Граф Брасс хмуро отмахивался от его доводов, облачался в медный доспех и снова уезжал кататься в одиночестве, расстраивая родных и друзей. Он много времени проводил, изучая этот новый Камарг, который был так похож на его собственный – не считая отсутствия признаков существования здесь прежде людей.
– Он человек действия, как и я, – говорил в таких случаях Дориан Хоукмун, муж Иссельды. – Боюсь, его разум обращен внутрь себя, потому что силится отыскать задачу, которую можно было бы потом решать.
– Подлинные задачи кажутся неразрешимыми, – отзывался Боженталь, и на этом разговор угасал, потому что Хоукмун тоже погружался в себя, опустив руку на эфес меча.
Напряженная атмосфера ощущалась в замке Брасс и даже в деревне внизу, потому что народ беспокоился: хотя все радовались избавлению от ужасов Темной Империи, никто не знал, навсегда ли они пришли в эти земли, так сильно похожие на те, которые оставили. Поначалу, сразу после перемещения, эти края казались некой вариацией Камарга, окрашенного во все цвета радуги, но постепенно краски изменились, став более естественными, как будто воспоминания людей повлияли на ландшафт, и теперь отличий почти не осталось. Здесь бродили табуны рогатых коней и стада белых быков, которых можно было приручать, летали алые фламинго, которых можно было дрессировать, превращая в ездовых птиц, однако в глубине души у крестьян затаился страх, что Темная Империя каким-то образом отыщет способ добраться до них.
Хоукмуна и графа Брасса – наверное, даже Д’Аверка, Боженталя и Оладана – эта мысль не особенно пугала. Бывали моменты, когда им даже хотелось нападения из оставленного ими мира.
Но если граф Брасс изучал пейзаж и силился разгадать его тайны, то Дориан Хоукмун во весь опор скакал по тропинкам вдоль лагуны в поисках врага, распугивая по дороге стада быков и лошадей, заставляя фламинго с шумом взмывать в небо.
Однажды днем, когда он возвращался на взмыленной лошади из очередной вылазки на берег фиалкового моря (морю и земле, кажется, не было конца и краю), он увидел, как фламинго кружат в небе, поднимаясь по спирали вместе с воздушными потоками, а затем снова снижаясь. День стоял в разгаре, а фламинго обычно танцуют на рассвете. Кажется, что-то потревожило гигантских птиц, и Хоукмун решил выяснить причину.
Он погнал лошадь по извилистой тропинке через болота, пока не оказался прямо под птичьей стаей, и увидел, что фламинго кружат над маленьким островком, скрытым высокими камышами. Он напряженно всматривался в островок, и ему казалось, что в камышах мелькает что-то красное, похожее на человеческую одежду.
Сначала Хоукмун подумал, что кто-то из крестьян охотится на уток, но понял, что, будь это так, крестьянин обязательно крикнул бы ему – хотя бы махнул рукой, чтобы он не спугнул дичь.
Озадаченный, Хоукмун заставил лошадь шагнуть в воду, они доплыли до островка и выбрались на топкую почву. Лошадь на ходу раздвинула камыш мощным корпусом, и Хоукмун снова увидел промельк чего-то красного, уверенный теперь, что там человек.
– Стой! – крикнул он. – Кто ты?
Ответа он не получил. Вместо этого камыши заволновались, как будто человек пустился наутек.
– Ты кто такой? – прокричал Хоукмун, и тут его осенило, что Темная Империя наконец-то прорвалась, что в камышах затаились солдаты, готовые атаковать замок Брасс.
Он рванулся через заросли, преследуя беглеца в красной куртке, которого теперь отчетливо видел – тот бросился в лагуну и поплыл к берегу.
– Стой! – крикнул Хоукмун, но тот удалялся.
Лошадь Хоукмуна снова вошла в воду и поплыла, взбивая белую пену. Беглец уже выбирался на противоположный берег, он бросил взгляд назад, увидел, что Хоукмун почти нагнал его, и тогда он развернулся и выхватил блестящий тонкий меч удивительной длины.
Но Хоукмуна поразил вовсе не меч – ему показалось, что у этого человека нет лица! Голова с длинными светлыми волосами, покрытыми грязью, была лишена черт. Хоукмун охнул, выдергивая из ножен клинок. Может, это какой-то диковинный обитатель здешнего мира?
Пока лошадь выбиралась на берег, Хоукмун выпрыгнул из седла, держа меч наготове, встал, широко расставив ноги, и развернулся к странному противнику, а потом вдруг рассмеялся, поняв, в чем дело. На человеке была маска из тонкой кожи, с такими узкими отверстиями для рта и глаз, что рассмотреть их издалека не представлялось возможным.
– Ты чего смеешься? – спросил человек в маске резким голосом, выставив перед собой меч. – Нечего тебе смеяться, приятель, ведь ты вот-вот умрешь.
– Ты кто такой? – спросил Хоукмун. – Пока что я знаю только, что передо мной хвастун.
– Я владею мечом лучше тебя, – заявил незнакомец. – У тебя лучший противник из возможных.
– Сожалею, но не могу без доказательств принять на веру твои слова, – с улыбкой отозвался Хоукмун. – Между прочим, как так получилось, что такой виртуоз клинка так плохо одет?
Кончиком меча он указал на залатанную красную куртку противника, брюки и сапоги из растрескавшейся кожи. Даже блестящий меч у него не имел ножен, а висел на веревочной петле, привязанной к поясу, где так же болтался пухлый кошель. Пальцы чужака унизывали кольца со стекляшками вместо настоящих камней, а кожа на теле выглядела серой и нездоровой. Сам он был высок, но тощ: судя по виду, страдал от недоедания.
– Наверное, ты нищий, – насмехался Хоукмун. – Где ты украл меч, нищий?
Он удивленно ахнул, когда чужак сделал стремительный выпад, а затем отдернул клинок. Движение было невероятно быстрым, и Хоукмун ощутил укол на щеке, поднес руку к лицу и понял, что из ранки идет кровь.
– Мне что, проткнуть тебя насквозь? – фыркнул незнакомец. – Положи меч и признай себя моим пленником!
Хоукмун захохотал, по-настоящему довольный.
– Господи! Наконец-то достойный противник. Ты не представляешь, как я рад встрече, друг. Я уже вечность не слышал звона клинков! – И с этими словами он бросился на чужака в маске.
Его противник ловко парировал удар, каким-то образом успев перейти в нападение, и Хоукмуну едва удалось прикрыться. Ноги накрепко увязли в болотистой почве, и никто из соперников ни на дюйм не сдвинулся с места, оба фехтовали умело и хладнокровно, и каждый признавал в другом истинного мастера клинка.
Они сражались час, совершенно на равных, ни один не нанес и не получил ран, и Хоукмун решил переменить тактику, постепенно отступая по берегу к воде.
Решив, что Хоукмун слабеет, человек в маске, кажется, преисполнился самоуверенности, и его меч замелькал еще быстрее, так что Хоукмуну пришлось собрать все силы, чтобы отражать удары.
Затем Хоукмун сделал вид, что поскользнулся в грязи, и упал на одно колено. Противник прыгнул вперед, чтобы нанести удар, Хоукмун проворно развернул клинок и плашмя ударил чужака по запястью. Тот вскрикнул, и меч выпал из его руки. Хоукмун быстро вскочил, наступил на меч незнакомца, приставив свой клинок к его горлу.
