Хоукмун уколол его в плечо, отступил назад, когда сабля ударила по рукояти его меча; он едва не выронил оружие, но снова собрался и перешел в наступление, ранив Ганака в левую руку.
Бородач взвыл, словно зверь, и яростно ринулся на Хоукмуна.
Хоукмун снова ударил, на этот раз пронзив правую руку Ганака. Кровь стекала по загорелым рукам пирата, а сам Хоукмун не получил ни царапины. Ганак снова бросился на Хоукмуна, теперь охваченный скорее паникой.
Следующий удар Хоукмуна был нацелен в сердце, и он избавил Ганака от дальнейших страданий. Острие клинка прорезало плоть, уперлось в кость, и жизнь покинула Ганака.
Но к этому моменту матросы уже сумели оттеснить Д’Аверка, его окружили, он отчаянно рубил своей саблей. Хоукмун бросил тело Ганака и прыгнул вперед, ударив одного матроса по горлу, другого – по ребрам, прежде чем они заметили его присутствие.
Хоукмун с Д’Аверком, встав спина к спине, сдерживали натиск пиратов, но казалось, что долго они не протянут, потому что на помощь к их противникам бежали всё новые и новые.
Скоро капитанский мостик оказался завален мертвыми телами, а Хоукмун с Д’Аверком были покрыты дюжиной ранений, и их тела кровоточили. Но они все-таки сражались. Хоукмун мельком заметил лорда Вальона, тот стоял у грот-мачты и наблюдал за происходящим глубоко посаженными глазами, неотрывно смотрел, словно желал запечатлеть лицо Хоукмуна в памяти на всю оставшуюся жизнь.
Хоукмун содрогнулся, а затем сосредоточил внимание на атакующих матросах. Чья-то сабля плашмя ударила его по голове, он покачнулся и упал на Д’Аверка, сбив товарища с ног. Они вместе рухнули на палубу, постарались подняться, продолжая парировать удары. Хоукмун поразил одного нападающего в живот, ударил другого по лицу кулаком, поднялся на колени.
А потом моряки внезапно отступили назад, уставившись куда-то на левый борт. Хоукмун вскочил на ноги, Д’Аверк вслед за ним.
Моряки с тревогой наблюдали, как из бухты выходит еще один корабль: его белые паруса надувал свежий ветер с юга, у него был темно-синий корпус, роскошно украшенный золотом, и весь он как будто светился в раннем утреннем солнце, а по бортам у него выстроились вооруженные матросы.
– Наверняка такие же пираты, – бросил Д’Аверк и, воспользовавшись замешательством, ударил ближайшего к нему матроса, а потом бросился к ограждению на мостике. Хоукмун последовал его примеру, и они, прижавшись к лееру, продолжили сражение, хотя половина их противников уже бежала с мостика, чтобы выполнять приказы лорда Вальона.
Чей-то голос разносился над водой, но слишком далеко, чтобы разобрать слова.
Несмотря на суматоху, Хоукмун почему-то расслышал звучный, хотя и смертельно усталый голос Вальона, который прокричал одно-единственное слово, вложив в него всё омерзение.
Это слово было «Бьюхард!».
В следующий миг пираты снова надвинулись на них, и Хоукмун почувствовал, как сабля порезала щеку. Он перевел яростный взгляд на нападавшего, взмахнул мечом и попал ему прямо в рот, загнав клинок в мозг, услышал долгий и страшный крик умирающего.
Хоукмун не испытывал ни малейшего сострадания, он выдернул меч и поразил очередного врага в сердце.
Долю секунды Хоукмун гадал, друг или враг новый корабль. А потом у него не осталось времени на размышления, потому что охваченные жаждой мести пираты навалились и их тяжелые сабли так и замелькали по воздуху.
Глава пятая
Пал Бьюхард
Когда борт темно-синего корабля ударился в их борт, Хоукмун услышал, как Вальон прокричал:
– Бросайте рабов! К черту их! Отражаем атаку псов Бьюхарда!
Уцелевшие пираты устало отступили от Хоукмуна и Д’Аверка, которые стояли, тяжело дыша. Хоукмун замахнулся на них, и они попятились еще быстрее, однако в данный момент у него не осталось сил, чтобы преследовать их.
Они с Д’Аверком смотрели, как матросы Бьюхарда, одетые в куртки и чулки в цвета корабля, перелетают на веревках на палубу «Речного ветра». Они были вооружены тяжелыми боевыми топорами и саблями и сражались с умением, превосходящим навыки пиратов, хотя те изо всех сил старались противостоять.
Хоукмун поискал взглядом лорда Вальона, однако лорд исчез – возможно, где-то под палубой.
Хоукмун повернулся к Д’Аверку.
– Что ж, друг мой, мы внесли свою лепту в сегодняшнее кровопролитие. Может, займемся чем-нибудь не столь разрушительным и освободим тех несчастных на веслах? – С этими словами он перепрыгнул через леерное ограждение на узкий помост, свесился вниз и принялся рубить веревки, которыми рабы были привязаны к веслам.
Гребцы с изумлением смотрели на Хоукмуна с Д’Аверком, и большинство просто не понимало, что те для них делают.
– Вы свободны, – сказал им Хоукмун.
– Свободны, – повторил Д’Аверк. – Последуйте нашему совету – убирайтесь с этого корабля, пока можете, потому что никому неизвестно, каков будет исход битвы.
Гребцы вставали с банок, разминали затекшие конечности, затем, один за другим, перелезали через борт и прыгали в воду.
Д’Аверк с улыбкой наблюдал за ними.
– Жаль, что мы не можем помочь тем, кто на другой стороне, – посетовал он.
– Почему же не можем? – спросил Хоукмун, указывая на крышку люка под помостом. – Если не ошибаюсь, он ведет в трюм.
Он уперся спиной в борт корабля и ударил ногой по засову. Несколько пинков, и задвижка отлетела. Они нырнули в темноту и на ощупь двинулись под палубой, слыша звуки сражения, бушевавшего прямо у них над головами.
Д’Аверк остановился и полоснул по одному тюку зазубренной саблей. Из тюка посыпались драгоценности.
– Их добыча, – сказал он.
– Сейчас на это нет времени, – предупредил Хоукмун, но Д’Аверк лишь улыбнулся.
– Я и не собирался брать себе, – сказал он товарищу, – но мне не хотелось бы, чтобы Вальон ускользнул со всем добром, если вдруг выиграет сражение. Слушай… – Он указал на что-то большое и круглое в днище корабля. – Мне кажется, если это убрать, в трюм можно напустить речной воды!
Хоукмун кивнул.
– Пока ты занимаешься этим, я быстро освобожу остальных рабов.
Он оставил Д’Аверка в трюме, а сам добрался до другого люка и быстро вырвал удерживавшие его гвозди.
Люк открывался внутрь, и в него немедленно провалились двое матросов. Один в униформе напавшего корабля, другой – пират. Хоукмун одним быстрым движением убил пирата. Матрос другого корабля с удивлением поднял на него глаза.
– Ты один из тех, кого мы видели на мостике!
Хоукмун кивнул.
– Что у вас за корабль?
– Корабль Бьюхарда, – ответил матрос, утирая пот. Он говорил так, словно одно это имя все объясняло.
– А кто такой Бьюхард?
