у отеля.
Сказали, что это связано с тобой. Я вышла, и меня уже ждали трое мужчин…
Ей, очевидно, не дали договорить. Незнакомец вырвал трубку.
— Вы все поняли? — торжествующе спросил он. — Через
пятнадцать минут внизу будет стоять наша машина. Постарайтесь не делать ничего
необдуманного, иначе у вашей спутницы будут большие проблемы.
— Понял, — сказал Дронго, доставая из кармана пистолет, — я
уже давно все понял.
Он положил трубку. Теперь ему понадобится изоляционная
лента. Или пластырь. Он позвонил дежурной.
— Мне срочно нужен лейкопластырь. Либо скотч, только очень
срочно.
— Мы можем прислать вам пачку пластырей, возьмем у врача, —
сообщила любезная дежурная.
— Очень хорошо.
Теперь нужно продумать одежду. Сделать так, чтобы они нашли
какую-нибудь вещь в его кармане. Кажется, у него где-то был неплохой
швейцарский складной нож. Он всегда брал его с собой в поездки. Дронго открыл
свой чемоданчик и, достав нож, переложил его в карман. Довольно скоро, минут
через пять, принесли и пачку лейкопластырей. Он достал свой пистолет и
пристроил его на правой ноге, сзади, под брюками, прикрепив лейкопластырем.
Затем снова позвонил Владимиру Владимировичу.
— Вы узнали, чей это номер?
— Узнал, конечно. Это номер квартиры, которая принадлежит
Лобанову Виктору Всеволодовичу.
— И все?
— Нет, не все. Лобанов работает на таможне, в Шереметьево-2.
И по ночам часто дежурит. Но в его квартире явно кто-то живет. Там отвечают на
звонки.
— Вы ему тоже позвонили?
— Конечно. И сообщил, что телефонная станция проверяет его
телефон.
— Спасибо.
— Может, ты что-нибудь объяснишь?
— Завтра утром, — положил трубку Дронго и громко добавил для
себя:
