– О чем ты говоришь, Д’Аверк? Всю ночь я пытался придумать какой-нибудь план, но так ничего и не решил…
– Я расспросил Флану Кэнберийскую, и она рассказала нам всё, что мы хотели узнать, поскольку Мелиадус, кажется, очень ей доверяет. И еще она согласилась помочь нам сбежать.
– Как это?
– На ее личном орнитоптере. Он в нашем распоряжении.
– Ей можно верить?
– Придется. Послушай, у Мелиадуса пока не было времени на поиски Майгана из Лландара. По счастливой случайности, наше прибытие вынудило его задержаться в городе. Но он знает о старике – по крайней мере, знает, что Тоцер научился путешествовать во времени у старика с Запада, – и твердо намерен его разыскать. У нас все шансы первыми найти Майгана. Мы сможем проделать часть пути на орнитоптере Фланы, ведь я умею им управлять, а затем пойдем пешком.
– Но мы безоружны, у нас нет подходящей одежды!
– Оружие и одежду достанем через Флану, и маски заодно. В ее покоях хранятся тысячи трофеев с прошлых кампаний.
– Но для начала надо попасть в ее покои!
– Нет. Для начала надо лишь дождаться, когда она вернется сюда.
– Зачем?
– Затем, друг мой, что Мелиадус, возможно, все еще спит в ее постели. Наберись терпения. Нам здорово повезло. Молись, чтобы так было и впредь!
Довольно скоро Флана вернулась, сняла маску и поцеловала Д’Аверка едва ли не со смущением, как целует любовника молодая девушка. Черты ее лица как будто смягчились, взгляд уже не был таким тревожным, словно, занимаясь любовью с Д’Аверком, она действительно испытала неведомые до сих пор ощущения – может быть, проявление нежности, не входившее в число достоинств мужчин Гранбретани.
– Он ушел, – сказал она. – Как бы мне хотелось, Гюйам, задержать тебя здесь, оставить себе. Столько лет во мне жило невыразимое желание, которое никто не мог удовлетворить. И ты был так близок к тому, чтобы сделать это…
Д’Аверк наклонился и легонько поцеловал ее в губы, и голос его звучал вполне искренне, когда он сказал:
– Флана, ты тоже подарила мне кое-что… – Он неловко выпрямился, облаченный в свой тяжелый, громоздкий доспех. Водрузил на голову высокую маску. – Идем, нужно поторапливаться, пока дворец не проснулся.
Хоукмун последовал примеру Д’Аверка, тоже нахлобучил шлем, и вот уже снова явились два странных, не вполне похожих на людей эмиссара Коммуназии.
Флана первая вышла за дверь, прошествовала мимо стражников-богомолов, которые затопали следом по извилистым сияющим коридорам, проводив их до самых покоев графини. Здесь стражникам приказали оставаться за дверью.
– Они доложат, что проводили нас сюда, – сказал Д’Аверк. – На тебя падет подозрение, Флана!
Она сбросила маску цапли и улыбнулась.
– Нет, – сказала она, идя по пушистому ковру к полированному сундуку, украшенному алмазами. Она подняла крышку и вынула оттуда длинную трубку, на конце которой была мягкая груша. – Внутри груши ядовитая жидкость, – пояснила она. – Стоит вдохнуть брызги, и жертва сходит с ума, начинает беситься и бежать куда глаза глядят, пока не умрет. Стражники пробегут через много коридоров, прежде чем погибнут. Я уже пользовалась этим средством. Оно всегда работает.
Она говорила об убийстве так непринужденно, что Хоукмун невольно содрогнулся.
– Смотрите, всё, что нужно сделать, – продолжала она, – вставить трубку в замочную скважину и нажать на грушу.
Она положила прибор на крышку сундука и повела их через анфиладу великолепно и экзотично убранных комнат в зал с огромными окнами, выходившими на широкий балкон. Там, на балконе, аккуратно сложив крылья, стоял орнитоптер Фланы, похожий на прекрасную, алую с серебром, цаплю.
Она торопливо прошла в другую часть комнаты и отодвинула занавеску. За ней оказалась огромная куча трофеев: одежда, маски и оружие всех ее любовников и мужей, получивших отставку.
– Берите всё, что вам нужно, – промурлыкала она, – и поторопитесь.
Хоукмун выбрал дублет из синего бархата, узкие штаны из оленей кожи, вышитую золотом перевязь, на которой висели длинный, отлично сбалансированный меч и кинжал. Маску он взял из тех, что раньше принадлежали уничтоженному им лично врагу, Асроваку Микошевару: сверкающую маску, изображавшую стервятника.
Д’Аверк облачился в темно-желтый костюм и блестящий синий плащ, сапоги из оленьей кожи, подобрал себе клинок, похожий на клинок Хоукмуна. Он тоже выбрал маску стервятника, рассудив, что двум членам одного ордена вполне логично путешествовать вместе. Теперь они оба выглядели как истинные благородные мужи Гранбретани.
Флана открыла окно, и они вышли в прохладное, туманное утро.
– Прощайте, – прошептала Флана. – Мне надо вернуться к стражникам. Прощай, Гюйам Д’Аверк. Надеюсь, мы еще встретимся.
– Я тоже надеюсь на это, Флана, – ответил Д’Аверк с неожиданной нежностью в голосе. – Прощай.
Он забрался в кабину орнитоптера и завел мотор. Хоукмун спешно уселся у него за спиной.
Крылья машины захлопали по воздуху, и она, издавая металлическое клацанье, поднялась в угрюмое небо над Лондрой, беря курс на запад.
Глава тринадцатая
Король Хуон недоволен
Противоречивые чувства раздирали барона Мелиадуса, когда он вошел в тронный зал короля-императора, низко поклонился и пустился в долгий путь до Тронной Сферы.
Белая жидкость внутри шара клубилась энергичнее обычного, что встревожило барона. Он злился из-за исчезновения эмиссаров, опасался гнева монарха, сгорал от желания отправиться на поиски старика, который может дать ему средство добраться до замка Брасс. А еще он боялся, как бы не утратить свое влияние и высокое положение и не оказаться изгнанным (известно, что король проделывал такое раньше) в квартал Сорванных Масок. Он нервно поглаживал волчий шлем, и шаг становился все более неровным по мере того, как Мелиадус приближался к Тронной Сфере и с опаской поглядывал на монарха, похожего по форме на зародыш.
– Великий король-император, слуга империи, барон Мелиадус, явился. Он упал на колени и склонился до земли.
– Слуга? Не очень-то хорошо ты нам услужил, Мелиадус!
– Прошу прощения, ваше благородное величество, но…
– Но?
– Но я понятия не имел, что они решат уехать прошлой ночью, вернувшись тем же путем, каким пришли…
– Твой задачей и было предчувствовать их решения, Мелиадус.
– Предчувствовать? Предчувствовать решения, могущественный монарх?
– Интуиция подводит тебя, Мелиадус. Когда-то она была безупречна, и ты действовал, подчиняясь ей. Теперь же твой разум полон глупых планов мести, ты глух и слеп ко всему остальному. Мелиадус, эти эмиссары уничтожили шестерых моих лучших гвардейцев. Я не знаю, как они убили их – возможно, каким-то заклинанием, но убили, неведомым путем покинули дворец и вернулись к неизвестной машине, принесшей их сюда. Они многое узнали о нас, а вот мы, Мелиадус, не узнали о них буквально ничего.
