После того как были потрачены немыслимые деньги, дядя-профессор объявил, что «машина требует доработки».
– Короче, эта хрень не работает! – кратко подытожил тогда Джепсон. Он страшно не любил, когда путали его планы. Только то, что дядя-профессор был «одним из них» (законопослушных), а также смутная надежда на то, что машина, может быть, все-таки заработает, удержали Джепсона от кровавой расправы. И вот теперь является этот урод-племянничек и снова хочет вовлечь его в какие-то проблемы.
Пловец понял, что Джепсон начинает не на шутку злиться.
– Джеп, я клянусь, что…
– Чего там стоит твоя клятва! Это не алмаз! Алмаз – это то… то, что можно…
– Джеп, дай я все объясню…
– Я предупреждал, чтобы ты больше никогда ко мне не лез, Пловец?
Пловец задом на два мелких шажка отступил к двери.
– Не надо так волноваться, Джеп.
Джепсон небрежно швырнул камень на неубранную постель.
– Бриллиант! – издевательски хохотнул он.
– Джеп, этот камень стоит…
– Заткнись!
С сильно бьющимся сердцем Пловец отступил еще на два шага и стоял теперь, прижавшись спиной к двери и настороженно глядя на Джепсона. Такого поворота событий он не ожидал.
– Я сейчас позову ребят, и они научат тебя хорошим манерам, – прорычал Джепсон. – Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не путался под ногами? – Он скривился от отвращения. – Парни пропустили тебя ко мне только потому, что ты сказал им, что спер алмаз, продать который у тебя кишка тонка. Все знают о моем великодушии. Я всегда помогаю своим друзьям в таких мелочах. Но я здесь не для того, чтобы любой придурок, нашедший на пляже кусок гальки, врывался ко мне с дурацкими предложениями. Да этот камень годится только на то, чтобы повесить его тебе на шею и утопить к чертовой матери!
* * *
– Можно, я все-таки кое-что тебе скажу? – взмолился Пловец.
– Говори, что хочешь, но только не здесь. Я хочу, чтобы ты свалил к дьяволу и…
– Джеп! – еще более слезливо проговорил Пловец.
– Еще раз ты мне попадешься, Пловец, и я по-настоящему рассержусь.
Интонация была ровная, но во фразе прозвучала смертельная угроза.
Пловец покорно кивнул. Он не ожидал, что Джепсон придет в такую ярость, но ему надо было все объяснить.
– Ты думаешь, я не знаю, что это за камень? – спросил вдруг Джепсон.
Пловец помотал головой из стороны в сторону.
– Это Марсианский алмаз, – сказал Джепсон. – Алмаз, ха! Это булыжник, который русские притащили с Марса в своем космическом корабле. Только вчера он находился в их плавучем музее – там, в гавани. Я видел его своими глазами. Я ответил на все твои вопросы, Пловец?
– Но он стоит не меньше десяти миллионов долларов! – выпалил Пловец. – Все говорили…
– Он не стоит и десяти мексиканских центов! Ты что, не видел всех этих таблиц и графиков?
Пловец хлопнул ладонью по нагрудному карману своего непромокаемого гидрокостюма, и скопившаяся в складках вода брызнула на пол. Он судорожно сглотнул и произнес:
– Я захватил и их тоже – все таблицы и графики. Все, что там было.
– Тогда ты и сам все знаешь, не хуже, чем я, – рыкнул Джепсон. – В мире нет такого резчика алмазов, который прикоснулся бы к этому камню, как и нет такого резчика, который бы не узнал его, и это во-первых. А во-вторых, на этих диаграммах показано, почему этот бриллиант нельзя разрезать без того, чтобы он не рассыпался на ничего не стоящие куски. Дурак, этот алмаз невозможно распилить! И, в-третьих, они называют его культурной реликвией с Марса, и именно его русские и все легавые мира будут искать по всему свету, а ты приволок его сюда!
Для Джепсона это была невероятно длинная речь. Он умолк, чтобы собраться с мыслями. «Дурак и урод этот несчастный Пловец!»
Пловца трясло от желания заговорить, но еще сильнее его трясло от страха заговорить.
Джепсон посмотрел в окно, потом метнул заинтересованный взгляд на Пловца:
– Как ты умудрился его спереть?
– Я потопил судно. Пока все барахтались на поверхности, я в акваланге автогеном вскрыл сейф и уплыл по заливу к берегу.
Джепсон ошарашено посмотрел на Пловца и хлопнул себя ладонью по лбу.
– Ты утопил корабль! – Он тяжело вздохнул. – Ладно, я, так и быть, дам тебе добрый совет. Не потому, что хочу, а потому, что должен. Я хочу, чтобы ты отволок этот камень назад и бросил рядом с судном, чтобы русские подумали, что он оказался там, на дне, после взрыва. Ты никогда больше не заикнешься об этой штуке, понял?
– Джеп, – заговорил Пловец, которому отчаяние придало смелости, – возможно, я знаю подходящего мастера, который разрежет этот алмаз.
* * *
Джепсон изучающим взглядом и с нескрываемым интересом окинул Пловца с ног до головы, несмотря на весь предшествующий печальный опыт.
– Ты нашел резчика, который сможет справиться с этим камнем? Резчика, который вообще возьмется за это дело?
– Она возьмется за любой камень, Джеп. Ей не будет никакого дела до того, откуда он взялся.
– Ей?
Пловец вытер со лба холодный пот. Он понял, что Джепсон заинтересовался. Может быть, еще не все потеряно в конце концов.
– Да, это женщина, – сказал Пловец, – и ни один резчик мира не сравнится с ней.
– Никогда не слышал о бабах-резчицах. Думал, у них не хватит на это духу.
– Это новый тип, Джеп.
– Новая резчица, – задумчиво произнес Джепсон. – Баба. Красивая?
– Сомневаюсь; но я ее не видел.
– Ты ее не видел, но она у тебя есть?
– Да, она у меня есть.
– Вот оно что, – сказал Джепсон и покачал головой. – Хорошо, что у тебя есть на примете резчица, но этот камень никто не сможет разрезать. Ты же видел графики и диаграммы. Русские не делают таких ошибок. Этот камень не поддастся никому. Его не разрежешь.
– Думаю, эта резчица справится, – упрямо возразил Пловец.
Это упрямство распалило интерес Джепсона. Пловец всегда становился упрямым, когда сталкивался с возражениями.
– Где ты добыл эту резчицу? – спросил Джепсон.
Пловец нервно облизнул губы. Это был самый щекотливый момент, так как реакция Джепсона была непредсказуема.
– Ты помнишь, как мой дядя Амино говорил тебе, что надо проявить терпение…
– А-а-а! – рявкнул Джепсон. – Вон отсюда! Слышишь, урод? Проваливай отсюда, живо!
– Джеп, машина работает!
* * *
Последовали несколько секунд невыносимо томительной тишины, и Пловец уже начал сомневаться, что выбрал нужный момент для этого откровения, а Джепсон в это время думал о том, что, вероятно, это одна из причин, по которым он сразу не убил Пловца.
