Книга Фееричная Франция, страница 60. Автор книги Наталия Басовская

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Фееричная Франция»

Cтраница 60

Человек большого ума, Мирабо не мог не видеть, как поднимается страшная волна революции, способная уничтожить Францию. Позже стало известно, что уже тогда он вступил в тайные переговоры с двором. В советской историографии это называлось предательством. Но он просто искал выход из положения. Он хотел стать тайным советником короля, чтобы помочь ему действовать разумно. Мирабо заключил с двором договор о том, что ему оплатят долги, если он поможет королю наладить отношения с новыми правителями. Кто-то из современников сказал: «Вы говорите, Мирабо покупают. Нет, его не покупают, ему платят за то, что он… тайный министр». Он состоял с королевским двором в долгой тайной переписке (50 записок сохранилось), которая в итоге ничего не дала.

В одной из речей Мирабо говорил: «Да, я заявляю открыто, что я за королевское вето. Нет ничего ужаснее, чем владычество шестисот лиц, которые завтра могли бы объявить себя несменяемыми, послезавтра – наследственными и кончили бы присвоением себе неограниченной власти». Он как будто предвидел якобинскую диктатуру.

Конечно, львиная голова Мирабо упала бы под ножом гильотины. Но 2 апреля 1791 г. он внезапно умер. Причиной стал, видимо, запущенный аппендицит. Похоронили его с невероятной пышностью, в Пантеоне, под надписью «Великим людям – благодарное отечество». А через короткое время, год и четыре месяца, 10 августа 1792-го, в кабинете Людовика XVI, уже арестованного, были обнаружены письма Мирабо. Его сразу же объявили предателем, и толпа, которая его боготворила, принялась в него плевать. Останки были вынесены из Пантеона и перемещены на кладбище в предместье Сен-Марсо, где хоронили преступников. Место Мирабо в Пантеоне занял якобинец и его обличитель Жан-Поль Марат. Но и его тело пролежало там только до 1795 года, а после контрреволюционного переворота было перезахоронено на одном из парижских кладбищ. Даже посмертные судьбы этих людей так много говорят о революционной и послереволюционной эпохе!

Талейран
Жизнь вне морали

Талейран – это целая эпоха в истории Франции. Рубежная эпоха. Он вступил на историческую арену в период Французской революции конца XVIII века и пробыл на виду до ее завершения. История доказывает, что в революцию гораздо легче войти, чем выйти из нее. Выход Франции из революции, которую мы вслед за В. И. Лениным называем Великой, был мучительным, долгим, многоэтапным. И на каждом этапе проявлял себя этот человек – Шарль Морис Талейран.

Один из наиболее ярких европейских дипломатов и государственных деятелей своей эпохи, он прожил долгих 84 года. Причем в 80 лет был еще на службе. Сам говорил, что принес 14 присяг разным правительствам и разным людям. Его называют «слуга всех господ» – и всех этих господ он по очереди предавал. При этом Талейран никогда не считал, что предает. Он просто ковал карьеру. И обрамлял свои поступки словами о пользе для Франции.

А еще он славился как умный и тонкий острослов, чьи высказывания становились известны всему Парижу, а некоторые – превратились в поговорки. Например: «Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли».

Оставил он след и в русской истории. У него сложились непростые, многогранные отношения с императором Александром I – победителем Наполеона. И Александра Талейран тоже успел предать. Вообще в отношениях с людьми он выжидал подходящего момента для предательства. И в сущности, не ошибался.

Шарль Морис де Талейран-Перигор родился 2 февраля 1754 года в Париже. Предки Талейранов служили, по легенде, еще Каролингам, затем Капетингам. Считалось, что при Гуго Капете, основателе династии Капетингов, который стал королем в 987 году, был некий Адальберт Перигорский.

На гербе Талейранов три золотых орла в лазурных коронах, с хищно раскрытыми клювами. Автор биографии Талейрана Ю. В. Борисов рассказывает такое предание. Во время Столетней войны Талейраны перебежали из французского лагеря в английский. И там один из них получил поручение отправиться обратно во французский стан, к королю Карлу V, который в истории остался с прозвищем Мудрый, и попытаться его подкупить. Из этого конечно ничего не вышло. Но говорили, что значительная часть суммы, выделенной на подкуп, 10 тысяч золотых ливров, осталась у того, средневекового Талейрана.

Отец Шарля Мориса – Шарль Даниэль Талейран, князь Шале, граф Перигор и Гриньоль, маркиз Эксдей, барон де Бовиль и де Марей. Ему было 20 лет, когда родился его сын. Мать – Александрина Мария Виктория Элеонора Дама-Антиньи, тоже из очень знатной семьи. Она была на шесть лет старше мужа, что не помешало их благолепным отношениям. Оба служили при дворе французского короля Людовика XV. В годы, предшествовавшие революции, двор отличался развратностью. Там властвовала умами и настроениями, несмотря на всеобщую ненависть, знаменитая мадам Помпадур, получившая титул графини Дюбарри.

Отец Талейрана был воспитателем дофина, будущего Людовика XVI, мать – придворной дамой. Они относились к своим обязанностям очень строго, отдавались службе, мало заботясь о воспитании родного сына.


Фееричная Франция

Пьер Поль Прюдон. Талейран. 1817 г.


После крещения малыша прямо возле церкви отдали кормилице, которая на четыре года увезла его в парижское предместье. Все это время он не знал родительской ласки. Об этом он рассказывает в мемуарах, и, по-видимому, искренне: «Мое воспитание было в какой-то степени предоставлено случаю. Родительские заботы еще не вошли тогда в нравы». Слишком большое внимание к ребенку показалось бы окружающим педантизмом, еще хуже – выглядело бы смешно. Немодно было в кругах высшей аристократии суетиться вокруг младенцев. Хочешь быть придворным – занимайся двором.

Итак, о нем не очень пеклись. Нянька, у которой он рос, положив его однажды на комод, не уследила, – младенец упал и повредил ногу. Об этом никому не сказали. Травма развивалась, болезнь коснулась и второй ноги. Юный Талейран вынужден был носить ортопедический башмак, тяжелый, грубо схваченный штырями. Так что мальчику приходилось нелегко.

Родители могли помышлять исключительно о военной или придворной карьере для сына, но хромой он для этого не годился. Осталось единственное поприще – духовное, которое было ему глубоко чуждо.

Вот как сам Талейран вспоминает об этом: «Мои родители, считая, что я не могу сделаться военным без ущерба для их карьеры, решили подготовить меня к другой деятельности. Это казалось им более благоприятным для преуспевания рода. Дело в том, что в знатных семьях любили гораздо больше род, чем отдельных лиц».

Хромота Шарля Мориса заставила родителей обращать больше внимания не на него, а на его брата. Старший же сын чувствовал себя обездоленным.

Только однажды он на некоторое время обрел счастье: в четыре года его отправили в замок около городка Шале, к прабабушке по отцовской линии, которую он называл бабушкой, Марии-Франсуазе де Рошешуар. Ей, внучке Кольбера – министра Людовика XIV, было 72 года. И вдруг ей захотелось взять к себе этого маленького мальчика. Талейран пишет, что тогда впервые испытал счастье любить.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация