– Ты слишком подозрителен, любимый.
– Меня сделали таким, – вздохнул Хоукмун. – И я останусь таким, пока не падет Гранбретань или я сам не погибну. – Он крепко обнял Иссельду, опустив усталую голову ей на грудь, и не заметил, как уснул, проспав так всю ночь.
Утреннее солнце светило ярко, хотя воздух был прохладным. Мрачные настроения Хоукмуна улетучились вместе со сном, и вся их компания как будто приободрилась. Все проголодались, в том числе и звери, которые то и дело облизывались, и в глазах у них горел алчный огонек.
Оладан с легкостью соорудил себе лук и стрелы и отправился куда-то в дебри поискать дичь.
Д’Аверк театрально кашлял, начищая огромную кабанью маску куском тряпки, которую он нашел в колеснице.
– Западный воздух неполезен моим слабым легким, – заявил он. – Мне бы обратно на Восток, может, даже в Коммуназию – я слышал, там у них благородная цивилизация. Может, такая цивилизация по достоинству оценит мои таланты, подыщет мне высокую должность…
– Значит, ты уже не надеешься на награду от короля-императора? – усмехнулся Хоукмун.
– Я получу от него ту же награду, что приготовлена для тебя, – помрачнел Д’Аверк. – Если бы тот проклятый пилот не выжил… если бы меня не видели в замке вместе с тобой… Нет, друг Хоукмун, боюсь, мои амбиции по завоеванию мира на стороне Гранбретани теперь несколько несбыточны.
Вернулся Оладан, сгибаясь под тяжестью двух оленей, взваленных на плечи. Все вскочили, чтобы ему помочь.
– Двух двумя выстрелами, – с гордостью сообщил он. – Хотя стрелы сделаны кое-как.
– Да мы и одного не съедим, куда уж два, – заметил Д’Аверк.
– А звери? – сказал Оладан. – Их нужно кормить, а не то, с Красным Амулетом или без него, они сожрут нас еще до заката.
Они разрубили оленя покрупнее на четыре части и бросили кошкам-мутантам, которые быстро расправились с мясом, негромко урча. Затем люди соорудили над огнем вертел для второй туши.
Когда все наконец принялись за еду, Хоукмун вздохнул и улыбнулся.
– Говорят, что добрая еда лечит все тревоги, но я не верил в это до сегодняшнего дня. Я чувствую себя заново родившимся. Первая приличная трапеза за несколько месяцев. Свежее мясо, да еще и пожаренное прямо в лесу, – просто наслаждение!
Д’Аверк, умявший огромный кусок – с соблюдением, впрочем, всех правил этикета, – тщательно вытирал пальцы:
– Восхищаюсь таким здоровьем, как у тебя, Хоукмун. Мне бы такой аппетит.
– А мне бы такой, как у тебя, – засмеялся Оладан. – Ты наелся на неделю вперед.
Д’Аверк посмотрел на него с укором.
Иссельда, которая все время куталась в плащ Хоукмуна, задрожала и отложила косточку с остатками мяса.
– Хорошо бы, – сказала она, – побыстрее доехать до какого-нибудь города. Мне необходимо кое-что купить…
Хоукмун, кажется, смутился.
– Да, Иссельда, конечно, моя дорогая, хотя это будет непросто… Если в этих краях полно солдат Темной Империи, нам бы лучше забраться подальше на юго-запад, в сторону Камарга. Может, подходящий город найдется в Карпатии. Мы, наверное, уже рядом с границей.
Д’Аверк указал большим пальцем на колесницу и зверей.
– Если мы заявимся в город на таких скакунах, нас вряд ли встретят с распростертыми объятиями. Может, кому-нибудь из нас просто отправиться в ближайшее поселенье пешком? И, кстати, что мы предложим в качестве платы?
– У меня есть Красный Амулет, – усмехнулся Хоукмун. – Его можно продать…
– Дурак. – Д’Аверк внезапно посерьезнел и сердито сверкнул на него глазами. – В этом амулете твоя жизнь – и наши тоже. Он наша единственная защита, единственное средство, чтобы управлять этими зверями. Мне кажется, ты ненавидишь не амулет, а ответственность, какую он предполагает.
Хоукмун пожал плечами.
– Возможно. Наверное, я действительно дурак, что предложил продать его. И все равно мне эта штуковина не нравится. Я видел то, чего ты не видел, я видел, что амулет сотворил с человеком, носившим его тридцать лет.
Оладан перебил его:
– Нет нужды спорить, друзья, я предвидел подобное затруднение и, пока вы с большой доблестью приканчивали врагов в тронном зале Безумного бога, успел выковырнуть несколько глаз у солдат Темной Империи…
– Глаз?! – с отвращением переспросил Хоукмун, но потом успокоился и засмеялся, когда Оладан протянул горсть драгоценных камней, вынутых из шлемов-масок гранбретанцев.
– Отлично, – заключил Д’Аверк, – мы отчаянно нуждаемся в провизии, а леди Иссельде необходима одежда. Кто из нас привлечет меньше всего внимания в городе, когда мы доедем до Карпатии?
Хоукмун насмешливо покосился на него.
– Ну конечно же, ты, сэр Гюйам, только без доспехов Темной Империи. Я-то, как ты, наверное, заметил, бросаюсь в глаза из-за этого чертового камня, а у Оладана все лицо в шерсти. Но ты по-прежнему мой пленник…
– Я огорчен, герцог Дориан. Я думал, мы союзники, нас объединяет общий враг, мы вместе проливали кровь, спасая жизни друг другу…
– Ты мою не спасал, насколько я помню.
– Ну, может, не напрямую. Но всё же…
– Я не собираюсь отпускать тебя, снабдив пригоршней драгоценных камней, – продолжал Хоукмун, прибавив еще мрачнее: – К тому же я сегодня недоверчив.
– Но я дам тебе слово, герцог Дориан, – легкомысленно пообещал Д’Аверк, хотя взгляд его потяжелел.
Хоукмун нахмурился.
– Он в нескольких битвах доказал нам свою дружбу, – негромко проговорил Оладан.
Хоукмун вздохнул.
– Прости меня, Д’Аверк. Ладно, мы доберемся до Карпатии, и ты купишь все, что нам нужно.
Д’Аверк закашлялся.
– Проклятый здешний воздух. Он меня прикончит.
Они поехали дальше. Шипастые кошки скакали мягче, чем накануне, но все равно неслись гораздо быстрее, чем лошади. К середине дня колесница выбралась из большого леса, а к вечеру они увидели вдалеке горы Карпатии, и в тот же миг Иссельда указала рукой на север, на крошечные фигурки всадников, направлявшихся к ним.
– Нас заметили, – сказал Оладан, – хотят перехватить.
Хоукмун хлестнул по бокам гигантских кошек.
– Быстрее! – прокричал он, и почти тотчас колесница набрала скорость.
Чуть позже Д’Аверк прокричал, перекрывая грохот и дребезжанье колес:
– Это солдаты Темной Империи, никаких сомнений. Если не ошибаюсь, орден Моржа.
– Должно быть, король-император задумал полномасштабное вторжение в Укранию, – откликнулся Хоукмун. – Иначе здесь не было бы такого количества солдат. Значит, он наверняка продвинулся еще дальше на запад и на юг.
