И снова – рука в первом ряду. Теперь это немецкий советник. Фаулер уже начинает подниматься, чтобы попросить его подождать, но я киваю советнику, прося его задать вопрос. Думаю, это важно – давать приглашенным нами лидерам информацию именно в тот момент, когда она им нужна. Наша судьба в их руках.
– Если флот «Гелиос» так мал – а доктор Фаулер сказал, что в нем всего три зонда – как вы смогли увидеть все артефакты рядом с Солнцем? Ведь космос, как вы сами говорите, бесконечен.
– Хороший вопрос. Как я уже говорил ранее, вместе с командой корабля «Пакс» мы разработали несколько теорий о солнечных ячейках и том, что происходит сейчас в нашей Солнечной системе. Согласно одному из предположений, артефакты являются причиной Долгой Зимы: соединяясь вместе, они изолируют часть поверхности Солнца и блокируют распространяющуюся в сторону Земли радиацию. Проще говоря, мы отправили зонды именно в эту точку и именно там и обнаружили состыкованные солнечные ячейки.
Советник кивает с мрачным лицом.
– Спасибо, доктор Синклер. Теперь понятно.
– Пожалуйста. – Я делаю шаг назад, перенося внимание на большую часть аудитории, как обвинитель, сообщающий важное доказательство суду.
– Наблюдения подтверждают, что солнечные ячейки и их создатели пришли в Солнечную систему, чтобы собрать энергию Солнца. Вопрос в том – зачем? Думаю, ответ ясен: нехватка ресурсов. Откуда бы ни пришли создатели ячеек, их родная система не обладает таким количеством энергии, а получить недостающую они могут разными способами. В частности, они могут конвертировать массу в энергию – а Эйнштейн утверждал, что масса и энергия могут переходить друг в друга, – но вот масса у них ограничена. Так что, когда у себя дома их ресурсы исчерпались, они пришли сюда в поисках массы и энергии.
Я поворачиваюсь спиной к аудитории, давая им осмыслить сказанное. В спортзале стоит мертвая тишина – не слышно даже шелеста листов бумаги.
– Очевидно, – продолжаю я, – что им мешает наше присутствие, и они видят в нас угрозу, так сказать, успешному сбору урожая. И они собираются устранить ее. Причем не просто снизив солнечную активность, надеясь убить нас, а предприняв совершенно конкретные действия. Напомню вам, что после обнаружения первого артефакта наш зонд был мгновенно уничтожен. Когда же информация об этом была передана на МКС – с ней случилось то же самое, равно как и с каждым спутником, телескопом и вообще любым объектом на орбите, сделанным руками человека. Из этого мы можем заключить, что первый артефакт и его создатели пытались сохранить в тайне свое присутствие в нашей системе. Во время попытки контакта и установления диалога мы были так же уничтожены, как только они поняли, что мы чужаки. И, наконец, когда мы контратаковали одну из ячеек, она предпочла самоуничтожиться, но не дать нам себя изучить. Возможно, именно после этого противостояния и произошло катастрофическое изменение климата на нашей планете. Думаю, это было ответом на нашу атаку, и я уверен, что солнечные ячейки не остановятся, пока не сметут нас с лица Земли.
Теперь руку поднимает уже знакомый мне премьер-министр Канады.
– Доктор Фаулер сказал, что вам удалось получить часть артефакта – или «солнечной ячейки», как вы ее называете. Можете нам рассказать, какую информацию удалось из него извлечь?
– И снова хороший вопрос. Нам удалось отделить часть ячейки. К сожалению, когда зонд, который ее нес, возвращался к нам на борт, артефакт нанес свой ответный удар. Выпущенный нами ядерный заряд взорвался далеко вне ожидаемой нами зоны. К этому моменту меня уже эвакуировали с «Пакс», и я не знаю, смог ли зонд выжить во время взрыва. Все, что я могу сказать, это то, что пока осколок не прибыл на Землю, и я сомневаюсь, что вообще сможет долететь сюда. Также я не уверен, что его изучение позволит нам узнать что-то, способное изменить план действий, предлагаемый сегодня.
– Спасибо, – тихо отвечает премьер-министр.
Я включаю на экране предпоследний слайд презентации, на котором изображен график средней температуры. На одной картинке показана вся судьба нашей планеты и нашего вида.
– Мир вокруг становится все холоднее, температура падает все быстрее. Причина этого – солнечные ячейки. Кто бы ими ни управлял, они боятся, что мы помешаем их плану. Думаю, можно быть абсолютно уверенным, что в дальнейшем температура не начнет повышаться. И я также подозреваю, что солнечные ячейки и их создатели ударят по нам более конкретно.
Слушатели снова взрываются вопросами, но Фаулер быстро оказывается около меня, призывая к порядку. Я продолжаю, как только шум стихает:
– Итог таков: нашему врагу нужно излучение Солнца, и они пойдут даже на то, чтобы убить нас. Сперва нас заморозят, а если будет нужно – придут прямо сюда и прикончат.
Мои слова повисают в воздухе. Взгляды всех обращены на меня.
Нажав на кнопку, я запускаю последний слайд, на котором снова изображены все артефакты, которые мы обнаружили.
– И в то же время есть надежда, – эта фраза гулко раздается в зале, подобно удару барабана. – Если наши враги пришли сюда за энергией, то закономерно предположить, что они очень заботятся об эффективности ее сбора. Энергия для них – это валюта, которая всем управляет, а ее сбор и хранение определяются их индустрией. Если это так, то для них нет никакого смысла отправлять за ней целый флот артефактов – или солнечных ячеек – через бескрайний космос. Возможно, что у них не хватит этой самой энергии, чтобы покинуть Солнечную систему.
Могу сказать, что эти слова затронули многих в зале, ведь некоторые из них ученые.
– Да о чем вы вообще говорите! – грубо возмущается президент Соединенных Штатов. Возможно, он просто напуган.
– Я говорю о том, что солнечные ячейки не явились к нам издалека. Я уверен, что все они произведены тут – в Солнечной системе. И вот как мы можем их остановить.
39
Эмма
В ежедневной больничной рутине радуешься любому разнообразию. В этот раз мне решили провести ряд тестов.
Мы вместе с Оскаром сидим в комнате для совещаний и ждем. Он отказался ждать меня дома, но, по правде сказать, я рада, что он здесь.
Я волнуюсь по поводу того, что может сказать мне доктор. Часть меня хочет, чтобы Джеймс был тут, но другая рада, что его тут нет. Он видел меня наиболее уязвимой и спас меня. И не важно, какое на самом деле сейчас состояние моего здоровья, – я хочу, чтобы он это знал. Я хочу, чтобы он знал, во что ввязывается. Но мне нужно время, чтобы самой во всем разобраться. А потом, когда он будет готов, я перескажу ему своими словами.
Дверь распахивается, и в комнату входит рыжеволосая доктор с доброй улыбкой, по-видимому – англичанка. Ее зовут Наташа Ричардс, и она следит за моим выздоровлением. Мне она нравится, и, думаю, ей можно доверять.
– Привет еще раз, Эмма.
– Привет.
Она пододвигает поближе стул на колесиках, садится так, чтобы наши глаза были на одном уровне, и кладет руки на колени.
