* * *
Уит, шатаясь, шел по длинному коридору. У него было такое ощущение, что он прожил великое множество жизней. Внутри него тикали какие-то странные, необычные часы. Чирик – прошел день. Чирик – прошло столетие. У Уита нестерпимо болел желудок. Наталкиваясь на стены бесконечно длинного коридора, он долго шел, пока наконец не вывалился на площадь, залитую солнцем.
«Ночь прошла? – подумал он. – Или прошло столетие?»
Он чувствовал, что если заговорит, то кто-нибудь – или что-нибудь – возразит ему.
По площади слонялись ранние туристы. Задрав головы, они рассматривали что-то над головой Уита.
Башню…
Мысль показалась ему странной, потому что башню он теперь ощущал как часть самого себя.
Уит недоумевал, почему туристы ни о чем его не спрашивают. Они же видели, как он вышел из башни. Он же побывал внутри Машины. Он был воссоздан и спасен из этого замкнутого круга бытия.
Теперь он был Машиной.
Почему они не спрашивают его, что такое Машина? Он попытался мысленно сформулировать ответ, который мог бы дать на этот вопрос, но слова ускользали. Уиту стало грустно. Он чувствовал, что упустил что-то важное, то, что могло бы сделать его безмерно счастливым.
Он испустил тяжкий вздох.
Вспомнив о двойственности своего существования, которое он теперь делил с Машиной, Уит осознал еще один аспект своего собственного бытия. Он почувствовал, как Машина подавляет его мышление, – она редактировала его мысли, блокировала некоторые из них, порождала какие-то чуждые символы, побуждения, ему явно не принадлежавшие. Он чувствовал, чего лишила его Машина, с ее точки зрения.
Он вдохнул и ощутил боль в груди.
Машина Бытия, обладающая теперь усиленной функцией МВСО, задала себе вопрос: «Какое мое суждение о них может быть хуже, чем их собственные суждения о самих себе?»
Получив в распоряжение сознание, разделенное с Уитом, Машина теперь могла видеть тупики на путях своего долгого господства над людьми. Теперь она знала секрет человеческого мышления, обладала функцией, которую создатели ее намеревались в нее вложить, но не смогли, так как не понимали сути проблемы.
Машина размышляла о возможностях, которые теперь перед ней открылись.
Возможность: Уничтожить всю разумную жизнь на планете и начать с базовых клеток, контролируя их развитие в соответствии с Первичным Законом.
Возможность: Пересмотреть Первичный Закон.
Не имея опыта сознания, Машина Бытия поняла, что прежде не могла увидеть изъяны в Первичном Законе. Теперь она исследовала открывшуюся возможность с помощью своих новых МВСО-функций, пользуясь сверкающим внутренним сознанием, привнесенным в нее Уитом.
«Может ли быть худшее наказание для безумца, чем возвращение душевного здоровья?»
* * *
Стоя на залитой солнечным светом площади, Уит чувствовал, что попал в конфликт между волей-сознанием и бесчисленными другими концепциями, о которых он раньше никогда не задумывался, и от всего этого у него кружилась голова. Он был наполовину убежден в том, что все, что он ощущал вокруг себя, было не чем иным, как иллюзией. Где-то была и самость, но она существовала только как символ в его памяти.
Уит вдруг осознал, что одна из таких странных, изменчивых иллюзий бежит ему навстречу. Это была женщина – старая, сгорбленная, с лицом, искаженным сильным чувством. Она бросилась к нему, обхватила руками и уткнулась лицом ему в грудь.
– О мой Уит, дорогой Уит, Уит, – запричитала она, плача.
На какое-то время Уит просто потерял дар речи.
Потом он спросил:
– Что-то случилось? Ты дрожишь. Мне вызвать медиков?
Женщина отшатнулась назад, все еще держа его руки в своих, и внимательно посмотрела Уиту в глаза.
– Ты не узнал меня? – спросила она. – Я твоя жена.
– Я знаю тебя, – ответил он.
Она принялась пристально всматриваться в черты его лица. Он стал другим, как будто его разобрали на части, а потом собрали, но немного по-новому.
– Что с тобой произошло там? – спросила она. – Я чуть не сошла с ума от страха. Тебя не было всю ночь.
– Я все это понимаю, – сказал Уит и сам удивился невнятности своего голоса.
Жена обратила внимание на то, что сосуды в глазах Уита стали прямыми, расходящимися от зрачков. Это же неестественно!
– Похоже, ты болен, – сказала она.
– Это устройство для слома старых отношений, – горячо заговорил Уит. – Это Машина, окутывающая чувства. Она была задумана для того, чтобы разрушить все наши чувства и реорганизовать нас. Она может сжимать время и растягивать его. Она может взять год и сжать его в одну секунду или растянуть секунду на целый год. Она редактирует и правит нашу жизнь.
– Правит жизнь?
Она решила, что он опять ухитрился где-то напиться.
– Те, кто создавал эту Машину, хотели усовершенствовать человеческие жизни, – сказал Уит. – Но они ошиблись и создали чудовище. Теперь Машина это поняла и постарается исправиться.
Жена в ужасе уставилась на Уита. Это он? Голос звучал по-другому, стал чужим и незнакомым. Слова были смазаны, а фразы лишены смысла.
– Они не открыли Машине доступ к человеческому воображению, – продолжал Уит, – несмотря на то что по замыслу она должна была беречь этот канал. Но создатели снабдили Машину только символами. Она не обладала сознанием в нашем понимании этого слова, до тех пор пока несколько месяцев назад…
Он закашлялся. В горле было до странности сухо. Он покачнулся и, наверное, упал бы, если бы жена не поддержала его.
– Что она с тобой сделала? – спросила она.
– Мы поделились и стали одним целым.
– Ты болен, – сказала она; врожденная практичность пересилила страх. – Я отведу тебя к медикам.
– В этом есть логика, – продолжал говорить Уит. – Такой подход ограничил возможные пути развития. Машина пыталась опровергнуть себя, поправить, но не могла, потому что была лишена воображения. Она владела языком и могла формировать пути, по которым перемещались логичные мысли, но самих мыслей у Машины не было. Все держалось лишь на тех закономерностях, которые вложили в Машину ее создатели. Они хотели, чтобы вся Машина была чем-то бо́льшим, чем сумма ее частей, понимаешь? Но все развитие пошло внутрь, снова и снова, по порочному кругу, активируя одни и те же введенные в Машину символы. Это было все, что она могла делать до сегодняшней ночи, когда мы поделились.
– Мне кажется, что у тебя лихорадка, – сказала жена Уита и повела его по улице мимо любопытствующих туристов и местных жителей. – От лихорадки люди впадают в умопомрачение.
– Куда ты меня ведешь?
– К медикам. У них есть лекарства от лихорадки.
