И снова я благодарен моим товарищам по команде. Даже находясь за миллионы километров, они оказались рядом, когда это потребовалось.
* * *
Я ждал, что на свое предложение об организации миссии мы получим ответ «да» или «нет». Но вместо этого один из дипломатов возвращается к нам в комнату и говорит, что мы можем идти.
Когда мы возвращаемся в Атлантический Союз, я не успеваю не то что увидеться с Эммой или Оскаром, а даже поспать в своей кровати. Сразу с вертолета военный эскорт сопровождает меня на аэродром, потому что руководство Тихоокеанского Альянса хочет встретиться незамедлительно. Они не хотят оставаться в неведении, и я не сомневаюсь, что причина этого – наша встреча с Каспией.
Как бы я хотел, чтобы ответ Каспии был положительным. Проснувшись, я обнаруживаю Фаулера сгорбившимся перед своим ноутбуком.
Я пытаюсь согнать усталость, растерев лицо руками.
– Над чем работаешь?
– Над нашим выступлением, – зевает он. – Смотрю, что мы можем улучшить с прошлого раза.
– Давай я продолжу, – говорю я, забирая у него компьютер. – Ложись поспи.
* * *
Каспийцы доставили нас прямо к парадной двери, то есть привезли в самый центр столицы, сверкающей во всем своем великолепии, и препроводили нас в колыбель своего могущества. Они хотели, чтобы мы увидели их прекрасный город в пустыне, возможно, для того, чтобы покорить нас своим технологическим превосходством.
Но что бы там ни строил Тихоокеанский Альянс, они явно хотят спрятать это от нас. Мы высаживаемся на китайском авианосце, находящемся у западного побережья Австралии. Прямо на палубе нас пересаживают в их собственные вертолеты с намертво затемненными стеклами. А когда наконец открывается дверь, над нашей головой переплетаются густые кроны деревьев, формирующие своего рода туннель, ведущий прямо к входу в здание.
Они и правда не хотят, чтобы мы знали, где мы находимся.
Внутри нас ждет человек азиатской внешности в английском костюме. На его лице играет кривая ухмылка.
– Доктор Синклер, я Сора Накамура. Мы уже общались во время вашего приближения к Земле.
– Да, я помню. Рад встретиться лично. Будем надеяться, что в этой встрече будет меньше обмана – это в ваших же интересах.
* * *
Тихоокеанский Альянс – тяжелая аудитория. Они задают много вопросов, более подозрительны и требуют подтверждения всему, что мы говорим. Но в нашем выступлении много предположений, потому что мы просто не знаем ответов. Встреча очень долгая – в сумме почти семь часов – и выматывающая.
После ее окончания нас ведут по подземному туннелю к тому, что может вполне сойти за отель. На самом деле это больше похоже на общежитие с общими ванными и маленькими спальнями, но, по крайней мере, там чисто и тихо.
– Когда нам разрешат вернуться домой? – спрашивает Фаулер у Накамуры.
Тот быстро улыбается в ответ:
– Когда это будет возможно.
* * *
Через три дня нас все еще держат взаперти. Я беспокоюсь, как и Фаулер, хоть мы и не разговариваем об этом. Мы знаем, что за нами, скорее всего, наблюдают, а каждое слово записывается и анализируется теми, кто принимает решения. Поэтому мы играем свою роль: разговариваем о предстоящей миссии, презентации и важности всего этого.
И я ни за что не скажу, о чем думаю на самом деле: неужели уже началась война? И проиграли ли мы?
43
Эмма
В тот день, когда уехал Джеймс, Оскар помог мне перевезти тренажеры в реабилитационный центр. Это честно, потому что мой прогресс остановился, а другим это оборудование может принести пользу. К тому же я уверена, что Джеймс будет по-прежнему заставлять меня тренироваться, так что лучше вывезти их, пока его нет. Он поймет, а я смогу чем-то заняться кроме того, как беспокоиться о нем.
Более значительное противостояние между нами еще впереди: миссия. Это еще одна причина избавиться от тренажеров. Скоро меня здесь не будет, чтобы ими пользоваться.
Каспия всего лишь в нескольких часах лету, и Джеймс будет дома уже сегодня. Так что я как раз сообщу ему неприятную новость о том, что лечу с ним. Я боюсь, нервничаю, но должна это сделать.
Около полудня в гости забегает Мэдисон. Она одна, без детей: Оуэн и Аделина играют в спортзале.
Когда она заходит, я убираюсь на кухне. Я всегда так делаю, когда мне нужно о многом подумать или когда я нервничаю.
Мы садимся с ней на диван, который теперь выглядит сиротливо в пустой гостиной.
– Ты избавилась от тренажеров?
– Да, я с ними завязала.
В ответ она кивает.
– Моя реабилитация закончена.
– Понятно, – она бросает взгляд на трость. – Где Джеймс?
– На совещании.
– Вне лагеря?
– Да.
Она замечает чистящие средства, которые все еще стоят на кухонной стойке – свидетельство моей нервозности.
– Ты волнуешься из-за него?
– Немного.
– И? – спрашивает она, а когда не отвечаю, продолжает давить: – Что на самом деле происходит?
Я должна кому-нибудь рассказать. Мне нужно поговорить обо всем, что сейчас происходит. Оскар – хороший человек, но он не тот, кто мне нужен. Мне нужна моя сестра.
– Если я расскажу тебе, Мэдисон, ты должна пообещать, что больше никому не скажешь. Я серьезно, даже Дэвиду или детям.
– Я обещаю, – она выпрямляется на диване. – В чем дело?
– НАСА отправляет еще одну космическую миссию. Скоро.
От удивления у нее даже открывается рот.
– Зачем?
– Этого я тебе сказать не могу.
– Джеймс тоже летит?
– Джеймс руководит этой экспедицией.
– И ты тоже собираешься лететь.
Как всегда, Мэдисон зрит в корень.
– Да.
– А он не хочет, чтобы ты летела.
– Он еще не знает, но я думаю, он скажет «нет».
– И ты знаешь – почему?
Я закусываю губу. Это совсем не тот разговор, на который я рассчитывала. Мне нужна только помощь в убеждении Джеймса.
– Потому что он упрямый.
Мэдисон смотрит на меня взглядом, который говорит: И ты, и я знаем, что причина не в этом.
– Потому что он заботится обо мне? – Пожимаю плечами я.
– Эмма, я думаю, здесь нечто большее, чем просто забота. Я вижу, как он смотрит на тебя, и думаю, что ты тоже это замечаешь.
Я понятия не имею, что на это ответить.
– Оскар, – окликаю я его через плечо.
