Поэтому я стараюсь рассуждать максимально логично.
– Эмма, твои кости уже потеряли значительную долю своей плотности. Ты просто не можешь позволить себе еще один такой перелет.
– Плотность моих костей не имеет никакого значения, если я буду мертва. И уж тем более, если будешь мертв ты. – Она тяжело сглатывает и продолжает: – Просто выслушай меня хотя бы минуту, хорошо?
– Хорошо.
– Здесь, на Земле, я чувствую себя сломанной. Я никогда уже не стану той женщиной, которой была до полета на МКС. Здесь, на поверхности, я слабая, а там – в невесомости – я снова полна сил. И у меня есть обязанности, которые я должна выполнить: помочь тебе. Если тебе суждено погибнуть там, то значит, такова и моя судьба. Я лечу, Джеймс, ты понял? Лечу.
Я достаточно умен, чтобы понять, когда я проиграл. Ей нужно лететь, и в глубине души я хочу, чтобы она летела со мной. Так что я согласен.
Медленно кивнув, я даю ей понять, что решение принято. Она заключает меня в свои объятия. Мы вернемся в космос вместе, возможно, в последний раз.
45
Эмма
Следующим утром я делаю то, что уже не делала давным-давно: просыпаюсь и одеваюсь на работу. Прекрасное ощущение, которого мне так не хватало: вставать с кровати с какой-то целью.
На улице тускло светит солнце, зависшее у самого горизонта. Метет снег. Погода становится хуже, и притом очень быстро.
В здании Олимпа мы с Джеймсом в первую очередь заходим к Лоренсу Фаулеру. Он задает мне один вопрос – тот же самый, который он задал перед моим стартом на МКС: «Ты действительно хочешь это сделать?»
И я даю на него тот же самый ответ: «Да».
* * *
Команда нашего корабля будет набрана со всего тройственного альянса. Это было одним из условий Каспии: команды должны быть смешанными. Астронавты из Атлантического Союза базируются здесь, в лагере № 7, и к нашему приезду они все сидят в одном помещении и заняты работой.
Джеймс представляет меня каждому лично: Генрих, немецкий навигатор «Спарты-1»; Терранс, наш корабельный врач из Великобритании; и Зоуи, грациозная итальянка, которая будет нашим корабельных инженером. Активировав камеру, Джеймс начинает записывать послание членам команд других стран, сообщая, что я буду руководить созданием зондов и ремонтной бригадой, а кроме того, являюсь заместителем командующего миссией.
Это видео в Каспию и Тихоокеанский Альянс доставят беспилотники, потому что, несмотря на то что тема глобальной коммуникационной сети неоднократно всплывала в обсуждениях, ее столько же раз отклоняли из-за отсутствия приемлемого решения. Спутники могут быть уничтожены, как и в прошлый раз, а погода слишком сильно влияет на башни и наземные передатчики. Кроме того, рассмотрение и анализ любых вариантов создания сети требует времени и ресурсов – двух вещей, которых у нас как раз и нет. В настоящий момент данные между поселениями перевозят высокоскоростные дроны, и, похоже, так и будет происходить еще долгое время.
Я не могу не заметить, насколько Джеймс оберегает нашу новую команду, и я знаю – почему. Наверное, я единственный человек на планете, кто это понимает. Его чувства касаются не тех испытаний, которые нас ждут впереди, а того, что мы оставили в прошлом.
Зайдя в свой офис, Джеймс закрывает дверь и начинает раскладывать схему нового зонда.
– Он аналогичен атакующему зонду, который мы запускали с «Пакс». Конечно, с небольшими изменениями.
– Ничего иного я и не ожидала.
– Можем обсудить доработки, а затем поговорим о прототипах. – Он задумчиво чешет голову. – Ты хочешь работать тут или дома?
– Да мне все равно, – пожимаю я плечами. – А как ты предпочтешь?
– Я могу и так, и так, но должен сказать, что тут полно работы над дизайном корабля и его систем.
– А работа дома сможет избежать траты времени на поездки до лаборатории и обратно.
– Вот именно. И можно будет полностью сфокусироваться на работе.
– Значит, дома.
– Хорошо, – кивает он.
Я подхожу к закрытой двери за своей спиной.
– Кажется, они – хорошая команда.
– Это так.
– Я знаю, что ты чувствуешь, Джеймс.
Он выжидательно вскидывает брови.
– Очень трудно с ними сблизиться после того, что произошло на «Пакс».
– Ты чувствовала себя так же, поднявшись к нам на борт после МКС?
– Да.
– И потом полегчало?
– Лишь со временем.
46
Джеймс
Первые несколько дней я жалею о том, что согласился на участие Эммы в этой миссии – слишком уж она опасна.
Однако несколько недель спустя я уже радуюсь, что сказал тогда «да». Сейчас на мои плечи давит груз ответственности за судьбу всего мира, и мне нужна поддержка, опора, кто-то, кто никогда не подведет и сможет разделить со мной все тяготы полета. И этот кто-то – Эмма.
Мы часами работаем над кораблем и зондами: я в здании Олимпа, а Эмма дома. Для меня это как работа в две смены: первая в офисе, а вторая – в нашем жилище.
Холодает. Каждое утро Солнце тускнеет все больше, а снег уже остается лежать на земле, не тая. Дороги выглядят, как глубокие ущелья в ледяном пейзаже, а пешеходные пути – как отходящие от них небольшие овраги. Время на исходе. Как бы усердно мы ни работали, кажется, что нам не успеть. Но в то же время я боюсь отправляться в эту миссию. Боюсь оставлять это место, где мы с Эммой счастливы, живем и работаем вместе, а после работы отправляемся в кровать, разговаривая обо всем на свете.
Мы разговариваем о миссии, о своем детстве, о наших семьях. Но две темы мы не обсуждаем никогда: наше будущее – потому что мы не знаем, будет ли оно, и мое прошлое – тот момент, когда я попал в тюрьму. Она часто кружит вокруг да около, и я понимаю, что она хочет знать, а мне следовало бы давно ей все рассказать. Она заслуживает знать, потому что это и значит «быть вместе»: полностью знать друг друга и принимать партнера таким, каков он есть.
Поэтому для Эммы было так важно заняться собственным здоровьем. Она боялась, что тем самым отпугнет меня, поэтому сейчас я должен ответить ей взаимностью. Но я боюсь сделать что-то, что изменит наши отношения.
Наши семейные собрания стали уже обычными. Каждое воскресенье мы обедаем с семьями своих друзей и родных: Фаулером, Мэдисон, приходит и Эбби с детьми. Отсутствует только Алекс, и мне кажется, что уже не слишком стоит надеяться на его появление.
Я тем более удивлен, когда субботним вечером раздается стук в дверь и до моего слуха доносится его голос, когда Оскар приглашает его войти. Эмма взволнованно смотрит на меня.
– Я здесь, чтобы увидеть Джеймса, – говорит Алекс.
