Краем глаза Хоукмун видел, как королева Фробра, перегнувшись через край колесницы, согнутым локтем обхватила за шею своего брата, выдергивая его из седла. Ее рука дважды взметнулась и упала, затем королева выдернула из груди Нахака окровавленный кинжал, а тело ее недалекого брата упало на землю под копыта королевской конницы.
Подгоняемый бешеным отчаянием Хоукмун понимал, что шлем Агоносвоса не защитит его надолго. Он наносил Мелиадусу удар за ударом, которые тот успешно парировал. Лицо барона исказилось в оскале, похожем на волчью ухмылку его потерянного шлема, а в глазах горела ненависть.
Их мечи ритмично звенели в боевом унисоне, никто не допускал ни единого промаха, и казалось, так будет продолжаться, пока кто-нибудь из них не упадет от усталости. Но потом несколько увлеченных битвой солдат врезались в коня Хоукмуна, тот взвился на дыбы, и молодой герцог запрокинулся назад, потеряв стремя; Мелиадус ухмыльнулся, сумев достать противника выпадом в незащищенную грудь. Удар был почти лишен силы, но его хватило, чтобы выбросить Хоукмуна из седла.
Упав под копыта вражеской лошади, Хоукмун перекатился, не давая возможности себя затоптать, поднялся на ноги и принялся из последних сил защищаться от града ударов, которыми осыпал его торжествующий гранбретанец.
Дважды меч Мелиадуса попадал по магическому шлему, оставляя зазубрины. Хоукмун почувствовал, как Камень снова начал пульсировать, и, прорычав что-то нечленораздельное, бросился на барона.
Не ожидавший такого стремительного движения Мелиадус оказался захвачен врасплох, его попытка отбить этот удар увенчалась успехом лишь частично: меч Хоукмуна, даже пройдя вскользь, оставил глубокий порез, лицо барона словно бы лопнуло, обагрившись кровью, рот искривился от боли и потрясения. Он попытался утереть кровь с глаз, а Хоукмун перехватил его за руку и сдернул на землю. Вывернувшись из хватки герцога, Мелиадус отпрянул, а потом бросился в атаку, и его меч превратился в сверкающий металлом вихрь. Удар стали о сталь был такой силы, что оба клинка треснули.
На какой-то миг противники застыли, тяжело дыша и испепеляя друг друга взглядами, а потом каждый выдернул из-за пояса кинжал, и они вновь принялись кружить, выжидая момент для удара. Красивое лицо Мелиадуса больше не было красивым – если он останется в живых, то будет до конца своих дней носить эту отметину. Кровь обильно текла из раны, капая на нагрудник.
Хоукмун же быстро терял силы. Рана, полученная накануне, начала все сильнее заявлять о себе, голова горела от боли, которую причинял Черный Камень, и зрение подводило. Дважды его вело в сторону, но когда Мелиадус сделал ложный выпад, Хоукмун сумел собраться.
Наконец они сцепились, отчаянно стараясь нанести единственный смертельный удар, который положит конец поединку.
Мелиадус ударил, целясь в глаз противнику, но промахнулся, и кинжал лишь скользнул по накладкам шлема. Кинжал Хоукмуна в это же время рванулся к горлу барона, но тот вскинул руку, перехватил запястье и вывернул его.
Танец смерти продолжался, они боролись, упираясь грудью в грудь, стремясь нанести финальный удар. Дыханье с клекотом вырывалось из их ртов, тела болели от напряжения, но испепеляющая ненависть по-прежнему пылала в глазах обоих – она потухнет только в тот час, когда глаза одного или обоих подернутся смертной пеленой.
Вокруг них продолжала бушевать битва, войска королевы Фробры всё сильнее теснили врага. Теперь вокруг двух бойцов не осталось никого, лишь мертвые тела лежали вокруг.
Свет зари окрасил небосвод.
Рука Мелиадуса дрожала – Хоукмун давил, пытаясь заставить барона разжать хватку у него на запястье. Но другая, раненая его рука слабела под напором Мелиадуса. В отчаянии Хоукмун уперся закованным в металл коленом в защищенный броней пах Мелиадуса. Барон отшатнулся. Споткнувшись о доспех павшего солдата, он упал и, силясь подняться, запутался еще сильнее. Глаза его наполнились страхом: Хоукмун понемногу наступал.
Хоукмун, преодолевая мучительное головокружение, поднял кинжал и замахнулся, но в следующий миг его охватила страшная слабость, и оружие выпало у него из руки.
Он слепо зашарил вокруг, пытаясь его отыскать, но сознание уже покидало его. И даже ярость быстро схлынула, уступив место мимолетной мрачной мысли, что Мелиадус убьет его в миг его торжества.
Глава шестая
Слуга Рунного Посоха
Хоукмун пытался увидеть хоть что-нибудь в прорези шлема, моргая от яркого солнца. Голова все еще горела, однако гнев и отчаяние, кажется, покинули его. Он повернул голову и увидел Оладана и Воина из гагата-и-золота, которые смотрели на него сверху вниз. Во взгляде Оладана читалась озабоченность, а вот лицо воина было по-прежнему скрыто загадочным шлемом.
– Я не… не умер? – слабо проговорил Хоукмун.
– Похоже на то, – лаконично подтвердил воин. – Хотя, может быть, и умер.
– Просто обессилел, – спешно вставил Оладан, неодобрительно на него покосившись. – Рана у тебя на руке перевязана и, похоже, быстро заживает.
– А где я? – спросил теперь Хоукмун. – Комната…
– Это комната во дворце королевы Фробры. Город снова принадлежит ей, враг разбит, захвачен в плен или бежал. Мы нашли тебя лежащим поверх этого барона Мелиадуса. Сначала мы решили, что вы оба мертвые.
– Значит, Мелиадус погиб?
– Скорее всего. Когда мы вернулись взглянуть на его труп, его уже не было. Его наверняка унес кто-то из бегущего войска.
– Что ж, наконец-то мертв, – задумчиво протянул Хоукмун.
Оттого, что Мелиадус заплатил за свои преступления, он вдруг почувствовал умиротворение, несмотря на боль, до сих пор пульсировавшую в голове.
– Малагиги. Найдите его. Скажите ему…
– Малагиги уже едет. Услышав о твоих подвигах, он решил прибыть во дворец.
– Он мне поможет?
– Не знаю, – ответил Оладан, снова бросив взгляд на Воина из гагата-и-золота.
Чуть позже пришла королева Фробра, за ней морщинистый маг нес какой-то предмет, завернутый в ткань. Размерами и формой этот предмет напоминал человеческую голову.
– Господин Малагиги, – проговорил Хоукмун, силясь подняться с постели.
– Это ты – тот юноша, который преследовал меня в последние дни? Я не вижу под этим шлемом твоего лица. – Голос мага звучал колко, и Хоукмун снова впал в отчаяние.
– Я Дориан Хоукмун. Я доказал Хамадану свою дружбу. Мелиадус с Нахаком убиты, их войска бежали.
– Гм… – Малагиги нахмурился. – Мне рассказали, что у тебя во лбу драгоценный камень. Я знаю о подобных изобретениях и их свойствах. Но я не могу сказать, возможно ли лишить его жизни…
– Мне говорили, что ты единственный человек в мире, который мог бы это сделать.
– Мог бы – да. Но смогу ли? Не знаю. Я старею. Я не уверен, что мне хватит сил…
