– И что же делать?
– Вы должны лично встретиться с моим руководством и обо все договориться. Это можно сделать прямо сейчас. Неподалеку от блок-поста меня ожидает автомотриса.
– Раз надо, значит надо. Скажу пару слов жене, и я в вашем распоряжении.
– Отлично. А я пока зайду к Громову. Составлю список нужного снаряжения. Встречаемся на блок-посту.
Когда Толик объяснил Елене, куда собирается, та, вопреки женскому обычаю, не стала отговаривать мужа и просить его беречь себя.
– А я рада, что ты займешься настоящим делом. Видела, как ты мучаешься. Удачи тебе, возвращайся поскорее.
Томский поцеловал жену, поднял сына и чмокнул его в щеку.
Добровольский и его подчиненные уже дожидались Анатолия. Двигатель автомотрисы был заведен, и, как только Томский устроился на платформе, дрезина, плавно сдвинувшись с места, покатила в сторону Павелецкой.
Толик сразу отметил мерный рокот двигателя и почти прозрачный дым, бивший из выхлопной трубы. Автомотриса была в отличном состоянии, как, впрочем, и все, чем пользовались Невидимые Наблюдатели.
На середине перегона дрезина остановилась.
– Сейчас придется завязать вам глаза, – сообщил Макс. – Извините. Необходимая мера предосторожности.
– Раз уж необходимая…
Повязка из плотной черной ткани лишила Томского возможности наблюдать за происходящим.
Автомотриса остановилась, затем поехала в обратную сторону. Снова вперед и опять назад. Толика пытались сбить с толку, запутать. И это удалось. Вскоре он уже не мог определить, в какой точке перегона Автозаводская – Павелецкая находится.
Дрезина остановилась. Добровольский похлопал Томского по плечу.
– Приехали. Сходим.
Анатолий при помощи Макса, взявшего его под руку, спустился с дрезины. Услышал шум удаляющейся со скрежетом автомотрисы и металлический скрежет.
Судя по всему, открывали крышку какого-то люка. Догадка оказалось правильной.
– Прямо. Стоп. Осторожно, – послышался голос Добровольского. – Ступеньки крутые.
Томский начал спускаться. Лестница была стальной, а ступени действительно крутыми. Ноги Анатолия коснулись пола; короткий переход – и новая лестница, очередной спуск. Лязгнула дверь. Толик понял, что находится в большом помещении. Чувствовалось много воздуха и свободного пространства. Станция метро?
Подталкиваемый Добровольским, он снова куда-то вошел. За спиной послышалось характерное пневматическое шипение.
Точно. Он – на станции Метро-2. В вагоне поезда. Вездеход говорил ему о том, что видел действующие метропоезда, но Томский не поверил тогда карлику.
На плечо легла рука Макса.
– Садитесь, Анатолий. Едем.
Томский сел, ощупал пальцами шершавый дерматин сиденья. Почувствовал, что поезд тронулся и набрал ход, слегка подергиваясь на стыках рельс.
Когда он ездил в метро в последний раз? В далекой, прошлой жизни, воспоминания о которой так приятны и одновременно так болезненны. Славно все-таки почувствовать себя пассажиром подземки, ощутить вибрацию мчащегося поезда, мощный и ровный импульс поступательного движения.
Вот тебе и тайное правительство, вот тебе и секретное метро Д-6! Пока рядовые жители Метро жрали крыс и умирали от лучевой болезни, невидимые козлы раскатывали на поездах и пили довоенный марочный коньяк! Метро, оказывается, прогнило больше, чем он думал, и здесь ему действительно нечего делать.
Анатолия окатила горячая волна ярости. Их обманывали. Двадцать лет вешали лапшу на уши, стравливали друг с другом, пропагандировали ненависть, создавали иллюзию свободы выбора. Твари!
Томский не заметил, как поезд остановился, а когда пальцы Добровольского коснулись его плеча, непроизвольно дернулся от отвращения.
– Приехали.
– Повязку снять можно?
– Нет. Вы не должны видеть тех, кто будет с вами разговаривать.
– А я и не испытываю большого желания их видеть, – буркнул Анатолий.
– А что так грубо?
– А вы не догадываетесь?
– Вы обвиняете меня в том, что мне удалось найти хорошую работу. Мне повезло заниматься тем, что мне нравится. Я ведь не отдаю приказов, а только их исполняю.
– То же самое говорили нацистские преступники на Нюрнбергском процессе.
Добровольский ничего не ответил. По всей видимости, Томский попал в яблочко. Крыть Максу было нечем.
Через несколько минут проводнику пришлось заговорить и взять Толика за локоть.
– Осторожно. Ступеньки.
На этот раз лестница не была крутой. Широкие и, судя по гладкости, мраморные ступени. Потом – ровная площадка и… Ковер.
Томский понял, что Добровольского уже нет рядом, и замер в ожидании. Лишь через пять минут послышались шаги.
– Меня зовут Дабл Вэ. Садитесь, – негромко произнес кто-то. – Стул у вас за спиной.
Толик обернулся, нащупал спинку стула и сел.
– Итак, вы – Томский. Бывший анархист, угнавший у коммунистов траурный метропаровоз и захвативший Берилаг.
– Было дело…
– Безупречная характеристика. Уверен, что вы справитесь с нашим заданием.
– Если договоримся.
– Вы намереваетесь покинуть Метро вместе с семьей и друзьями и в обмен на оказанную нам услугу просите доставить вас до ближайшего поселения людей за пределами МКАДа.
– Не прошу. Требую.
– Не надо придираться к словам. Мы готовы доставить вас в нужное место.
– Гарантии?
– Слово главы российского правительства.
– Нелегального правительства.
– Очень скоро легализуемся. Кроме того, мы скупы на обещания, но не было случая, чтобы, дав слово, его не сдержали.
– Хорошо. Моя задача?
– Доставить из Сенатского дворца Кремля главный экземпляр Конституции Российской Федерации. Отыскать его поможет Громов. Ему же и передадите книгу. Обо всем остальном позабочусь я. Не позже чем через три дня вы будете препровождены… На выбор: Клин, Ногинск, Можайск. Я называю самые развитые и перспективные сообщества, у которых, по нашим сведениям, есть будущее. Если вы предпочитаете другой населенный пункт…
– Там будет видно.
– Отлично. Мы договорились?
– Где расписываться кровью?
Томского никак не покидала мысль о том, что голос главы тайного правительства ему знаком. Что-то смутное, далекое и зыбкое, из довоенного детства, совсем как поезд метрополитена. Где он мог слышать этот голос? По телевизору?
– Перед тем как мы расстанемся, Томский, хочу предупредить о том, что все подмосковные города очень скоро окажутся там, где им и надлежит быть, – под юрисдикцией законного правительства России. Москва, поверьте мне, останется Москвой. Политическим и экономическим центром, с которого начнется возрождение России. Можно сбежать из Метро, можно верить в маму-анархию, но… Без закона и порядка, которые представляем мы, людям не обойтись.
