* * *
Уже на Земле меня помещают в карантин и прогоняют через бессчетное количество тестов. До тех пор пока по всем из них не получены положительные заключения, меня держат в изоляции и только потом переводят в палату. Я знаю, что впереди еще долгий курс физиотерапии, но ходить я уже могу.
Первым меня навещает Фаулер.
Без всяких вступлений я задаю вопрос, который давно уже выжигает мне мозг:
– Эмма вернулась?
– Нет.
– От нее приходили какие-нибудь сообщения?
– Мне жаль, Джеймс.
– Мы должны найти ее…
– Мы уже запускаем спутники, но, возможно, никакой проблемы и нет. Просто разный темп разгона двух спасательных капсул.
Кажется, Фаулер понимает, как тяжело мне слышать такие новости. Поэтому он меняет тему.
– Но мы восстановили несколько капсул.
– На которых прибыла команда «Пакс»? Как они?
Фаулер широко улыбается:
– Они в порядке. Ты поступил очень умно, Джеймс, и очень храбро. Впрочем, это не все хорошие новости. Уровень солнечной радиации нормализовался.
– Как? Когда?
– Немногим позже сообщения от вас. Вскоре после окончания битвы ячейки рассыпались в разные стороны. Они все еще там, но больше не собирают излучение на его пути к Земле.
– В этом есть смысл. «Сборщик» получил доступ ко всем воспоминаниям Оскара. Он знал о том, что мы собираемся атаковать его ядерными зарядами и, соответственно, уничтожим и ячейки, если они не прекратят причинять вред Земле. Их основная задача – сохранение энергии, а это делать гораздо сложнее, если они не соединены друг с другом. – Я прикусываю губу. – Возможно, это еще не конец.
– Пока что все закончилось.
– Вы проанализировали ядро системы «Спарты-1»?
Улыбка исчезает с лица Фаулера.
– Что вы обнаружили? – тут же спрашиваю я.
– Тесты еще не закончились.
– Он отправил сигнал?
– Мы думаем, что да. Джеймс, тут кое-кто хочет тебя видеть. Я просто хотел сказать спасибо. Я очень горжусь всеми вами за то, что вы там сделали.
Он выходит, оставив дверь открытой прежде, чем я успеваю задать следующий вопрос.
По приближающемуся топоту можно подумать, что ко мне идет целая толпа людей. Но их только четверо: Алекс, Эбби, Джек и Сара. Последний раз, когда я их видел, они все были очень худые, особенно Эбби и Алекс. Сейчас, конечно, они тоже не сильно здоровы, но выглядят намного лучше. Алекс первым вваливается в дверь, бросается ко мне и обнимает так крепко, что я с трудом могу дышать. Едва слышно он шепчет мне на ухо:
– Я горжусь тобой. Спасибо.
59
Эмма
Человек, которого я спасла из обломков, – офицер коммуникации по имени Глория. Я приняла решение покидать зону обломков на минимальной скорости: хоть Глория и в порядке, у нее было сотрясение, а потому максимальное ускорение могло бы ухудшить ее состояние. Это прибавит времени к нашему путешествию, но зато положительным образом скажется на ее здоровье.
Недели тянутся подобно месяцам. Мне кажется, что прошли долгие годы с того момента, как я видела Джеймса и Мэдисон с семьей. Мне кажется, что вся моя жизнь делится теперь на три периода: время до атаки на МКС, время в космосе и в лагере № 7 и период после битвы на Церере. Сейчас первый раз за долгое время мне не угрожает опасность, а потому все, о чем я думаю, – вернуться поскорее домой и увидеть, что из себя представляет начало новой жизни.
* * *
Посадка в таком модуле все же происходит мягче, чем в том переделанном отсеке, изготовленном командой «Пакс», в котором мы с Джеймсом возвращались на Землю в прошлый раз.
Но мы все же принимаем меры предосторожности, надев скафандры, герметизируем их и, крепко пристегнув себя ремнями, готовимся к худшему.
* * *
Через иллюминатор я вижу пески Сахары и пляжи южной Италии. Ледники отступают, тая и сползая в океан.
Не знаю, придет ли мир, в который мы возвращаемся, к нормальному состоянию. Возможно, изменится самое понятие «нормального», но я надеюсь, теплые солнечные дни вернутся.
* * *
Карантин кажется бесконечным. Я лежу в палате и таращусь на стены, ожидая результатов тестов. Комната вокруг абсолютно аналогична той, в которой я провела долгие часы после возвращения с «Пакс». Тогда я была разбита – мы проиграли, и впереди не было заметно ни проблеска надежды. И снова у меня возникает чувство, что я вернулась к началу, но сейчас я сильна и победа за нами. Пока что.
Наконец приходит доктор и разрешает мне покинуть карантинную зону.
Следующим приезжает Фаулер и просто обнимает меня без слов. Он долгое время не разрывает нежные объятия и, глядя на меня глазами, полными слез, говорит:
– Наверное, ты самый удачливый астронавт в истории.
– Любой, кто участвовал бы в миссии с Джеймсом Синклером, был бы удачливым.
– Это правда. И, кстати, он спрашивал о тебе. – Он делает шаг к двери. – Но пока тут кое-кто хочет тебя увидеть.
Мэдисон, Дэвид, Оуэн и Аделина вбегают в палату и окружают меня, как будто я тренер команды, которая только что выиграла суперкубок. Видеть их – единственная награда, которую я желаю. Они все еще худые, но здоровые и живые, а это все, что мне нужно для счастья.
Слезы текут из наших глаз, и кажется, что они никогда не остановятся.
Изображение становится размытым, но даже в этот момент я замечаю фигуру в дверном проеме, не решающуюся войти.
* * *
Джеймс. Он улыбается, глядя на обнимающих меня родственников. Но он тоже моя семья. Я протягиваю ему руку, и он присоединяется к нам.
– Привет, – шепчу я.
– Я скучал, – говорит он. – Ты опоздала.
Мои глаза уже почти высохли от слез, когда я вижу, что пришла следующая группа посетителей и тихонько ждет у двери, заглядывая внутрь.
Это моя вторая семья. Здесь Гарри, улыбающийся от уха до уха и почти вернувшийся к своему нормальному весу. За ним стоят Григорий, Идзуми, Мин, Шарлотта и Лина. Значит, они добрались – просто гора с плеч. Я машу им и уже в который раз за последние несколько минут попадаю в групповые объятия.
Гарри уныло качает головой.
– Ох, я знал, что вы присвоите весь успех себе. Не надо было отпускать вас с «Пакс».
* * *
После месяцев плавания в невесомости космоса, где ногами и руками управляешь без всяких усилий, оказаться снова в земной гравитации для меня – как внезапное пробуждение. Кажется, что весь мир давит на меня или как будто я ношу железный костюм.
Джеймс, сам прихрамывая, вывозит меня из больницы на инвалидном кресле. Сев в электромобиль, мы едем к нашему дому. Под колесами хрустит смесь из подтаявшего снега и песка, вокруг слякоть. Хотя это довольно символично для человечества: грязь мы можем убрать. Кажется, что все налаживается. Над головой ярко светит солнце.
