– Ваш корабль, капитан, на котором вы пришли сегодня!
Бьюхард стремительно бросился к двери, Хоукмун и Д’Аверк спешно последовали за ним, Желеана побежала следом.
– Экипаж, Пэр, – приказал Бьюхард. – И побыстрее!
Спустя несколько секунд крытый экипаж, запряженный четырьмя лошадьми, выехал из-за угла дома, Бьюхард сел, нетерпеливо дожидаясь, пока заберутся Хоукмун с Д’Аверком. Желеана тоже хотела с ними, но брат покачал головой.
– Нет, Желеана. Мы не знаем, что там творится на набережной. Жди здесь!
И они на опасной скорости рванули с места, подскакивая на булыжниках, и понеслись в сторону доков.
Узкие улицы были залиты светом факелов, вставленных в держатели на домах, и черная тень экипажа неслась по стенам, пока он с грохотом катил по мостовым.
Наконец друзья доехали до набережной, освещенной не только факелами, – в гавани полыхала шхуна. Повсюду царило смятение, съехавшиеся в порт владельцы кораблей гнали матросов на собственные суда, чтобы те отвели их подальше от шхуны Бьюхарда, опасаясь, как бы огонь не перекинулся на них.
Бьюхард выскочил из экипажа, Хоукмун с Д’Аверком бежали за ним по пятам. Он пронесся по набережной, расталкивая локтями толпу, но у кромки воды остановился и печально повесил голову.
– Безнадежно, – в отчаянии прошептал он. – Корабль погиб. Это точно дело рук Вальона…
Из толпы вырвался Верониг, лицо его было потным и красным в отсветах пожара.
– Видишь, Бьюхард, – Вальон уже начал мстить! Я тебя предупреждал!
Они обернулись на громкий топот копыт, увидели, как всадник осадил коня рядом с ними.
– Бьюхард! – прокричал он. – Пал Бьюхард, который заявляет, что это он потопил «Речной ветер»!
Бьюхард поднял голову.
– Я Бьюхард. А ты кто такой?
Всадник был одет в невероятно причудливый костюм, в левой руке он сжимал какой-то свиток.
– Я посланник Вальона, его гонец! – Он бросил свиток Бьюхарду, но Бьюхард не прикоснулся к нему, оставив лежать на земле.
– Что это? – спросил Бьюхард сквозь стиснутые зубы.
– Это счет, Бьюхард. Счет за пятьдесят матросов и сорок рабов, за корабль с полной оснасткой, плюс двадцать пять тысяч смейгаров в компенсацию потерянных сокровищ. Вальон тоже умеет играть в купеческие игры!
Бьюхард сверкнул на гонца глазами. В свете горящего корабля на лице у него играли мрачные тени. Он поддел свиток носком сапога и сбросил в грязную портовую воду.
– Вижу, ты собирался нагнать на меня страху этим представлением! – проговорил он твердо. – Так вот, передай Вальону, я не собираюсь платить по его счетам, и меня не запугать. Скажи ему, если уж он хочет «играть в купеческие игры», что его алчные предки задолжали жителям Нарлина куда большую сумму, чем значится на этой бумажке. И я не откажусь от идеи взыскать с него долг.
Всадник раскрыл рот, чтобы заговорить, потом передумал, плюнул на булыжники мостовой и, развернув коня, ускакал в темноту.
– Теперь он тебя убьет, Бьюхард, – почти торжествующим тоном заявил Верониг. – Он убьет тебя. Надеюсь, он понимает, что не все из нас такие дураки, как ты!
– А я надеюсь, что мы не такие дураки, как ты, Верониг, – с презрением ответил Бьюхард. – Если Вальон мне угрожает, значит, я добился успеха – пусть частично – и вывел его из себя!
Он подошел к экипажу, остановился в сторонке, дожидаясь, пока сядут Хоукмун и Д’Аверк. Потом сел сам, захлопнул дверцу и стукнул в крышу рукоятью меча, подавая вознице знак возвращаться домой.
– Ты уверен, что Вальон настолько слаб, как ты предполагаешь? – с сомнением спросил Хоукмун.
Бьюхард угрюмо улыбнулся ему.
– Я уверен, что он сильнее, чем я предполагаю, сильнее даже, чем думает Верониг. Лично я считаю, что Вальон до сих пор изумляется, как нам хватило безрассудства напасть сегодня утром на его корабль, и он пока не продемонстрировал всей своей силы. Только зачем же сообщать об этом Веронигу, дружище?
Хоукмун посмотрел на Бьюхарда с восхищением.
– А ты настоящий храбрец, капитан.
– Скорее, мною движет отчаяние, друг Хоукмун.
Хоукмун кивнул.
– Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь.
Остаток пути до дома они проделали в задумчивом молчании.
Садовые ворота стояли открытыми нараспашку, и они сразу подъехали к дому. У парадного входа их дожидалась бледная Желеана.
– Ты не ранен, Пал? – спросила она, как только брат вышел из экипажа.
– Всё хорошо, – ответил Бьюхард. – Кажется, ты слишком сильно напугана, Желеана.
Она развернулась и пошла обратно в дом, в гостиную, где на столе до сих пор стояли остатки ужина.
– Это… это не пожар на корабле меня напугал, – сказала она дрожащим голосом. Она посмотрела на брата, затем на Д’Аверка, под конец на Хоукмуна широко распахнутыми глазами. – Пока тебя не было, сюда приезжал один визитер.
– Визитер? Кто такой? – спросил Бьюхард, обнимая ее за дрожащие плечи.
– Он… он приехал один… – начала она.
– Что же такого необычного в одиноком посетителе? И где он сейчас?
– Это был Вальон, Пал, сам лорд Вальон из Старвела. Он… – Она коснулась своей щеки. – Он погладил меня по лицу и посмотрел на меня своими блеклыми, нечеловеческими глазами, и он говорил со мной таким голосом…
– И что же он сказал? – вдруг спросил Хоукмун угрюмо. – Чего он хотел, леди Желеана?
Она снова окинула взглядом всех по очереди, а потом посмотрела на Хоукмуна.
– Он сказал, что просто играл с Палом, что он слишком важный человек, чтобы тратить свое время и силы на вендетту, и потому Пал должен завтра на площади перед всем городом объявить, что больше не будет докучать капитанам пиратов, иначе Пал будет наказан сообразно тяжести своего проступка. Он сказал, что ожидает от тебя публичного покаяния завтра в полдень.
Бьюхард нахмурился.
– Он явился сюда, в мой дом, выразить мне свое презрение, насколько я понимаю. Пожар на корабле был просто демонстрацией силы – и еще отвлекающим маневром, чтобы я уехал из дома. Он говорил с тобой, Желеана, желая показать, что в его силах добраться до самых близких и любимых моих людей. – Бьюхард вздохнул. – Теперь нет никаких сомнений, что он угрожает не только моей жизни, но и жизням тех, кто находится рядом со мной. Я должен был предвидеть подобный поворот, да в глубине души и предвидел…
Он взглянул на Хоукмуна, и в его глазах вдруг отразилась усталость.
– Возможно, я все-таки остался в дураках, мастер Хоукмун. Может быть, Верониг прав. Я не могу противостоять Вальону – во всяком случае, пока он наносит удары, отсиживаясь за стенами Старвела. У меня нет такого оружия, какое он применяет против меня!
