Он вздрогнул и застыл на месте, уставившись на газон лужайки.
– Что это?
Ему показалось, что почва пришла в движение, образовав волну, которая усремилась к отцу с сыном. Волна уже отрезала их от дома. Она находилась в десяти шагах от них, но двигалась быстро.
Жоао поднялся и взял отца за руку. Он говорил спокойно, стараясь не волновать старика еще больше:
– Мы должны попасть в мой самолет, папа. Нам надо перебежать через них.
– Них?
– Это такие же насекомые вроде того, что мы видели в твоем кабинете, но их здесь миллионы. Может быть, они и не жуки, в конце концов. Может быть, это что-то вроде муравьев-солдат. Но мы должны добраться до самолета. У меня там необходимое оборудование и боеприпасы. Там мы будем в безопасности. Это грузовик бандейрантов, отец. Тебе придется бежать со мной, но я тебе помогу.
Они побежали. Жоао держал отца за руку и освещал путь фонарем, показывая дорогу.
«Господи, только бы его сердце выдержало», – мысленно взмолился Жоао.
Они уже находились в самой гуще волнообразно вздымавшихся насекомых, но твари не трогали их, рассыпаясь в обе стороны, освобождая людям место и тотчас смыкаясь за их спинами.
Белый силуэт грузового самолета уже выступил из темноты на изгибе дороги метрах в пятнадцати впереди от бегущих людей.
– Жоао… мое сердце, – задыхаясь, прохрипел Мартиньо-старший.
– Ты выдержишь, – выдохнул Жоао. – Быстрее!
Последние несколько шагов он буквально пронес отца на руках. Они уже были перед широкой дверью, ведущей в лабораторный отсек грузовика. Жоао рывком распахнул дверь, включил свет и протянул руку, чтобы взять защитный костюм и распылитель яда. Вглядевшись в освещенный желтым светом отсек, Жоао застыл на месте.
В отсеке сидели два человека, по виду индейцы из внутренних областей. У обоих были блестящие яркие глаза, а из-под соломенных шляп виднелись коротко остриженные черные волосы. Оба были похожи друг на друга, как братья-близнецы. Одинаковыми были даже серая одежда, и сандалии, и кожаные наплечные сумки. Вокруг них по стенам, инструментам и лабораторной посуде ползали похожие на жуков насекомые.
– Какого черта вы здесь делаете? – выпалил Жоао.
Один из индейцев держал в руке флейту. Он взмахнул ею и хрипло, со странными интонациями, произнес:
– Войди. Не будет вреда, если будешь повиноваться.
Жоао почувствовал, что отец стал оседать, и подхватил старика под руки. Какой же он легкий! Жоао вошел в отсек, неся отца на руках. Старый Мартиньо с трудом, поверхностно дышал. Лицо его посинело, лоб покрылся холодной испариной.
– Жоао, – прошептал он, – у меня сильно болит в груди.
– Тебе надо принять твое лекарство, отец, где оно?
– Дома, – еле слышно ответил старик.
– Кажется, это умирает, – скрипуче произнес один из индейцев.
Все еще держа отца на руках, Жоао бросился к парочке, срываясь на крик:
– Я не знаю, кто вы такие и зачем выпустили здесь этих жуков, но мой отец умирает и нуждается в помощи. Прочь отсюда!
– Подчиняйся, или оба мертвы, – ответил индеец с флейтой.
– Ему нужны его лекарство и врач, – умоляющим тоном произнес Жоао. Ему очень не понравился жест индейца с флейтой. Движение намекало, что флейта скорее всего была оружием.
– Какая часть его тела отказала? – спросил другой индеец. Он с любопытством взглянул на отца Жоао. Дыхание старика стало частым и поверхностным.
– У него больное сердце, – ответил Жоао. – Я знаю, что вы, фермеры, думаете, что он действовал недостаточно…
– Не фермеры, – бесстрастно произнес индеец с флейтой. – Сердце?
– Насос, – подсказал второй.
– Насос, – повторил индеец с флейтой и, встав со скамьи, жестом указал на нее. – Положи… отца сюда.
Второй тоже встал и отошел в сторону.
Несмотря на страх за жизнь отца, Жоао был страшно удивлен странным видом этой парочки; тонкими линиями, будто бы делившими их кожу на мелкие чешуйки; сверкающим блеском глаз.
– Положи отца сюда, – повторил тот, который держал флейту, указывая ею на скамью. – Помощь может быть…
– Оказана, – подсказал второй.
– Оказана, – повторил индеец с флейтой.
Жоао скосил взгляд и посмотрел на полчища насекомых на стенах. Эти твари застыли в странном спокойствии. Казалось, это воинство находится в напряженном ожидании чего-то. Они были в точности похожи на насекомое, которое они с отцом видели в кабинете.
Между тем дыхание старика еще участилось.
«Он умирает», – в отчаянии подумал Жоао.
– Помощь может быть оказана, – еще раз повторил тот, что с флейтой. – Если подчинишься, вреда не будет.
Индеец поднял флейту, направив ее на Жоао, как оружие.
– Повинуйся.
Ошибиться в значении этого жеста было невозможно.
Жоао медленно сделал шаг вперед и осторожно положил отца на скамью.
Другой индеец склонился над головой старого Мартиньо, приподнял ему одно веко. В его движении была увернность профессионала. Индеец слегка надавил на диафрагму умирающего, снял с префекта поясной ремень, расстегнул воротник. Короткий коричневый палец нащупал артерию на шее старика.
– Очень слабый пульс, – проскрипел индеец.
Жоао пристально вгляделся в этого человека, удивившись, как индеец из сертанского захолустья может вести себя как настоящий врач.
– Нам надо доставить его в госпиталь, – сказал Жоао, – а его лекарство находится…
– Госпиталь, – согласился индеец.
– Госпиталь? – спросил тот, что держал флейту.
Второй индеец издал низкий стрекочущий звук.
– Госпиталь, – утвердительно сказал индеец с флейтой.
Стрекочущее шипение! Жоао во все глаза уставился на индейца, стоявшего возле префекта. Этот звук напомнил ему о шипящем стрекоте на лужайке.
Индеец с флейтой подтолкнул Жоао:
– Ты пройдешь вперед и будешь управлять этим…
– Механизмом, – подсказал тот, что стоял возле префекта.
– Механизмом, – подтвердил индеец с флейтой.
– Госпиталь? – просительно произнес Жоао.
– Госпиталь, – согласился человек с флейтой.
Жоао еще раз посмотрел на отца. Второй индеец уже привязывал старика к скамье, готовясь к полету. Этот человек действовал умело и уверенно, несмотря на свою провинциальную внешность.
– Повинуйся, – приказал индеец с флейтой.
Жоао открыл дверь в передний отсек, проскользнул в проход, спиной чувствуя, что индеец последовал за ним. По стеклу фонаря кабины скользнули капли дождя. Жоао втиснулся в пилотское кресло, боковым зрением заметив, что индеец примостился рядом, направив на него свою флейту.
