— Все в порядке, — уныло повторял Дронго, — все хорошо,
девочка, все в порядке.
«Эта вина будет на мне всю оставшуюся жизнь», — печально
думал он, поглаживая плечо молодой женщины.
— Они захватили меня у отеля, — рассказывала она, — сначала
позвонили и сказали, что с вами случилось несчастье. Я поверила и выбежала на
улицу. Они меня захватили и повезли сначала на какой-то склад. Там допрашивали
несколько часов, били. Но я ничего им не сказала. Тогда привезли меня сюда и
доверили охрану этому ублюдку. А он приковал меня наручниками к кровати, а
потом раздел и…
— Я все понимаю, — гладил он волосы Сигрид — все понимаю.
— Они говорили о каком-то эксперте. Кажется, его звали
Никита. Один из них сказал, что Никита должен следить за своим тестем, чтобы
тот не наделал глупостей.
— Фамилию тестя они называли? — спросил Дронго.
— Нет. И фамилии этого эксперта тоже не называли. Просто я
услышала, один из них так сказал. Они, очевидно, стали следить за нами после
того, как мы побывали в прокуратуре. Этот Зарыбин им все сообщил.
— Сарыбин, — кивнул Дронго, — он мне все рассказал. От него
я узнал номер телефона той самой квартиры. А потом мне позвонили в отель и
предложили приехать за тобой.
Она напряглась.
— Вы отказались?
— А как ты думаешь?
Она заглянула ему в глаза.
— Вы все-таки поехали, — поняла она.
— Да. Но там тебя не было. Вместо этого я застал на том
самом складе несколько неприятных типов, которые сейчас находятся в больнице.
Нет, я их не стал убивать, хотя теперь думаю, им очень повезло. Если бы они мне
попались сейчас, я бы, конечно, их не пожалел.
— А как сенатор?
— Он отказался от расследования. Считает, что ошибался, и
просит меня прекратить всякое расследование.
— Этого не может быть, — возразила она.
— Тем не менее это так, — подтвердил Дронго. — И меня данное
обстоятельство тревожит не меньше, чем загадка смерти его дочери. Лучше ты
пойди прими душ и ложись спать. Я постелю тебе в спальне.
— Он не мог отказаться, — не успокаивалась Сигрид.
— Об этом мы поговорим завтра, — пообещал Дронго, — и еще
одно условие. Из дома ты больше не выходишь. Ни при каких обстоятельствах.
Завтра утром мне понадобится еще несколько часов, чтобы окончательно
разобраться со всеми доставшимися вопросами. Кажется, я что-то начинаю понимать
в этой головоломке.
А ты вспомни, пожалуйста, телефон американского посольства.
Тебе срочно нужно позвонить туда и предупредить, чтобы они забрали Роудса из
отеля.
Сигрид смотрела на него непонимающе.
— Это уже не просто расследование, — объяснил Дронго, — дело
зашло так далеко, что не пощадят и сенатора Роудса. Его нужно срочно вывезти из
отеля, пока они не опомнились. Ты знаешь домашний телефон Холта?
— Я знаю их дежурный телефон.
— Звони сама. Тебе они быстрее поверят. Можешь рассказать
Холту все, что считаешь нужным. Но главное, чтобы сегодня ночью они забрали
сенатора из отеля.
Обязательно ночью, иначе утром будет поздно. В этом деле
замешаны сотрудники ФСБ и милиции, поэтому жизнь сенатора в очень большой
опасности.
— Дайте мне телефон, — сразу поняла все его тревоги Сигрид.
Дронго принес ей аппарат. Уходя на кухню, он слышал, как она
говорит с дежурным офицером посольства. Разговор был долгим. Затем она
позвонила Холту.
Когда он вернулся, она уже закончила и этот разговор.
— Они его заберут, — сообщила она, — мне пришлось
раскрыться, чтобы они поверили мне. Другого выхода просто не было. Но они
требуют, чтобы и я приехала к ним.
— Это необязательно. Здесь тебя не тронут. Можешь не
бояться.
— А я и не боюсь, — выдохнула она, — больше ничего не боюсь.
Все, что могло случиться, уже случилось. А с вами мне ничего не страшно. Вам,
наверное, противно сидеть со мной рядом после того типа в синей майке.
— Не говори глупостей, — строго сказал Дронго, — иди прими
душ и ложись спать. Завтра у нас трудный день.
Она кивнула и пошла в ванную и через полчаса, надев его
мягкую фланелевую рубашку, уже была в постели. Он вошел в комнату, поправил
одеяло.
— Спокойной ночи, Сигрид, — улыбнулся он женщине.
— Спокойной ночи, Мигель Гонсалес, — впервые за эту длинную
ночь она чуть улыбнулась.
Он вернулся в гостиную и до самого утра просидел перед
погасшим телевизором. Получив столь сильный заряд ненависти, он был настроен на
бескомпромиссный результат. И к утру его дальнейшие действия были продуманы
окончательно.
Глава 26
Шел четвертый час утра, когда два автомобиля подъехали к
дому на Лесной. В этот поздний час удалось найти лишь троих оперативников,
которые выехали вместе с Самойловым и его водителем на задержание Марата. Были
все основания полагать, что бандит находится именно в этом доме вместе со своей
сожительницей. За время между посещением больницы и визитом на Лесную Самойлову
удалось выяснить, что по данному адресу проживает Лидия Хорькова, ранее не
судимая, никогда не проходившая в компьютерных данных информационных центров
ФСБ и МВД. Она работала официанткой в ресторане «Золотой нимб». Это
соответствовало тем сведениям, которые Самойлов получил от Крутикова. Ресторан
«Золотой нимб» находился как раз по дороге в аэропорт, чуть дальше того места,
где разбилась машина американской журналистки Элизабет Роудс.
Они не стали въезжать во двор, чтобы не пугать соседей и не
встревожить преступника, если он действительно находился в доме. Они даже не
стали искать участкового, решив обойтись собственными силами.
Квартира была стандартная, на пятом этаже. Уйти с балкона не
было никакой возможности, но Самойлов на всякий случай распорядился, чтобы один
из оперативников и его водитель остались во дворе и наблюдали за балконом. С
двумя сотрудниками ФСБ полковник поднялся наверх. Они оказались у мощной
железной двери, которая представляла собой непреодолимую преграду для
проникновения внутрь. Такую дверь нельзя сорвать ударами ноги и просто выбить.
Здесь нужен был автоген. Стояла абсолютная тишина, в которой любой шум будет
сразу услышан.
Было достаточно позднее время для бандитов и очень раннее
для нормальных людей, встающих утром на работу. Ждать до утра было опасно,
следовало придумать какой-нибудь выход сейчас, немедленно.
Полковник много лет работал в органах и знал, как оперативно
действует «почта» преступников. Из любой камеры, даже из камеры смертников, они
умудрялись передавать весточки на волю. И уж тем более Крутиков сумеет передать
сообщение из тюремной больницы, где гораздо больше возможностей. Не говоря уж о
его соседе по палате, который также слышал весь разговор. Но даже если
предположить самое худшее, что может произойти, подобная весточка дойдет до
Марата лишь утром. Поэтому до утра ждать было нельзя.
