– Ты в порядке?
– Ты меня напугал.
– Какие-то проблемы?
– Нет.
Он переводит взгляд на экран камеры, показывающей отсек с контейнерами.
– Все уже погружены?
– Да, я закончила.
– Ясно… Чем теперь занимаешься?
– Я… Не знаю… Ничем, наверное.
Он мягко берет меня за руку.
– Я знаю. Пойдем, там несколько ребят очень хотят с тобой познакомиться.
Перейдя в соседний отсек и пристегнувшись к столу, я смотрю в улыбающиеся лица команды «Форнакс».
– Ребята, это командир Эмма Мэтьюс, – Джеймс указывает на меня, – единственная выжившая в катастрофе на МКС. А в нынешней миссии она именно та, благодаря кому мы смогли запустить так быстро такое большое количество зондов. Мы с Гарри по сравнению с ней – просто безрукие неумехи.
Так сильно я не стеснялась со средней школы.
– Ну, в этом я сомневаюсь.
– Не верьте ей, – добавляет Гарри, – она настоящая звезда.
Затем Джеймс поименно представляет мне всю команду «Форнакс», а они приветствуют меня каждый на своем родном языке.
– Bonjour.
– Ciao.
– Привет, Эмма.
* * *
– Рад познакомиться, Мем, – говорит Дэн Хэмпстед.
И вот я снова часть семьи.
– Последнее, что мы должны обсудить, это теперешний план действий. Задачи флота «Мидуэй» я вам уже рассказал – мы запустим его, как только он будет готов. После этого мы собираемся выяснить причину молчания зонда «Януса» по его возвращении. Думаю, составить подробный план, не зная, что на самом деле произошло, просто невозможно.
Обе команды согласно кивают.
Антонио – навигатор с «Форнакс» (аналогичный нашему Мину) – начинает говорить первым:
– Звучит вполне здраво. Слушайте, мы уже давно все обсуждаем, но без возможности конструировать зонды «Форнакс» лучше занять наступательную позицию.
Ни одна из команд не издает ни звука.
– Раз уж мы говорим об одном и том же, – заявляет Дэн Хэмпстед, – хочу напомнить, что ядерные заряды – это не то же самое, что зонды. Ими надо управлять, а это означает обязательный обмен данными. Артефакт может применить маневр уклонения или перенаправить заряд обратно в наш корабль. Куда бы мы ни выстрелили, заряд точно должен туда долететь, и мы должны сознавать следующие за этим риски.
Смысл предельно ясен: как только будет произведен залп – обратной дороги нет. Но в команде «Форнакс» нет и тени сомнения, только немеркнущая решимость. Их акт самопожертвования одновременно демонстрирует их смирение и вдохновляет нас.
– Я со всем согласен, – говорит Джеймс. – Посмотрим, что мы выясним при анализе коммуникационного зонда, и потом будем действовать. – Подняв голову, он оглядывает команду «Форнакс». – Я рад вас всех здесь видеть.
* * *
Через час корабли расстыковываются и начинают удаляться друг от друга. Думаю, сейчас на «Пакс» каждый думает о том, что это был последний момент, когда он видел команду «Форнакс».
* * *
Когда наконец возвращается коммуникационный зонд, нам приходится пристыковать к нему скаута, чтобы с его помощью завести внутрь отсека.
Вся команда собирается в «пузыре», пока Лина, ссутулившись над планшетом, устанавливает соединение. И вот, наконец:
– Есть контакт.
– Когда у зонда отключилось питание? – тут же спрашивает Джеймс.
– Сразу после первого контакта.
– Отказ программного обеспечения? – Такой вопрос для Шарлотты закономерен.
– Возможно, но маловероятно, – огрызается Лина.
– И что нам может сказать зонд-скаут?
– Через такое соединение – немного. – Лина щелкает по планшету. – Коммуникационный зонд транслировал числа Фибоначчи через многочастотный передатчик. Ответ последовал от Бета после сорок шестого числа. Когда же зонд передал сорок восьмое, ответ артефакта не был числовым – он передал сложное сообщение. После этого лог обрывается.
– Нам нужно увидеть это сообщение.
– Согласен.
Отрываясь от своего планшета, Гарри не может удержаться от шутки:
– Мне подготовить номер для гостей? То есть, я имел в виду, грузовой модуль?
Раздается несколько смешков, однако Джеймс не реагирует. Он смотрит куда-то в сторону, и могу поклясться, что вижу, как в его умной голове крутятся шестеренки. Гарри уже почти успел покинуть отсек, когда Джеймс неожиданно тихим голосом говорит:
– Нет.
Все замирают.
– Нет, Гарри, мы должны оставить его вне корабля. – Пока Гарри не успел ответить, он продолжает: – Эмма, используй роботизированный манипулятор, чтобы отцепить его от скаута и прикрепить кабель для передачи данных. Лина, нам нужен файрвол, но не только программный, а полная изоляция.
– Конечно. Я могу подсоединить систему напрямую к кабелю, так что зонд не будет иметь никакого доступа к кораблю.
– Хорошо.
– А можно узнать, что вообще происходит? – раздраженно спрашивает Шарлотта.
– Зонд может быть троянским конем, – говорит Григорий.
– Да, – Джеймс все еще не поднимает взгляд. – Это сложное сообщение может быть вирусом. Или же артефакт смог выключить зонд каким-то другим путем. И, в конце концов, может быть, он просто вышел из строя. В любом случае мы должны выяснить, что случилось, – и при этом очень быстро.
* * *
Контрольный отсек переполнен людьми. Я сижу за панелью управления роботизированными манипуляторами, Лина работает на планшете, который подключен напрямую к линии передачи данных с зонда, а Джеймс, Гарри, Мин и Григорий толпятся у нас за спиной.
Со второй попытки мне все же удается подключить кабель в гнездо зонда.
Пальцы Лины в этот момент очень быстро что-то набирают на планшете.
– Он мертв, никакого ответа. Даже диагностику нельзя провести.
Снова повисает тишина, и снова все взгляды устремляются на Джеймса, который смотрит куда-то вдаль.
– Открой его.
– Прямо там? – восклицает Григорий. – Да мы же…
– Я знаю, насколько быстро мы движемся. – Голос Джеймса не выражает ровным счетом ничего. Он даже не смотрит на Григория, его глаза прикованы ко мне. – Активируй камеры на манипуляторах и очень аккуратно открой. Это очень важно.
Теперь мои нервы напряжены до предела, а пот того и гляди начнет капать с ладоней. Действительно, ничего сложного. Просто надо провести операцию в открытом космосе на скорости в несколько тысяч километров в час, при этом не снимая с рук пекарских рукавиц. Если я сейчас выпущу зонд из импровизированных механических рук, то он навсегда канет в черные глубины космоса, подобно песчинке, сдуваемой с руки на поверхность пляжа. Тогда мы потеряем нашу единственную зацепку для ответа на вопрос «что же произошло» – вот так все просто.
