– Майор, – прошептал Джордж.
– Вот видишь? – сказал Рен. Он знал, что это прозвучало несколько хвастливо, но, с другой стороны, кто еще когда-либо оживлял кучу костей – создавал жизнь там, где тысячу лет залегала смерть? Он снова повернулся к Саиму: – Ты говорил о побеге. Что-то случилось?
– Дядя отправил меня в рудник. Я сбежал. – Саим оторвал взгляд от симулякра и с удивлением спросил себя: «Как столь отталкивающее существо может казаться настолько притягательным?»
– И ты явился прямо сюда? – спросил Рен.
– Я смазал жиром ботинки и подол мантии. Ищейки не смогут взять мой след.
Страх подбирался к нервам Рена.
– Ты пришел кружным путем?
– Конечно. И я спрыгнул через трещину в пролом под тоннелем, где мы…
– Это другое, – сказал Джордж. Голоса раздражали его. А это место…
– Его речь, – сказал Саим. – Она…
– Рен поместил его в Воспитателя, – сказала Джени. Она говорила быстро, чувствуя, как в комнате нарастает напряжение, и желая разрядить обстановку.
– Слышал бы ты, как он говорит на древнеангле, – сказал Рен. – Скажи нам что-нибудь на древнеангле, Жорж.
Джордж выпрямился.
– Меня зовут майор Джордж… – Мысли скатились в пустоту, в черное, ограниченное пространство.
– Он переутомился, – сказал Рен. – Я почти два часа держал его в Воспитателе, а затем мы провели долгий, стимулирующий поисковый сеанс. Мы раскрываем обширные области, но пока действительно крупного прорыва не произошло. – Он мягко потянул Джорджа за руку. – Идем, Жорж.
Губы Джорджа безмолвно шевелились. Затем:
– Джордж. Джордж. Джордж.
Они вышли через дверь, оставив ее открытой. До Саима и Джени донесся голос Рена:
– Вот так, Жорж, сюда. – А потом: – Саим, увидимся в лаборатории через несколько минут.
Они услышали звук закрывающейся двери.
– С чего вдруг Рен взялся отдавать мне приказы? – проворчал Саим. Он ощутил легкий укол… неужели злости?
– Саим! – сказала Джени, а про себя подумала: «Опять он начинает вести себя так, будто ревнует». – Просто Рен торопился.
– Ну, здесь никто не отдает приказов, – сказал Саим.
Она коснулась его руки.
– Я по тебе скучала, Саим.
Этого оказалось достаточно. Напряжение покинуло его.
– Прости, что я так задержался, – сказал Саим. – С дядей мне удалось встретиться не сразу. Он был где-то на севере, на заседании Совета. Я целых восемь дней бил баклуши, пока он не вернулся. Я не посмел первым обратиться к нему. Да и доза этого средства, подавляющего запах, у меня была всего на одно применение, поэтому я не мог бы вернуться, не отказавшись при этом от нашего плана.
– Судя по тому, что ты говорил, ты с таким же успехом мог отказаться от него, – заметила Джени. – Неужели ты никак не мог убедить дядю поверить нам?
– Дело не в том, верит он или нет, – сказал Саим. – Джени, меня посетило очень странное чувство, что он вполне мне поверил, но ничего не может поделать. Как будто что-то внутри него заставляло… – Саим покачал головой. – Не знаю. Странно все это.
– Это все политика, – сказала Джени. Она чувствовала… недовольство. Да. Недовольство. Гнева никто, разумеется, не чувствовал. Но недовольство было разрешено. Как отдушина. – Он знает, что этот парад уничтожит всю народную поддержку нашей программы. Это просто политика.
– Но когда я сообщил ему, что парад вызовет волну страха, который приведет в действие оружие, он не отреагировал должным образом, – сказал Саим. – Как будто он не слышал меня. Или отказывался слушать. Или… Не знаю.
Джени подавила укол страха и подумала: «Надо было отправить Рена. Или меня. Посылать Саима было ошибкой. Он какой-то другой… не как тот Саим, которого мы знали… раньше».
– Нам пора в лабораторию, – сказал Саим.
– Неужели мы ничего не можем сделать? – Джени была в отчаянии и чувствовала себя в ловушке.
– Ты бы его слышала, – сказал Саим. В его тоне прорезались ворчливые нотки, как у ó Плара. – «Неужели ты не понимаешь, что значит возродить все древние науки, щенок? Неужели ты не понимаешь, какое насилие и шум сопровождают элементарный бессемеровский процесс?»
– Бессемеровский процесс?
– Метод производства стали, – сказал Саим. – Я напомнил ему, что я металлург. Тогда-то он и предложил мне перебраться поближе к работе. И я понял, что он намеревается отправить меня в шахту.
– Саим! Джени! Поживее! – раздался из лаборатории голос Рена.
– Кому это он отдает приказы? – недовольно спросил Саим.
– Ох, прекрати, – сказала Джени. Она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Просто он хочет поскорее продолжить работу. – Она взяла его за руку. – Идем.
Они вышли в коридор. Джени закрыла за ними дверь и заперла ее. Они свернули налево по коридору, прошли через открытую дверь в квадратное помещение с желтыми звуконепроницаемыми стенами. У одной стены громоздились записывающие устройства и проигрыватели. Джени села перед основной панелью управления, щелкнула кнопкой разогрева.
Саим осмотрелся. По какой-то неведомой причине это помещение внушало ему беспокойство.
Рен стоял почти в самом центре комнаты возле стола, заваленного бумагами и инструментами. Доктор раскачивался взад-вперед на пятках, разглядывая лицо Саима. «Невероятно, – думал Рен. – Саим – такой естественный. Насколько мощную психоподготовку проводят Жрецы-Историки. Они берут разум и всю сущность человека и придают всему этому ту форму, которая отвечает их требованиям. И мы бы ни о чем не подозревали, если бы не случайность и не украденный нами резервуар».
– Саим, расскажи Рену, что произошло, – попросила Джени.
Саим кивнул и пересказал то, что уже говорил Джени.
– Ты убежал от послушников, – сказал Рен и кивнул. – Разве это не подобно насилию?
– Я тебе как-то говорил: я атавист! – сказал Саим.
– Я в этом никогда не сомневался, – сказал Рен. – Как думаешь, ты мог бы на самом деле кого-нибудь ударить, причинить кому-нибудь боль?
Саим побледнел.
– Не говори мерзостей! – сказала Джени.
«Пускай теперь узнают, чем мы на самом деле здесь занимаемся», – подумал Рен.
– Я рассуждаю практично, – сказал он, закатал рукав балахона и продемонстрировал фиолетовый синяк на предплечье. – Сегодня утром симулякр ударил меня.
– Рен! – выдохнули оба разом.
– Подумайте о том, что требуется для совершения подобного насилия, – сказал Рен.
– Прекрати! – взвыла Джени и закрыла лицо руками. «Что мы наделали? – спросила она себя. – Все началось с Саима… потому что я люблю его… и не хотела его потерять. Но теперь…»
