Оскар выглядит как угодно, но только не немощным. Он молод, силен и уверенно спокоен. В нем чувствуется какая-то безмятежность, одновременно странная и притягательная.
– Он тот, о ком я говорил несколько недель назад, – продолжает Джеймс. – Человек, которого я должен был оставить, чтобы уберечь от опасности.
– О… Точно.
Я все пытаюсь понять: кем Оскар ему приходится? Сыном? Это во мне говорит первый инстинкт, предполагающий, что у Джеймса есть – или была — жена. Ну хорошо, как минимум любовница. А может, она и до сих пор есть. Должно быть, все произошло, когда Джеймс был очень молод, если, конечно, я правильно угадала возраст Оскара. Таинственность ситуации захватывает меня с головой.
– Он твой…
Я не заканчиваю предложение, отчего и Джеймс, и Оскар застывают, как будто Долгая Зима неожиданно окутала всю планету без остатка.
– Он мой… – начинает было Джеймс, но замолкает.
– Ассистент! – радостно подхватывает Оскар. Его голос звучит настолько нежно, что это даже можно принять за чудачество. Хотя это соответствует его детскому лицу, которое сейчас выглядит даже моложе, чем раньше.
– Да, – медленно произносит Джеймс, – Оскар помогает мне с исследованиями.
– Ну, как человек, тоже однажды помогавший Джеймсу с исследованиями, могу сказать, что если хочешь, чтобы работа вытеснила все из твоей жизни, – обратись к нему.
Оскар просто переводит взгляд на Джеймса, после чего тот говорит:
– Ты мой партнер, Эмма, а не ассистент.
– Окей, партнер, я готова отсюда убраться.
– Мы об этом уже говорили.
– Отличная причина, чтобы перестать. – Я сажусь на кровати, беру свою трость и поднимаюсь на трясущихся ногах. – Я ухожу, с твоим разрешением или без. Но, конечно, твоя помощь мне не помешает.
Он улыбается, сочувственно качая головой.
– Ну ты просто нечто, ты знаешь это?
– Это значит «да»?
– Это разочарованное «ну, хорошо».
– Мне вполне достаточно.
* * *
Выход из госпиталя дается тяжело. Каждый шаг – просто акт воли. Поднимать и ставить ноги для меня сродни тому, как если бы я пробиралась через глубокую грязь. Липкая, тяжелая, и от нее никуда не деться – именно так для меня выглядит сейчас земная гравитация.
Поверхность под ногами песчаная, с редкими хлопьями снега. Как я ни пытаюсь думать иначе, но такая смесь белого и коричневого мне все равно кажется прекрасной. Пока я лежала в госпитале, снег шел постоянно, но Солнце не давало ему остаться на земле, растапливая его каждый день. Интересно, сколько еще времени осталось до того, как Солнце перестанет справляться со своими обязанностями и снег попытается похоронить нас тут.
Я всегда мечтала о том, чтобы основать колонию в каком-то новом мире. Лагерь № 7 очень на нее похож. Наш мир – Земля – стал чужой, с совершенно новыми условиями жизни. Но я слишком слаба, чтобы принять участие в его освоении, и это причиняет мне сильную боль. Я жажду быть полезной, это единственное, что делает меня счастливой.
Мне холодно, но не так, как было бы в ледяной Сибири. Больше похоже на Нью-Йорк зимой. Дует пронизывающий ветер, и Джеймс прижимает меня к себе, поддерживая, пока я иду.
Дорога не асфальтирована, а лишь покрыта укатанным песком. Большинство зданий вокруг представляют собой белые купола с солнечными батареями на крыше и напоминают колонию императорских пингвинов, осыпаемых со всех сторон снежными хлопьями и расположившихся погреться на солнце. В центре лагеря находится район с более основательными постройками. Их стены модульные и составлены из пластиковых панелей: госпиталь, штаб Центркома, правительственное здание и огромное строение, которое называется Олимп. В нем располагаются штаб-квартиры НАСА, Национальное управление метеорологических исследований и еще ряд научно-исследовательских организаций.
По периметру лагеря находятся несколько фабрик, больших складов и теплиц. В складских помещениях хранятся продукты питания, а когда они подойдут к концу, с помощью теплиц можно будет хоть в какой-то мере восполнить их нехватку. Но весь лагерь они все равно не прокормят. Если в ближайшее время солнечная радиация не придет в норму, нас всех ждет смерть от голода.
Большинство фабрик перерабатывают то, что выращено в теплицах, а также изготавливают предметы первой необходимости. Одна из них занимается постройкой нового флота зондов. И хотя миссия еще не спланирована, линия по их производству уже запущена. Каждого из живущих тут не отпускает чувство, что время уходит, поэтому все стараются быть готовыми на случай, когда – или если – нам придется отсюда уходить.
Мимо нас проносится военный транспорт, разбрасывая снег по сторонам дороги, где стоят электромобили размером не более машинок для гольфа. Все вокруг выглядит необычно, как будто мы находимся в постапокалиптическом приграничном городе.
Джеймс живет в двух кварталах от госпиталя. Он спрашивает, нужно ли ему взять электромобиль, чтобы отвезти меня, но я отказываюсь. Я хочу пройтись, чтобы доказать ему, что я могу, но еще больше потому, что очень хочу почувствовать тепло солнечных лучей на своем лице. Сейчас Солнце – лишь жалкое бледной подобие той звезды, которую я помню, но оно все, что у нас есть, и именно за него мы сейчас сражаемся.
Я вынуждена остановиться, чтобы унять дрожь в ногах и перевести дух. Опершись на трость, я жду, пока мне станет хоть немного легче. Какая-то часть меня говорит, что это ставит Джеймса в неловкое положение, но я знаю его лучше. Он идет, держа меня под руку с одной стороны, а Оскар с другой, готовые подхватить меня, если я упаду.
Когда мы подходим к белому куполу, я уже задыхаюсь, и, к счастью, там есть небольшой тамбур, где нас обдает теплым воздухом, когда мы заходим внутрь.
Интерьер меня немало удивляет. Он выглядит свежо и ново, к тому же довольно неплохо декорирован в стиле высокотехнологичных многоквартирных домов. Даже пол имитирует собой деревянный паркет, хотя на деле оказывается пластиковым, судя по звуку от моих шагов. Все пространство вокруг – это прекрасно спланированная студия с кухней в одной стороне и обеденным столом в центре. По стенам вокруг висят обогреватели, проходя мимо одного из которых я чувствую волну теплого воздуха. В гостиной постелены коврики, стоит диван и два кресла. Окон нет, но на больших экранах показывается то, что происходит снаружи. Разрешение настолько высокое, что при быстром взгляде действительно можно ошибиться и подумать, что это стекло.
Все пять дверей, ведущих в другие комнаты, открыты: три в спальни, одна в ванную и одна в то, что можно принять за кабинет, усыпанный листами бумаги.
Мне нравится. Очень. Это место создает ощущение уютного дома, где я буду счастлива, где мы будем счастливы вместе с Джеймсом.
Он отводит меня к дивану, на который я рада наконец плюхнуться и сбросить вес со слабых ног.
