Вторая…
Меченый стоял, продолжая надеяться, что вот-вот сейчас все же произойдет, сбудется то, что он представил себе так ярко…
Но в голове отблеском угасающего золотого мерцания уже мертвенно сияло слово, которое так ненавидят сталкеры.
«Пустяк»…
Так в Зоне называют яркие артефакты, которые с виду – редчайшие уники, которые должны обладать колоссальной мощью… но на деле толку от них совершенно никакого. Нету в них удивительной аномальной силы, и максимум, на что годится «пустяк», так это подвесить его в виде украшения на новогоднюю елку. Сами по себе эти артефакты тоже уникальные, крайне редко встречающиеся, и их покупают коллекционеры на Большой земле за эффектный внешний вид и безопасность. Но поскольку подделок под «пустяки» существует дикое множество, цена на них очень невелика. Поди пойми, реально ли его из Зоны вынесли или же сварганили в китайской подворотне из дешевого стекла.
Меченый криво усмехнулся – и ринулся к серебристому лицу, искаженному криком, занося «Бритву» для последнего удара…
Но монстр ударил раньше.
* * *
Я видел, как погиб Меченый.
Хорошо погиб.
Быстро.
Всем бы так.
Был человек – удар щупальцем – и нет человека, лишь на земле расплывается кровавая клякса. А еще я видел в прицел, что перед смертью он успел разрезать «второе сердце», но толку от этого не было никакого. Артефакт оказался бесполезным, как и вся наша затея.
Настя перестала орать, и мутанты Орфа вновь начали стрелять. Однако уже было понятно, что все это бесполезно. Левая голова предводителя чернобыльских мутов посмотрела на меня – и осклабилась, показав острые клыки.
– Все равно спасибо, Снайпер, – рыкнула она. – Так лучше, когда в бою, чем сидеть в своей конуре и выть от страха перед неизбежным. Благодарю за красивую смерть.
Вон оно чего… Я думал, Орф меня укорять начнет за то, что привел его нормов на погибель. Или вообще грохнуть попытается, а он вон как повернул. Все-таки крутой мут этот Орф, упокой Зона его вместе с теми, кто пришел сегодня сюда вместе с ним.
Я не случайно похоронил их всех заранее, потому что когда бой становится бесполезным, значит, он проигран. К тому же плоть гигантской твари внезапно стала меняться – и по тому, как она менялась, уже было ясно: армии Орфа долго не продержаться.
* * *
«Я убил его, мама!»
Она не ответила.
Ей было так же больно, как и ему, от того, что их общее тело рвал на части горячий свинец. Но он чувствовал – мама напряженно думает. И он слышал эти мысли…
Атакующие мутанты были невосприимчивы к ментальному воздействию. Но при этом их все равно можно было убить одним движением щупальца, как он только что расплющил двуногого. Дело за малым – нужно лишь дотянуться до врагов… которые были вне досягаемости его ударов.
Но он и не пытался атаковать.
Своими щупальцами он прикрывал то, что осталось от мамы. Ее лицо с глазами, разбитыми пулями. Теперь он знал, как называются эти маленькие куски свинца, рвущие его тело, – память кио стала его памятью тоже. Хорошо, что он не растворил маму полностью!
И просто отлично, что пули хоть и ранили, но не смогли убить ее.
Потому что решение все-таки нашла она!
И он поразился, насколько оно было простым.
Да, он поглотил всех кукол, которые помогали ему захватить город, но память об их телах осталась в нем. О каждой клетке, использованной для строительства себя. Еще он ради интереса растворил в себе несколько металлических штуковин, которые назывались «оружие», хотя это было очень непросто. Оружие с трудом переварилось, восполнив недостаток железа в огромном организме, и его строение тоже осталось в памяти.
Теперь же мама предлагала запустить обратный процесс – для того, чтобы спасти его.
Только его!
При этом она совершенно не думала о себе.
Лишь о своем сыне…
И как только он осознал это, любовь к ней вспыхнула с новой силой!
«Конечно, мама», – ответил он.
И мгновенно сгенерировал в себе достаточно кислоты, чтобы растворить металл Припяти – любую железяку, от консервных банок до арматуры. Растворить, разложить на атомы и по памяти сконструировать в себе «оружие» и «патроны». С куклами было проще. Их он просто слепил заново по памяти и выплюнул из себя, при этом значительно потеряв в массе. За все приходится платить.
Правда, когда хорошо заплатишь, проблемы обычно решаются.
Куклы стреляли, враги стреляли в них, падали и те и другие. Но то, что его армия погибала, было не страшно. Стоило лишь дотянуться щупальцем до трупа – и тот вновь становился частью его. А растворить в себе мертвое тело и воссоздать вновь уже живым было просто и быстро. Несколько мгновений, и от него отпочковывался новый боец, который немедленно бросался в битву. И в его голове была единственная мысль: любой ценой защитить Хозяина.
Солдату других мыслей и не нужно.
* * *
– Это все, – прохрипел Орф.
Они перли толпой – зомби, порожденные монстром, захватившим Припять. Тупые хари, знакомые дерганые движения, автоматы в руках – странные с виду, словно слепленные из пластилина грубые копии АК.
Но они стреляли, и мутанты Чернобыля падали, сраженные не пластилиновыми, а самыми настоящими пулями.
Одна из них ударила в правую голову Орфа, снеся половину черепа. Голова лишь громко скульнула от боли – и умерла, свесившись с плеча вожака мутантов и тупо глядя вперед уцелевшим глазом.
А левая голова взвыла – и сколько же горя было в этом вое! Похоже, Орф потерял не бесполезный рудимент, а самого настоящего брата, с которым он с рождения делил одно тело на двоих. И пусть этот брат не мог внятно говорить – важно ли это? Главное, обе головы были нужны друг другу, и сейчас Орф выл, упав на колени и задрав голову к небу, а по его щекам катились самые настоящие слезы.
Так он и умер. Вторая пуля ударила ему в шею, разорвав горло, и жуткий вой прервался бульканьем: Орф пытался протолкнуть в легкие порцию воздуха, а в них лилась кровь.
Я прервал его страдания, выстрелив в голову, ибо никто не должен мучиться перед смертью. Ни человек, ни мутант, ни любое другое живое существо. Я так считаю, таков мой личный закон, и плевать, если кто-то думает иначе.
А потом я крикнул:
– В атаку! – и бросился вперед, прямо на щупальца, стреляя на ходу в серебристое лицо Насти.
Никто не повернул назад. Рядом со мной бежали Призрак, Клык и мутанты – остатки армии Орфа. И стреляли, стреляли, стреляли…
Куда я вел их, на что надеялся?
На победу?
Нет.
Теперь и мне, и им нужно было только одно – смерть в бою. Желательно такая же быстрая и вкусная, как у Меченого. С оружием в руках. Что может быть лучше для воина, всю жизнь не выпускавшего его из рук?
