Перед тем как начать говорить, Генрих изучающе смотрит на команду.
– Это может быть ловушка.
Он всегда смотрит в корень. Мне это нравится.
– Да, – отвечаю я, – согласен. Сущность, «сборщик», или что бы там ни было, может создавать солнечные ячейки где угодно – в глубинах Солнечной системы или на другом астероиде. Он может доставлять их на Цереру, а там перенаправлять к Солнцу. А может, там вообще находится бомба или атакующие зонды, которые только и ждут нас.
– Нужно разделить флот, – предлагает Генрих, – и отправить корабли ко всем возможным астероидам и карликовым планетам внутри пояса.
– Что-то подобное мне тоже приходило в голову, – отвечаю я, – но это связано с риском. Разделенные силы проще победить, тем более что мы не знаем, с чем столкнемся. У нас есть шанс нанести удар первыми и сделать это нужно, собрав весь флот в кулак.
– Ты уверен, что это Церера? – спрашивает Эмма.
– Нет. Но я уверен, что Церера – это наиболее логичное место.
– Почему?
– Из-за энергии.
Все смотрят на меня.
– У меня есть некоторые предположения о том, что это за сущность. Все, что она совершает, управляется энергией. Наверное, это самый очевидный факт, что наш враг никогда не тратил достаточно сил, чтобы уничтожить нас, – хотя он, по-видимому, вполне мог это сделать. Вместо этого нас решили убить, затратив минимум энергии. Вообще, это единственная причина, по которой они выбрали нашу Солнечную систему: от человеческой расы можно избавиться самым энергоэффективным путем – заморозить Землю. Проанализировав вектор движения ячеек, мы видим, что он ведет на Цереру. Производить их теоретически могут где угодно, но это потребовало бы больших энергетических затрат. Значительно больших в сравнении с тем, сколько они тратят на противостояние нам.
– Так что же, как ты думаешь, ждет нас там? – спрашивает Генрих.
– Не знаю. Но я знаю, что будет война.
51
Эмма
Команда «Спарты-1» продолжает меня впечатлять. Причем не только своей технической компетенцией и профессионализмом, но также мужеством и преданностью. К моему удивлению, они не стали спорить с планом Джеймса. Как и я, они следуют своим инстинктам.
Решено: мы летим на Цереру, а остальной флот там присоединится к нам. Мы быстро подлетаем и атакуем, надеясь на фактор внезапности. До цели осталось десять часов.
Коммуникационный камень, в котором мы сообщаем о нашем нынешнем состоянии и планах, уже отправлен на Землю.
Внимание всех на корабле притягивает только одно: обратный отсчет до прибытия. Такое чувство, что мы несемся к обрыву в самом центре какого-то стада, из которого невозможно выйти. И граница твердой земли уже маячит на горизонте.
Наверное, Джеймс тоже это чувствует, поэтому он приказывает всем спать в течение последующих шести часов. Терранс запрещает нам пользоваться снотворным, и это понятно: в случае возникновения внештатной ситуации мы все должны иметь ясную голову.
Но мне помочь заснуть может лишь одно средство.
Отдернув занавеску спального места, я вижу у своей двери Джеймса.
– Не можешь уснуть? – шепчет он.
– Нет.
– Как насчет компании?
* * *
Эти несколько часов мы лежим с ним в обнимку и говорим обо всем, абсолютно не боясь, как два человека перед смертью, которым больше нечего скрывать и держать внутри себя. Для меня это словно конец всего. Больше ничего не будет так, как прежде.
Лишь одну тему для разговора Джеймс обходит стороной: то, почему он попал в тюрьму. Как будто мы играем на большом поле, но в самом центре есть темная бездонная яма. Мы оба знаем, что она там, поэтому не подходим к ней близко и играем вокруг нее, где безопасно, и ничто не может разрушить этот прекрасный момент. Поэтому я не спрашиваю, что случилось. Я уже думала над тем, может ли мое знание об этом секрете изменить мое отношение к Джеймсу? И я не знаю. Должно быть, это что-то, о чем даже трудно подумать. Что-то, совсем ему не свойственное.
Самая крепкая дружба и самые крепкие отношения закаляются в самых больших бедах. Моя жизнь с Джеймсом всегда была целым набором трудностей. Я испытывала физическую, умственную, а иногда и эмоциональную боль, и он всегда был рядом со мной. Он был скалой, на которую я могла опереться. Сейчас я с ним рядом, и нигде больше не хотела бы оказаться.
* * *
За тридцать минут до прибытия на Цереру девять кораблей флота подходят максимально близко к нам, чтобы в реальном времени установить связь через коммуникационные панели.
Разведывательные зонды, которые мы отправили ранее, замаскировались под астероиды. Их обшивку мы покрыли реальной скальной породой. Но я не могу не думать, что сущность на Церере смогла раскрыть и их тоже. И если это так, она точно знает, что мы идем.
Вся команда на мостике, пристегнута к своим местам и готова к битве. Нервничают все, кроме Оскара. Он, как всегда, настолько спокоен и собран, что я ему завидую. Ведь мое сердце колотится с частотой тысячу ударов в секунду. Ладони вспотели. Человеческая история изменится здесь и сейчас.
Экран на стене разделен на несколько секторов. Семь черных экранов с мерцающим курсором – это терминалы управления остальными кораблями, а самый большой центральный экран показывает космос перед нами. Вдалеке виднеется Церера: серое пятнышко на черном полотнище. Сперва она размером с кончик булавки, но теперь растет с каждой секундой, как тусклый свет в туннеле от приближающегося к нам поезда. Через пару минут изображение на экране вырастает от ластика до целого кулака. Церера, в отличие от Луны, серая с круглыми кратерами на поверхности. Чем больше она становится, тем яснее становятся мерцающие белые точки. Впервые эти аномалии НАСА обнаружило в 2015 году, и с тех пор о них не утихали споры. Согласно лучшей гипотезе, это лед или соль.
Порядок битвы определен очень тщательно, а маневры каждого корабля внесены в их навигационные программы и все системы.
Я чувствую, как корабль вздрагивает от работающих маневровых двигателей.
– Срочная информация от флота, – сообщает Генрих. – Мы приближаемся.
НАСА назвала главный компьютер «Спарты-1» по имени древнего воина – «Леонид». В тяжелых битвах он был неудержим. Между собой мы зовем компьютер проще – «Лео».
– «Лео», – обращается к нему Джеймс, – передай сообщение по всему флоту: «Хорошей охоты!»
– Отправьте информацию на Землю, чтобы отметить время начала атаки, – просит он Генриха.
– Информация ушла, – отвечает тот секундой позже.
Церера из центра экрана плавно перемещается вниз и становится все больше.
Я тяжело дышу и, оглянувшись на остальных, понимаю, что и они на пределе. Все, кроме Джеймса и Оскара. Их глаза прикованы к экрану, и лишь иногда они бросают взгляд на планшеты, проверяя состояние систем и зондов, которые следуют за нами.
