– Я начинаю понимать, – задумчиво проговорил Джордж. – Тысяча лет такой жизни? Господи!
– Построив первые кабы, мы кое-что упустили из виду, – сказал Саим. – Этот мир полон насилия. Для того чтобы выжить в нем, требуется определенная склонность к насилию. Но психоподготовка предотвращает насилие согласно все более ограниченным толкованиям. В полной тишине даже падение булавки кажется насилием. Чем более мирными мы становились, тем у́же становилась интерпретация насилия. Но если отнять все насилие… это смерть. – Саим снова похлопал Джени по плечу. – Что ж, я в некотором роде надеялся, что Джордж… но нет, это моя работа. – Он глубоко вдохнул. – Да. Моя работа. Советую всем вам оставаться здесь, в укрытии, где Тысячелетний парад не заденет вас. Скоро от каб ничего не останется.
ó Плар встал и медленно, борясь с ингибициями, проговорил:
– Ты… собираешься… взорвать… оружие?
– Я собираюсь отправить их в полет, – сказал Саим. В его устах это прозвучало почти непринужденно.
– Но сколько смертей, – прошептала Джени. – Саим, подумай обо всех людях, которые погибнут!
– Ничего страшного, – сказал Саим. – Они уже умирали.
Он повернулся и направился к двери, ведущей в коридор. «Меня зовут Самуэль, – думал он. – Патриарх Самуэль».
Феномен Марии Целесты
Автомобиль Мартина Фиска, годовалый «Бьюик» 1997 года со встроенной турбиной и реактивным ускорителем, резко свернул с автострады, обнаружил просвет между гигантским автозаправщиком и рейсовым автобусом, влетел в этот промежуток и оказался на первой из восьми правых полос как раз в нужный момент, чтобы свернуть на дорогу с указателем «НОВЫЙ ПЕНТАГОН – снизьте скорость до 75».
Фиск мельком взглянул на индикатор датчика скорости воздух – земля, заметил, что скорость упала до 80 миль в час, то есть почти до разрешенной, и принялся протискиваться на вторую полосу. Ему вполне хватило времени, чтобы присоединиться к потоку машин, который сворачивал на пандус пятого уровня.
В последний момент большой представительский лимузин с двумя генеральскими звездами на эмблеме, красовавшейся на передней кривизне машины, вылетел на полосу перед Фиском, и тот был вынужден резко сбросить скорость до пятидесяти миль в час. Он услышал, как сзади заскрежетал тяговый брус: полоса лихорадочно приспосабливалась к новой скорости. На полосе промелькнула тень вертолета дорожной полиции, и Фиск подумал: Чтоб этого генеральского шофера лишили лицензии!
К этому моменту он уже летел по крутой спирали, которая должна была вынести его на пятый уровень. Скорость здесь ограничивалась пятьюдесятью пятью милями в час. Дорога нырнула в здание, и Фиск перевел регулятор на установленную скорость, стараясь не пропустить номер своего слота: BR71D2. Слот высился впереди, мигая мнемоническим индикатором ярко-зеленого цвета.
Фиск оказался позади внутреннего шаттла, сместился на правую полосу, включил сигнализацию отключения, замигавшую задними огнями, и активировал автоматику. Машина поймала сигнал дороги, перешла в автоматический режим и нырнула в слот на той же скорости – пятьдесят пять миль в час.
Фиск отпустил рукоятку управления.
Тормозные крюки под ««Бьюиком» зацепились за рейки слота и резко остановили машину. Фиска швырнуло вперед на ремни безопасности.
На стене выхода перед Фиском вспыхнула огромная красная надпись: «7 секунд! 7 секунд!»
Больше, чем достаточно, подумал Фиск.
Правой рукой он рывком извлек портфель из бардачка под приборной доской, левой расстегивая ремни безопасности, а коленом надавил на активатор двери. Он оказался на пешеходной ленте с тремя секундами в запасе. Предупреждение на стене исчезло; машина скользнула вперед, в лифт, который доставит ее на стоянку далеко внизу. Личный идентифицирующий сигнал Фиска будет отслежен компьютером, который позже вернет Фиску машину, проверенную, обслуженную и готовую к рискованной поездке по вечернему городу.
Фиск бросил взгляд на наручные часы – до встречи с Уильямом Мерилом, офицером президентской связи с Внутренним комитетом управления и боссом Фиска, оставалось еще целых четыре минуты. Придерживаясь негласного этикета обезличенной бесцеремонности, Фиск втиснулся в поток людей, спешивших по полотну пешеходной дороги.
Когда-нибудь, подумалось Фиску, я получу приятную, безопасную и осмысленную работу на какой-нибудь океанической гидропонной станции, где моей единственной обязанностью будет следить за приборами и где ничто не движется быстрее пешеходной дороги со скоростью сорок миль в час. Он достал из нагрудного кармана зеленую таблетку от давления и проглотил ее, надеясь, что вторая таблетка не понадобится.
К этому моменту он уже добрался до капсулы пневматического подъемника, которая доставит его по индивидуальной траектории к тому месту, откуда останется совсем немного до кабинета босса. Фиск крепко ухватился руками за поручни. Дверь закрылась с глухим ударом. Раздалось едва слышное шипение, появилось ощущение направленного вниз давления, которое очень скоро выровнялось. Фиск бездумно смотрел на коричневую безликую стену. Давление исчезло, и капсула остановилась. Дверь открылась.
Фиск вышел в широкий коридор, обогнул движущиеся полотна дорожек, выходящих на скоростной транспортер, и пробрался сквозь редеющий поток людей, спешивших на работу.
Через несколько секунд он был уже в кабинете Мерила, где его встретила сноровистая грудастая брюнетка-секретарша. Она подняла глаза на Фиска из-за своего стола.
– О, мистер Фиск, – сказала она. – Как это мило, что вы пришли на минуту раньше. Мистер Мерил уже здесь. У вас будет девять минут. Надеюсь, этого достаточно. Мистер Мерил сегодня сильно занят; состоится заседание подкомитета Совета безопасности с участием президента.
Секретарша встала, открыла внутреннюю дверь и придержала ее со словами:
– Было бы здорово, если бы удалось изобрести сорокавосьмичасовой день, не так ли?
Уже изобрели, подумал Фиск. Просто мы сжали его до привычных двадцати четырех.
– Прибыл мистер Фиск, – сказала секретарша, пропуская Фиска.
Фиск вошел в личный кабинет босса, гадая, почему его вдруг поразил тот совершенно обыденный факт, что он выехал из гаражного лифта своего дома в ста милях отсюда всего тридцать две минуты назад. Он услышал, как секретарша закрыла за ним дверь.
Мерил, худощавый рыжеволосый мужчина со светлой кожей и узким веснушчатым лицом, сидел за столом лицом к двери. Он поднял голову, задержал взгляд своих зеленых глаз на Фиске и произнес:
– Заходите и садитесь, Марти, но делайте это поскорее.
Фиск пересек кабинет. Это было помещение неправильной шестиугольной формы, около сорока футов в самой широкой части. Мерил сидел спиной к самой узкой стене; справа от него была самая широкая стена, представлявшая собой компьютерную карту Соединенных Штатов. На карте красными, синими и фиолетовыми линиями были обозначены транспортные артерии, пересекавшие страну из конца в конец. На потолке была похожая карта всего Западного полушария, на которой были обозначены только первостепенные дороги шириной двадцать полос и более.
