Майор захлопнул папку. Потом. Макса – на потом. А сейчас – Тельман Ахунов и его подопечный с коротким именем Че.
Глава 7
Метаморфозы Нарцисса
Существовал ли человек, который бы знал все маршруты, по которым Невидимые Наблюдатели путешествовали от одного бункера объекта Д-6 до другого? Мог бы кто-либо, не пользуясь картой, ориентироваться в хитросплетениях туннелей, соединявших главные и запасные резиденции тайного правительства?
Майор Кречет был уверен – такого знатока нет. И вовсе не потому, что сеть, о которой шла речь, была чересчур большой и разветвленной. Просто политика, которой придерживались Невидимые Наблюдатели, заключалась в том, что никто не должен был знать всего. Разделяй и властвуй. Меньше знаешь, крепче спишь.
Чтобы добраться до подземной лаборатории Ахунова, майору пришлось миновать бесчисленное количество лестниц и пройти через множество охраняемых дверей.
Пока охранник возился с поворотным механизмом запора последней двери, майор еще и еще раз прокручивал в уме то, что прочел в досье Ахунова.
Ближайший помощник профессора-садиста Михаила Корбута, непосредственный участник бесчеловечных опытов коммунистов сбежал от своих покровителей, когда почувствовал, что его очень скоро поставят к стенке.
Метрокоммунисты, как и их предшественники, коммунисты наземные, очень не любили тех, кто слишком много знал, а уж тем паче тех, кто допускал срыв заданий и не справлялся с взятыми на себя обязательствами. Операция «ГМЧ» была таким обязательством, чем-то вроде обещания сбацать пятилетку за три года. Провал Корбута автоматически означал гибель тех, кто был с ним в одной связке. И вот Ахунов смылся.
Пришел просить убежища не с пустыми руками. Он выкрал все записи, касающиеся создания гэмэчелов, и привел с собой странного, закованного в наручники долговязого, высохшего до состояния скелета парня.
По словам Тельмана, этот субъект был лучшим из того, что получил Корбут в процессе своей работы.
Хотя поверить в то, что дышавший на ладан человек являлся венцом творения красных ученых, и было трудно, Невидимые Наблюдатели не только предоставили Ахунову убежище, но и дали возможность продолжать опыты.
– Солдаты без психологических и физических ограничений нужны были всем и во все времена! – объявил тогда глава тайного правительства. – Мы тоже обязаны иметь в своем распоряжении супервоинов!
Так Ахунов и получил благословение на работу с документами Корбута и с тем, что он сам называл человеческим материалом.
Насколько было известно Кречету, тайное правительство не вмешивалось в работу Тельмана, лишь фиксировало ее результаты. Из разговоров с коллегами майор знал, что Ахунову удалось значительно продвинуться в своих изысканиях, а «человеческий материал» получил даже имя. Поговаривали, что ученый превратил своего доходягу в монстра, способного сокрушать все на своем пути и достигать поставленной цели любыми способами.
До последнего момента работа Тельмана не входила в компетенцию майора, поскольку не было необходимости привлекать детище красных экспериментаторов к оперативной работе. Теперь время пришло.
Дверь распахнулась. Предупрежденный о приходе майора Ахунов уже спешил навстречу гостю по узкому коридору.
Никаких изысков. Голый серый бетон стен. Плиты пола без покрытия. Потолок с продольной балкой для крепления люминесцентных ламп. Двери, расположенные только с одной стороны. Все, кроме одной, – стальные, с массивными запорами. Коридор заканчивалась тупиком, в котором красовалась репродукция картины Дали «Метаморфозы Нарцисса».
– Здравствуйте, здравствуйте! – Тельман улыбнулся и раскинул руки так, словно собирался обнять майора. – А я уж, грешным делом, решил, что обо мне все позабыли.
Он сильно изменился с тех пор, как работал под началом профессора Корбута. Располнел, полысел и совсем перестал быть похожим на Булата Окуджаву. Пуговицы его белого халата застегивались с трудом на объемистом брюшке, движения сделались вальяжными, а интонация – претендующей на истину в последней инстанции.
– Здравствуйте, товарищ Ахунов. – Майор Кречет как можно деликатнее постарался избежать рукопожатия. – Сразу к делу. Руководству понадобился ваш…
– Че. Так я его назвал, – Тельман пожал плечами. – Мне почему-то показалось, что этот экземпляр своей бескомпромиссностью чем-то напоминает знаменитого кубинского революционера, ну а над внешним обликом поработали мои помощники. Кстати, я их отправил наверх. Отдохнуть. Чтоб не путались под ногами. Давайте пройдем в мой кабинет. Прежде чем вы увидите результат моих опытов, мне необходимо будет кое-что пояснить.
– Только, пожалуйста, без специальных терминов. Я – человек военный и мало что смыслю в физиологии, анатомии и…
Майор остановился у одной из дверей, отодвинул шторку «глазка» и заглянул в камеру.
– Как она?
– Как всегда, – пожал плечами Тельман. – Приходится держать нашу красотку на транквилизаторах. Когда малышка в обычном состоянии, я бы не рискнул входить в камеру. Весьма бойкая и своенравная девушка. Не скажу, что она доставляет мне много хлопот, но уход за подобного рода пациентами – не моя специализация.
– Потерпите, товарищ Ахунов. Нам просто некуда ее определить.
– Я – не в претензии. Надо – значит, надо.
– А Дали? Это просто украшение?
– Нет-нет. Эта картина – что-то большее, чем… Она меня вдохновляет. Может быть, благодаря ей я и добился того, к чему стремился. Ведь мой Че тоже прошел ряд метаморфоз, прежде чем стать столь совершенным.
Ахунов распахнул деревянную дверь, пропуская майора в свой кабинет.
– Итак. Никаких специальных терминов. То, что я вам поведаю, поймет даже ребенок.
Сработал автоматический включатель, и небольшое помещение залилось светом мощной люминесцентной лампы. Кабинет Тельмана представлял собой хаотичное нагромождение мебели, стопок книг, свернутых в рулоны и развернутых чертежей, которым не хватало места на большом столе. Книги и анатомические плакаты едва умещались и чуть не вываливались из двух шкафов, где они соседствовали с пузырьками, ампулами и шприцами разных размеров и форм.
На столе, прямо на одном из плакатов стояла кружка с недопитым чаем и высилась горка колбасной кожуры. Бардак.
Ахунов указал майору на табурет, а сам уселся в кресло, нацепил очки и потер руки так, словно собирался съесть на обед что-то очень вкусное.
– Профессор Корбут, несмотря на все его причуды, был гениальным ученым, но… Выше головы не прыгнешь, а именно это он собирался сделать. Генетически модифицированные воины в его интерпретации – универсальные солдаты, способные выполнить любой приказ, не задавая лишних вопросов. Чудовищно сильные и выносливые воины, которым чужды эмоции и переживания. Существа, для которых радиация – пустой звук.
Воин же, которого предлагаю я, обладает теми же качествами за одним маленьким исключением. Мой экземпляр, так сказать, одноразовый. Он создан для выполнения одной задачи, на которую будет запрограммирован. После этого… Не думаю, что его можно будет восстановить. Но какое это имеет значение? У нас нет ведь нет недостатка в человеческом материале, и после соответствующей обработки любой индивидуум сможет занять место того, что уже был использован. Как видите, я упростил цель и добился результата.
