– А ваш товарищ? – спросил один солдат, указывая на Иссельду. – У него вообще нет меча.
– Так дай ему меч, болван, – рявкнул Д’Аверк своим самым высокомерным тоном, и Барсук поспешно выполнил приказ.
Когда они получили обратно только что заточенное оружие, Хоукмун ощутил, как к нему возвращается уверенность. Он был доволен тем, с каким хладнокровием разыграл фарс.
Только Иссельда казалась подавленной. Она подняла длинный меч, который ей пришлось пристегнуть к поясу.
– Еще немного металла, – сказала девушка, – и я просто упаду.
– Лучше иди в палатку, – посоветовал Хоукмун, – там ты, по крайней мере, сможешь снять часть амуниции.
Д’Аверк не находил себе места, глядя, как Хоукмун с Оладаном разводят костер.
– Что тебя гложет, Д’Аверк? – спросил Хоукмун, подняв голову и всматриваясь в товарища сквозь глазницы шлема. – Присядь. Скоро будет ужин.
– Я чую что-то не то, – пробурчал Д’Аверк. – Меня не радует даже, что мы вне опасности.
– Почему? Думаешь, Барсуки что-нибудь заподозрили?
– Вовсе нет. – Д’Аверк оглядывал лагерь. Вечернее небо темнело, солдаты устраивались на ночлег, движение везде успокаивалось. На стенах города вдалеке солдаты встали цепью, готовые сопротивляться армии, которой никто не мог дать отпор, кроме Камарга. – Вовсе нет, – повторил Д’Аверк в основном для себя, – но мне было бы легче, если бы…
– Если бы что?
– Надо бы мне пройтись по лагерю, послушать, о чем болтают.
– Разумно ли это? К тому же, если к нам подойдут другие Кабаны, мы не сможем ответить на языке ордена.
– Я недолго. А вы поскорее расходитесь по палаткам.
Хоукмун хотел остановить Д’Аверка, но не знал, как это сделать, не привлекая ненужного внимания. Он смотрел, как Д’Аверк шагает по лагерю.
И тут за спиной у него раздался чей-то голос:
– Какая вкусная у вас колбаса, братья.
Хоукмун обернулся. Перед ним стоял солдат в маске ордена Волка.
– Ага, – тотчас отозвался Оладан. – Еще какая вкусная, хочешь кусочек… брат? – Он отрезал кусок колбасы и протянул солдату. Тот обернулся, приподнял маску, сунул еду в рот и тут же снова скрыл лицо.
– Спасибо. Я несколько дней провел в седле почти впроголодь. Наш командир все гнал нас вперед, только что приехали. Неслись быстрее Летучего Француза. – Он засмеялся. – От самого Прованса без остановки.
– От Прованса? – невольно переспросил Хоукмун.
– Ага. Бывал там?
– Раза два. Мы уже взяли Камарг?
– Почти. Командир говорит, это вопрос нескольких дней. Они там остались без вожаков, провизия заканчивается. Оружие, которым они владеют, убило целый миллион наших, но, когда мы пойдем в атаку в следующий раз, они уже не успеют убить много.
– А что случилось с их военачальником, графом Брассом?
– Я слышал, он умер или вот-вот умрет. Они с каждым днем все больше падают духом. Когда мы вернемся туда, все уже будет кончено. И я буду рад. Несколько месяцев там проторчал. Первый раз за все время хоть какая-то перемена с начала проклятой кампании. Спасибо за угощение, братья. Удачи завтра!
Хоукмун проводил взглядом Волка, ушедшего в ночь, теперь освещенную тысячью лагерных костров. Он вздохнул и заглянул в палатку.
– Ты слышала? – спросил он Иссельду.
– Слышала. – Она сняла шлем и поножи и сейчас расчесывала волосы. – Похоже, отец пока жив. – Она говорила как-то особенно сдержанно, но Хоукмун даже в темноте палатки увидел слезы у нее на глазах.
Он обхватил ее лицо ладонями.
– Не бойся. Еще несколько дней – и мы будем рядом с ним.
– Если он доживет…
– Он ждет нас. Он доживет.
Позже Хоукмун вышел из палатки. Оладан сидел у угасавшего костра, обхватив руками колени.
– Д’Аверка что-то давно нет, – сказал полукровка.
– Да, – отстраненно согласился Хоукмун, глядя на городские стены вдали. – Интересно, он замыслил что-то нехорошее?
– Скорее, просто бросил нас… – Оладан умолк, потому что из тени выступило несколько человек.
У Хоукмуна упало сердце, когда он увидел, что это солдаты в кабаньих масках.
– В палатку, быстрее, – велел он Оладану.
Но было уже поздно. Один из солдат-Кабанов уже заговорил с Хоукмуном, обратившись к нему на фыркающем тайном языке. Тот кивнул и вскинул руку в знак приветствия, надеясь, что этого окажется достаточно, однако тон Кабана сделался более настойчивым. Хоукмун попытался войти в палатку, однако его перехватила чужая рука.
Кабан снова заговорил. Хоукмун закашлялся, прикидываясь больным, указал на горло. Но тогда Кабан произнес:
– Я спросил тебя, брат, не выпьешь ли с нами. Сними маску!
Хоукмун знал, что ни один член ордена не имеет права требовать от другого снять маску – только если заподозрит, что тот носит ее незаконно. Он шагнул назад и обнажил меч.
– Сожалею, но я не хочу пить с вами, брат. Зато я охотно сражусь с вами.
Оладан подскочил к нему с мечом наготове.
– Вы кто такие? – прорычал Кабан. – Почему в доспехах чужого ордена? Что здесь вообще творится?
Герцог Кёльнский сдвинул маску на затылок, открыв бледное лицо со сверкающим во лбу черным камнем.
– Я Хоукмун, – сказал он просто и бросился на ошеломленных солдат.
Вдвоем с Оладаном они забрали жизни пятерых солдат Темной Империи, прежде чем шум битвы заставил сбежаться остальных. Подъехали всадники. Со всех сторон до Хоукмуна доносились крики и взволнованные голоса. Он рубил и колол вслепую, в темноте, но скоро его схватила дюжина разных рук, древко копья ударило по затылку, и он упал на грязное поле.
Все еще оглушенный, он поднялся и встал перед рослым всадником в черных доспехах, который остановил коня в стороне от основной толпы. Сдвинув маску на затылок, Хоукмун внимательно рассматривал всадника.
– О, какая радость, герцог Кёльнский, – раздался из-под шлема глубокий музыкальный голос, сочившийся злобой и насмешкой. Голос, который Хоукмун узнал, но не сразу поверил собственным ушам. – Долгая дорога была не напрасна, – продолжал всадник, развернувшись к своему спутнику.
– Я рад, мой господин, – ответил тот. – Надеюсь, теперь я оправдан в глазах короля-императора?
Хоукмун вздрогнул, уставившись на второго всадника. Глаза его загорелись, когда он узнал шлем-маску Д’Аверка.
Осипшим голосом Хоукмун прокричал:
– Так ты предал нас? И ты тоже! Неужели все вокруг предают дело Хоукмуна? – Он силился вырваться, вцепиться в Д’Аверка, но солдаты держали его крепко.
