– Ты не можешь этого знать, – возразил ó Плар. – Когда ты в последний раз вышел из кабы…
– Помолчите, дядя, – велел Саим.
Джордж сказал:
– Говоришь, какие-то взрослые выжили. Почему они не заразились?
– Это была секта буддийских монахов в Арканзасе. Они построили себе укрытие. Они предвидели войну и хотели сохранить для выживших свое учение.
– Нельзя произносить в этой комнате имена Восьми Бодхисаттв-Патриархов! – воскликнул ó Плар.
Его охватило ни с чем не сравнимое возмущение. Насилие! Осквернение!
– Бодхисаттвы, – размышлял Саим. – Артур Уошингтон, Линкольн Хоуорт, Адула Сэмпсон, Самуэль…
– Саим, прошу тебя! – взмолился ó Плар. Он дрожал, разрываясь между человеческой надеждой и запрограммированными импульсами.
Голос Саима смягчился.
– Все хорошо, друг мой. Смерти настал конец. Мне лишь нужно подготовиться к этому.
ó Плар закрыл глаза. Он не мог ничего сделать, потому что любое действие потребовало бы насилия, но требования кабы принуждали его к этому. Он мог бы смириться с негативными мыслями, но это было опасно. Он позволил молитве о случайностях всплыть у него в сознании.
– Но я был в укрытии, – сказал Джордж. – И все равно подцепил этот вирус. Как такое возможно?
– Вероятно, ты вступал в контакт с людьми снаружи, – ответил Саим. – Наши Патриархи этого избежали. Они скрывались в своем убежище и дышали фильтрованным воздухом, когда появился вирус. Они даже не знали о нем. Они оставались там, погруженные в глубокую медитацию, еще долго после того, как вирус уже перестал действовать. Так Господь Будда уберег их. Ибо когда они вышли, в мире остались только дети.
– Только дети, – пробормотал Джордж. – Значит, мои дети, моя жена и все… – Он замолчал. Он долго смотрел на Саима, а потом сказал тусклым голосом: – Мой мир исчез, верно?
– Исчез, – подтвердил Саим. – И хотя в том мире было совершено немало ошибок, мы совершили еще бо́льшую ошибку.
– Богохульство! – сказала ó Катье.
Саим не обратил на нее внимания.
– Среди наших Патриархов был специалист по электронике, – сказал он. – Он думал, что сможет силой установить вечный мир. Для этого он создал прибор, который посылает шок в примитивную часть человеческого мозга. Этот шок оживляет страх, испытанный в утробе. С его помощью можно обеспечить любое желаемое поведение. Тот посох, что я сломал у тебя на глазах? Это сравнительно мягкая форма этого прибора. Напоминание.
– Какое поведение? – прошептал Джордж. В нем нарастал ужас при мысли о логическом конце того, о чем говорил Саим.
– Неприятие насилия, – сказал Саим. – Такова была основная идея. Все вышло из-под контроля по абсурдной причине, которую наш Патриарх Самуэль должен был предвидеть.
– Саим, Саим, – прошептал ó Плар. – Я больше не могу сдерживаться.
– Терпение, – сказал Саим и повернулся к Джорджу: – Понимаешь? Многое можно истолковать как насильственные действия. Хирургические операции. Секс. Громкие звуки. Список растет с каждым годом, тогда как численность людей падает. Резервуары кабы не всех способны оживить. Есть плоть, но нет воли.
ó Катье сжала перед собой руки и сказала:
– Саим, как ты можешь делать это ужасное…
– Случайность, – сказал Саим. – Да, дядя? – Он бросил взгляд на склонившего голову ó Плара. – Ты ведь на это надеялся? Где-то в глубине души, в той части себя, на которую каба не может повлиять? Глубоко-глубоко, там, где шепчут и спорят тихие голоса?
– Случайность, – сказал Рен. – ó Катье что-то говорила про случайность.
– Что там про кабу и случайность? – требовательно спросил Джордж. – Что такое каба, черт возьми?
Саим посмотрел на потолок, затем на дверь справа. За ней – коридор, другая комната, приборная панель, за которой он видел Джорджа. Память выделила красный рычаг. Конечно, это именно он. Он бы понял это даже без Джорджа. Его руки узнали бы то, что проверяли и изучали до изнеможения.
– Кто-нибудь может мне что-нибудь объяснить? – потребовал Джордж.
«Несколько минут не имеют значения», – подумал Саим и сказал:
– Каба? Это предок посохов. Он режет личность, формирует, извращает…
– Прекрати! – закричала ó Катье.
– Помоги ей, Рен, – сказал Саим.
Рен стряхнул с себя оцепенение и подошел к ó Катье.
– Не прикасайся ко мне! – прошипела она.
– Вы примете успокоительное, – сказал Саим.
Приказ был отдан монотонным голосом, которому невозможно было не подчиниться. Она словно со стороны увидела себя: как покорно берет у Рена таблетку, глотает ее. Остальные ждали, пока она снова откинется на спинку стула.
Саим снова обратился к Джорджу:
– Я, конечно, тяну время. Меня ждет работа.
– Ты это сделаешь? – прошептал ó Плар.
– Я это сделаю.
Джордж сказал:
– Эта каба, этот инструмент, который вы…
– Конечная психоподготовка, – сказал Саим. – Жрецы и Жрицы должны проходить ее каждый год. Обновление. Если твой бессознательный протест против устоев не слишком силен, тебе вырезают какую-нибудь новую личность, и ты направляешь паству еще год.
– Саим! – взмолилась Джени. – Ты ведь Саим, не правда ли?
– Я Саим, – сказал он, не сводя глаз с Джорджа. – Вот как обстоит дело, Джордж. Каждый год пастырей обследуют на предмет отклонения от неприятия насилия. Если потерпишь неудачу… – Он запнулся. – Теряешь все воспоминания и на какое-то время остаешься в омолаживающем резервуаре в кабе. Когда врач выводит тебя из резервуара, тебя отдают на воспитание и растят как ребенка. – Он повернулся к ó Плару. – Не правда ли, дядя?
– Прошу тебя, Саим! – взмолился ó Плар. – Что ты делаешь с моими инги…
– Взрыв! – воскликнула Джени, привстав со стула. – Когда ты погиб, а я заставила Рена украсть бак-кабу, чтобы… Вот в чем дело. Мы не могли понять. Некоторое время ты говорил и вел себя как Жрец, а…
– Потом ты стал как чистый лист, – сказал Рен. – А после этого снова стал Саимом.
– Саим! – прошептала Джени. – Ты Жрец, который потерпел неудачу в кабе!
Саим снова похлопал Джени по плечу.
– Бак Рена возродил и новые, и старые модели, но мои воспоминания были недавно хорошо стерты кабой. Рен способствовал этому моменту тем, что не подключил подавители в баке. Подозреваю, он не знал, что это.
– О чем мы только думали? – прошептал Рен. Стыд и чувство вины потонули во всеобъемлющем ужасе. И от сознания, что виной этому ужасу – психоподготовка, не становилось легче. – Возродить науку Древних? Возродить насилие?
