«Я вылетаю в Москву, — довольно невежливо перебил я
дипломата, — вылетаю немедленно». — И действительно вылетел уже через несколько
часов, успев на российский самолет, отправлявшийся из Чикаго. В Москве меня
встречали представители посольства. Я сразу попросил отвезти меня в морг. Что
они и сделали. Там я увидел мою девочку…
Роудс замолчал, отвернувшись, словно заново переживая все,
что с ним произошло. Дронго протянул руку к бутылке, плеснул ему еще коньяка. И
терпеливо ждал, пока гость заговорит.
— Спасибо, — оценил его тактичность Роудс, — кажется, я уже
лучше справляюсь с этим, чем раньше. Я ее, конечно, сразу опознал, хотя голова
была разбита. Потом словно в тумане подписывал какие-то бумаги, разговаривал с
представителями московской прокуратуры и нашего посольства. Вечером меня
отвезли в отель, где я переночевал. На следующее утро меня повезли на квартиру,
которую снимала Элизабет. Нужно было собрать ее личные вещи, которых оказалось
не так много, лишь два чемодана и сумка. Она не очень любила роскошные платья,
предпочитая ходить в джинсах и куртках. Мы забрали ее личный компьютер, ее
бумаги, документы, дискеты. Сотрудники посольства объяснили, что я могу
требовать подробной описи всего того, что было внесено в протокол во время
обыска, но я отказался. Нам помогала Магда, подруга Элизабет, с которой они
вместе снимали эту квартиру.
— Она тоже приехала из США?
— Нет, она приехала из Англии. Была корреспондентом радио. У
нее мать, по-моему, итальянка. Но они были знакомы с Элизабет достаточно давно,
пожалуй, несколько лет. Вот они и решили жить вместе.
Дронго кивнул, но не стал ничего больше уточнять, и его
гость продолжал свой нелегкий рассказ:
— Я успел побывать на том месте, где разбилась машина
Элизабет. Это был довольно крутой поворот, в который она не вписалась и
врезалась в грузовик.
Откровенно говоря, место там действительно сложное и вполне
можно было не вписаться в поворот, тем более что в день аварии шел довольно
сильный дождь.
Дронго внимательно слушал.
— Автомобиль, который арендовала Элизабет, был разбит почти
полностью, и мне пришлось еще оплатить его стоимость. Я почти не встречался с
представителями прокуратуры и полиции, простите, в России, кажется, полицейских
называют милицией. Только один раз, перед самым отъездом, встретился с молодым
человеком, который передал мне папку с заключением экспертов и официальным
заключением московской прокуратуры. После этого вылетел в Америку, куда привез
тело нашей Элизабет.
Роудс снова замолчал, но молчание на этот раз не затянулось,
просто он раздавил очередную сигарету и потянулся за новой.
— Больше рассказывать, собственно, нечего. Мы похоронили
Элизабет в Джорджии, в Даблине, рядом с моими родителями. Я бы не стал никогда
больше приезжать в эту страну, если бы не одно обстоятельство.
Дронго смотрел на своего гостя и по-прежнему ничего не
спрашивал.
Роудс достал из папки, которую принес с собой, лист бумаги.
— Это официальное заключение о смерти Элизабет. Вы ведь
можете прочесть его сами. Оно написано по-русски.
Дронго внимательно прочел заключение медицинских экспертов и
акт вскрытия патологоанатомов. Потом посмотрел на гостя.
— Ваша дочь злоупотребляла спиртным? — спросил он.
— Вот-вот, — оживился Роудс, — все дело как раз в этом. Вы
тоже обратили внимание на этот странный факт. Эксперты утверждают, что у нее в
крови обнаружили достаточное количество алкоголя. Мне это показалось очень
подозрительным.
— Почему?
Роудс помедлил, затем все-таки сказал:
— Дело в том, что Элизабет не могла выпить такого количества
спиртного.
Она вообще не притрагивалась к алкоголю. У нее с детства
была аллергия на алкоголь. Вы меня понимаете?
Дронго посмотрел на листы бумаги, которые все еще держал в
руках. Затем осторожно положил их на столик перед собой.
— Это серьезно, — сказал он, — это очень серьезно, мистер
Роудс. Кажется, вы уже убедили меня в том, что этим делом обязательно следует
заняться. Но почему вы сразу приехали ко мне? Было бы логичнее, если бы вы
обратились с подобным запросом к следователям и экспертам, которые выдали
заключение.
— Я уже обращался, — кивнул Роудс, — примерно месяца три
назад я обратил внимание на это несоответствие. И сразу позвонил в Москву, в
наше посольство.
Через две недели получил официальный ответ из московской
прокуратуры. Они уверяли меня, что ошибки не могло быть, Элизабет действительно
управляла автомобилем в нетрезвом виде. Тогда мне пришлось бросить все свои
дела и снова приехать в Москву.
— И вам никто не поверил? — понял Дронго, тихо переспросив
своего гостя.
Тот кивнул.
— Вот именно, мне просто никто не верил. Даже когда я
предъявлял заключение лечащих врачей Элизабет, московские следователи смеялись
и говорили мне, что в их стране даже убежденные трезвенники со временем
становятся поклонниками Бахуса. Но я-то знал, что Элизабет не могла пить ни при
каких обстоятельствах.
— Тем не менее вы настаивали на новом расследовании? —
уточнил Дронго.
— Да, конечно. Они провели еще одну экспертизу, решили
проверить все на месте и доказали мне, что на этом повороте даже абсолютно
трезвый человек мог врезаться в грузовик. Собственно, это я видел и сам. После
чего дело было закрыто официально и мне повторно выдали справку.
Роудс снова замолчал. Даже рассказывать о столь трагических
обстоятельствах было для него чрезвычайно тяжело. Затем он поднял рюмку и
сделал несколько маленьких глотков. И лишь поставив рюмку на столик, продолжил
свою нелегкую историю.
Дронго обратил внимание, что пришедшая с ним молодая женщина
смотрит не столько с сочувствием на своего патрона, сколько с явным
любопытством на самого Дронго. Ее черты начинали раздражать Дронго, привыкшего
полагаться на свою память. В этот раз она его подводила. Он никак не мог
вспомнить, где раньше видел эту молодую женщину.
— Я вернулся в Америку, — продолжал Роудс, — и решился на
эксгумацию трупа. Скрыв от своей семьи, настоял на подобной процедуре, и уже
наши американские эксперты-патологоанатомы исследовали тело Элизабет. Должен
сказать, что самого меня в этот момент там не было. Я бы просто не смог во
второй раз наблюдать за всем этим… В общем, наши эксперты подтвердили все мои
опасения. Элизабет не была пьяна. Хотя после ее смерти прошло несколько месяцев,
тем не менее специалисты исследовали ее костные ткани и пришли к однозначному
выводу. Но более того… Они посчитали, что смерть не могла наступить в
результате удара автомобиля, смерть Элизабет наступила от удушья.
