Оладан неловко поерзал на месте. Внутри фургона было неестественно жарко, хотя здесь не было и намека на печку или иной источник тепла. Агоносвос налил им вина из синей бутылочной тыквы. Само вино тоже оказалось глубокого синего цвета. Древний изгнанник из Кёльна так и не снял черный шлем, лишающий лицо всяких черт, и в его черных насмешливых глазах явно читался какой-то расчет.
Хоукмун прилагал немало усилий, чтобы казаться здоровым, но было ясно, что Агоносвос угадал правду.
– Вот это тебе поможет, милорд. – Он протянул герцогу золоченый кубок с вином.
И оно действительно придало ему сил, а боль вскоре покинула его. Агоносовос спросил, как их занесло в эти края, и Хоукмун рассказал ему почти всю свою историю.
– Значит, – сказал хозяин каравана, – ты хочешь, чтобы я помог? Ради нашего старинного родства, да? Что ж, я подумаю. А пока что я найду для тебя фургон, где ты сможешь отдохнуть. О делах поговорим утром.
Хоукмун с Оладаном заснули не сразу. Они сидели среди шелков и мехов, выданных им Агоносвосом, и говорили о странном колдуне.
– Он во многом похож на Темных Лордов, о которых ты рассказывал, – заметил Оладан. – Мне кажется, он желает нам зла. Может, он хочет отомстить тебе за, как он считает, несправедливость со стороны твоего предка. Или хочет включить меня в свою коллекцию.
Он вздрогнул.
– Всё может быть, – задумчиво отозвался Хоукмун. – Но было бы неразумно злить его без причин. Он может оказаться нам полезен. Давай спать.
– Спи, да только вполглаза, – посоветовал Оладан.
Но Хоукмун заснул глубоко, а проснувшись, понял, что весь он с головы до ног обмотан тугими кожаными ремнями, и задергался, пытаясь освободиться. Он боролся, с яростью глядя снизу вверх на непроницаемый шлем, скрывающий лицо его бессмертного родственника. Агоносвос негромко захихикал.
– Ты знаешь обо мне, последний из Хоукмунов, но ты знаешь недостаточно. Неужели ты не слышал, что я много лет провел в Лондре, обучая лордов Гранбретани тайным знаниям? Мы давным-давно заключили союз, Темная Империя и я. Барон Мелиадус говорил о тебе в нашу последнюю встречу. За тебя, живого, он заплатит мне всем, что я пожелаю.
– Где мой товарищ?
– Этот волосатик? Сгинул куда-то ночью, как только услышал наши шаги. Все они одинаковы, эти полузвери – робкие и малодушные друзья.
– Значит, ты хочешь доставить меня к Мелиадусу?
– Ты правильно меня понял. Да, именно так я и сделаю. Я оставлю на время этот неспешный караван, пусть бредут сами, пока я не вернусь. А мы помчимся куда быстрее – на особых скакунах, которых я держу как раз для таких случаев. Я уже отправил вперед гонца, чтобы он рассказал барону о моей добыче. Эй вы, выносите его!
По приказу Агоносвоса два карлика спешно подбежали, чтобы подхватить Хоукмуна непропорционально длинными, мускулистыми руками и вытащить его из фургона на серый свет раннего утра.
Все еще моросило, и сквозь морось Хоукмун увидел двух великолепных лошадей с блестящей синей шкурой, умными глазами и мускулистыми ногами. Никогда раньше он не видел таких прекрасных животных.
– Я сам их вывел, – похвастался Агоносвос, – но не ради диковинной внешности, а ради быстрых ног. Мы с тобой уже скоро окажемся в Лондре.
Он снова захихикал, а Хоукмуна тем временем поднимали в седло и привязывали к стременам.
Сам колдун сел на второго коня, взял скакуна Хоукмуна за уздечку, и они понеслись. Синий жеребец двигался легко, бежал почти с той же скоростью, с какой летел погибший фламинго. Но если птица несла его к спасению, то этот конь приближал к роковой кончине. Хоукмун, связанный по рукам и ногам, размышлял о безнадежности своей участи.
Они долго неслись галопом по слякотному лесу. Лицо Хоукмуна было заляпано грязью, и, чтобы что-то увидеть, приходилось усиленно моргать и вытягивать шею.
Потом, гораздо позже, он услышал, как Агоносвос кричит и сыплет проклятиями:
– Прочь! Прочь с дороги!
Хоукмун попытался разглядеть, что происходит, но видел лишь круп коня Агоносвоса и часть плаща. Зато издалека донесся чей-то голос; к сожалению, слов было не разобрать.
– А-а-а… Чтоб Кальдерин сожрал твои глаза! – Агоносвос как будто завертелся в седле.
Оба коня замедлили ход, а затем и вовсе остановились. Агоносвос перегнулся вперед, а потом упал в грязь и тяжело забарахтался в ней, пытаясь подняться. В боку у него торчала стрела. Хоукмун беспомощно гадал, что это за новая напасть. Неужели его убьют прямо здесь, а не при дворе короля Хуона?
В поле зрения возник небольшой человек, обогнул барахтавшегося в грязи Агоносвоса и перерезал путы Хоукмуна. Хоукмун вывалился из седла, держась за луку, и принялся растирать затекшие руки и ноги. Ему улыбался Оладан.
– Твой меч в поклаже чародея, – сказал он.
Хоукмун облегченно улыбался.
– А я думал, что ты рванул обратно в горы.
Оладан начал что-то отвечать, но Хоукмун предостерегающе воскликнул:
– Агоносвос!
Маг поднялся на ноги, вцепившись в стрелу, торчавшую из бока, и заковылял к маленькому горцу. Хоукмун, позабыв о собственной боли, подбежал к лошади мага и принялся обшаривать его сумки, пока не нашел свой меч. Оладан уже катался по грязи, сцепившись с Агоносвосом.
Герцог Кёльнский подскочил к ним, но не рискнул пустить в ход меч, опасаясь задеть друга. Он наклонился и схватил Агоносвоса за плечо, оттаскивая разъяренного мага. Из-под шлема послышалось рычанье. Родич-ренегат выхватил из ножен свой клинок, и тот со свистом рассек воздух, устремляясь к Хоукмуну. Хоукмун, который едва стоял на ногах, сумел принять удар и отбить его.
Следующую атаку Хоукмун тоже отразил. Он развернул меч, с трудом целясь в голову Агоносвоса, промахнулся, но успел парировать очередной удар. А потом он заметил уязвимое место и ткнул Агоносвоса в живот острием меча. Тот закричал и отпрянул на странно негнущихся ногах, а затем схватился прямо за клинок Хоукмуна и вырвал его у герцога Кёльнского. В следующий миг он широко раскинул руки, начал было что-то говорить и плашмя рухнул в темную воду неглубокого озерца.
Хоукмун, тяжело дыша, привалился к стволу дерева, боль в конечностях усиливалась вместе с восстанавливающимся кровообращением.
Оладана, поднявшегося из грязи, было не узнать. Его колчан со стрелами был сорван с пояса, он подобрал его и принялся внимательно рассматривать оперенье.
– Несколько штук испорчено, но я быстро их починю.
– Где ты их взял?
– Вчера ночью я решил сам осмотреть лагерь Агоносвоса. В одном из фургонов нашел лук и стрелы и подумал, вдруг пригодятся. Вернувшись, я увидел, как колдун входит в наш фургон, и догадался зачем, поэтому решил исчезнуть и проследить за вами.
– Но как же ты обогнал таких быстрых лошадей?
