– Кроме Тоцера и еще этого старика, Майгана из Лландара.
– Ну да… если Тоцер сказал правду. Мы по-прежнему идем наобум, Хоукмун.
– Но Мелиадус слышал ту же историю.
– Может, Тоцер любит повторять одну и ту же ложь?
Дело шло уже к ночи, когда горные жители повыскакивали из своих пещер наверху и напали на Хоукмуна и Д’Аверка.
Они обросли маслянистым мехом, у них были птичьи носы, кошачьи когти и огромные горящие глаза, они разевали клювы, полные зубов, издавая жуткое шипенье. Насколько сумели разглядеть в сумерках Хоукмун и Д’Аверк, в толпе находились как три особи женского пола, так и примерно шесть самцов.
Хоукмун выхватил меч, поправил маску стервятника, как поправил бы обычный шлем, и прижался спиной к скале.
Д’Аверк занял позицию рядом с ним. А в следующий миг их атаковали.
Хоукмун ударил первого противника, оставив у него на груди длинный кровоточащий порез. Существо с воплем отступило.
Второго принял Д’Аверк, пронзив ему сердце. Хоукмун аккуратно перерезал горло третьему, но четвертый успел вцепиться ему когтями в левую руку. Хоукмун боролся, напрягая мышцы, и старался развернуть кинжал лезвием вверх, чтобы ткнуть противника в запястье. Мимоходом полоснул еще одного, который попытался зайти с другой стороны.
Хоукмун кашлял, чувствуя тошноту, потому что воняли эти твари немилосердно. Наконец ему удалось развернуть руку и уколоть острием кинжала предплечье противника. Тот охнул и выпустил его.
Хоукмун мгновенно всадил кинжал в таращившийся на него единственный глаз и оставил клинок там, развернувшись, чтобы прикончить следующую тварь.
Уже стемнело, и было трудно понять, сколько еще врагов осталось. Д’Аверк держался молодцом, осыпая тварей грязными ругательствами, пока его клинок стремительно разил во все стороны.
Хоукмун поскользнулся в луже крови, оступился, но успел упереться спиной в скальный выступ. И тут же на него с шипеньем бросилась тварь с птичьим клювом, сграбастала в медвежьи объятия, прижав к скале, и клюв защелкал перед самым лицом, вцепляясь в клюв маски стервятника.
Хоукмун обливался потом, пытаясь ослабить хватку противника, он высвободил голову из шлема-маски, оставив его в клюве горной твари, развел в стороны руки врага и с силой ударил его в грудь. Тварь пошатнулась, застигнутая врасплох, не понимающая, что маска стервятника вовсе не часть тела Хоукмуна.
Хоукмун быстро вонзил меч в сердце противника и обернулся к Д’Аверку, на которого наседали сразу двое.
Одному из них Хоукмун начисто снес голову и собирался взяться за второго, но тот выпустил Д’Аверка и с воплями скрылся в темноте, успев вырвать клок из его куртки.
Они расправились со всеми омерзительными тварями, кроме последнего беглеца.
Д’Аверк тяжело дышал, легко раненный в грудь там, где когти выхватили кусок куртки. Хоукмун оторвал полоску ткани от своего плаща и прикрыл рану.
– Пустяки, царапина, – сказал Д’Аверк. Он сорвал с себя помятый шлем и отшвырнул в сторону. – Хотя они неплохо нам послужили, мне нет смысла носить маску, когда ты остался без своей. Этот камень у тебя во лбу узнается настолько безошибочно, что мне просто глупо маскироваться! – Он широко улыбнулся. – Говорил же я тебе, что Трагическое Тысячелетие породило омерзительных тварей, друг Хоукмун.
– Верю, – улыбнулся в ответ Хоукмун. – Пошли, нам надо найти укрытие, чтобы пережить эту ночь. Тоцер отметил на карте места, где можно безопасно отдохнуть. Звездного света хватит, чтобы рассмотреть карту.
Д’Аверк потянулся за пазуху, но в следующий миг его рот широко раскрылся от ужаса.
– О Хоукмун! Как же нам не повезло!
– Что случилось, друг?
– Та тварь вырвала кусок куртки вместе с карманом, где лежала карта Тоцера. Мы заблудимся, Хоукмун!
Хоукмун выругался, убрал меч в ножны и задумался.
– Ничего не поделаешь, – сказал он. – Придется пойти по следу того существа. Оно было слегка ранено, возможно, остались следы крови. Может, выронит карту по пути к своему логову. Если же нет, нам придется проделать весь путь до его берлоги и каким-то образом вернуть карту!
Д’Аверк нахмурился.
– А дело того стоит? Может, сами сумеем вспомнить, куда идти?
– Вряд ли. Идем, Д’Аверк.
Хоукмун принялся карабкаться на острые скалы, за которыми скрылась из виду горная тварь, и Д’Аверк неохотно последовал за ним.
По счастью, небо было ясное, луна светила ярко, и Хоукмун в итоге заметил на камнях блестящие пятна – наверняка кровь. Чуть поодаль виднелись еще пятна.
– Нам туда, Д’Аверк, – позвал он.
Его друг вздохнул, пожал плечами и пошел следом.
Поиски продолжались до самого рассвета, когда Хоукмун наконец потерял след и покачал головой. Они забрались высоко по склону, откуда открывался отличный вид на две долины внизу. Он провел рукой по светлым волосам и вздохнул.
– Ни малейшего следа той твари. Но я все равно уверен…
– Теперь мы совсем заплутали, – рассеянно произнес Д’Аверк, потирая сонные глаза. – Карты нет, и даже того пути, по которому мы шли, тоже нет…
– Прости, Д’Аверк. Мне казалось, что это удачная идея. – Плечи Хоукмуна обмякли. Но затем он вдруг приободрился и махнул рукой. – Вон там! Что-то движется. Быстрее. – И он побежал по выступу скалы и скрылся из виду.
Д’Аверк услышал изумленный возглас, после чего наступила тишина.
Француз вынул меч из ножен и последовал за товарищем, гадая, что же тот увидел.
А потом он тоже разглядел то, что так изумило Хоукмуна. Далеко внизу, в долине, стоял город из металла, поверхности домов сверкали красным, золотым, оранжевым, синим и зеленым, повсюду вились металлические дороги и вздымались острые металлические башни. Даже с такого расстояния было заметно, что город заброшен, он рассыпается в прах, его стены и архитектурные излишества ржавеют.
Хоукмун стоял, глядя на город. Потом указал на что-то рукой. Ночной противник, уцелевший в битве, был там, скатывался по скалистому склону горы к городу.
– Должно быть, здесь он и живет, – сказал Хоукмун.
– Я бы не стал спускаться туда за ним, – пробурчал Д’Аверк. – Воздух может быть отравлен, от такого воздуха кожа с лица облезает, потом тебя начинает рвать, а потом ты умираешь…
– Д’Аверк, отравленного воздуха больше нет, и ты сам это знаешь. Он держится недолго, затем рассеивается. Я уверен, что отравленного воздуха тут не было уже несколько сотен лет. – Он начал спускаться с горы по следам врага, который до сих пор не выпускал из рук кусок куртки с карманом, где лежала карта Тоцера.
– Ну ладно, – проворчал Д’Аверк. – Если что, примем смерть вместе! – И снова он двинулся вслед за товарищем. – Что ты за нетерпеливый, взбалмошный господин, герцог фон Кёльн!
