Машина Алексея стояла, где и вчера, Андрей неторопливо поднялся по лестнице.
– Из квартиры никто не выходил. – Алексей спустился с пролёта между этажами.
– Да ладно. Что ты так разволновался? – Андрей попутно прикинул, что помощник, похоже, трезв. – Разберёмся.
Они подошли к двери и прислушались. В квартире поскрипывал пол, раздавалось протяжное пение:
– …тый крепкий, святый бес-с-смертный. Помилуй, мя… Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертный…
Андрей нажал кнопку звонка, пение оборвалось, приблизились шаркающие шаги.
– Кто? – знакомым скрипучим голосом спросила Иванова.
– Старший следователь Андреев с помощником. Агриппина Ивановна, откройте, пожалуйста.
– Какой ещё страшный следователь? Вы опять хулиганите? Сейчас я милицию вызову! Вася, слышишь! Звони, вызывай участкового, они не унимаются! – послышалось неожиданно громко, казалось, хозяйка прокричала угрозы в замочную скважину.
– Агриппина Ивановна, – продолжил Андрей, – мы в курсе, что своего супруга Василия вы похоронили десять лет назад на загородном кладбище, участок «бэ» триста двадцать, и с тех пор живёте одна.
– Всё равно не открою! – сказала старушка. – Я сейчас участковому позвоню!
– Звоните, только скорее, – согласился Андрей. – Без вас дел хватает.
– А вы точно из милиции? – спросили за дверью.
– Хотите, соседку свою позовите, Ольгу Вадимовну, – подсказал Андрей.
Иванова ушла вглубь квартиры, донёсся её разговор. На площадку вышла соседка и по-свойски хлопнула несколько раз по двери Ивановой:
– Агриппина, ты что, открывай! Это же твои посетители давешние. Здравствуйте.
– Какие давешние, Оля, – Агриппина Ивановна выглянула в щель на цепочке, признала соседку и открыла дверь настежь, – когда я только сегодня вернулась?
– Откуда вы вернулись? – спросил Андрей.
– С дачи, – прошамкала Иванова, переводя глазки-бусинки за толстыми линзами с Андрея на Алексея. – Автобус пустили, вот я и ездила порядок наводить. Кой-что перекопала, кой-что присадила.
– Сколько вы там пробыли? – уточнил Андрей, не сводя с неё взгляда.
– С тех выходных, – ответила Иванова.
– Где жили? – спросил Андрей.
– Так на даче жила! У меня свет есть, вода есть. Магазинчик в посёлке хороший.
– Кто-нибудь может подтвердить, что вы там находились? – продолжил Андрей.
– Конечно, прости меня, господи. Татьяна – справа, – Иванова принялась загибать недавно работавшие в земле пальцы, – Ольга и Николай – напротив. Продавщица наша, я хлеб у неё каждый день брала. А что случилось-то?
– Дак… – вступила соседка, но Андрей дал знак Алексею вернуть ту в квартиру.
– Агриппина Ивановна, может, поговорим в квартире? – предложил Андрей и продолжил, когда Иванова впустила: – Имена Сморчкова Галина Фёдоровна или Агеева Диана Сергеевна вам о чём-нибудь говорят?
Иванова махнула рукой:
– Психи опять, что ли, с дурдома сбежали? Как весна или осень, у них обострение. Нет, я таких не припомню. Без меня, видно, приняли.
– Агриппина Ивановна, а ещё очки есть у вас дома? – поинтересовался Андрей.
– Есть. Они негодные, но выкинуть жалко, вдруг ещё сгодятся.
– Проверьте, на месте они?
Иванова вернулась со знакомым футляром. Андрей взглянул на очки и вернул:
– Далеко не убирайте. Ещё скажите, вы чем-нибудь серьёзным болеете? Сердце, там, печень или диабет?
– Слава тебе, господи, нет. А вы точно из милиции? Уж больно вопросы странные задаёте.
– Чем же они странные? Вам лет много. Может, сердце прихватывает, давление, там, я не знаю. То есть сахарный диабет точно не ставили вам? – уточнил Андрей.
– Кроме глаз – я здорова. Но они у меня с детства такие. А так нас же наши гипопократы в дурдоме каждые полгода осматривают.
– А зубы часто лечить приходится? – спросил Андрей.
– Какие зубы? Нет у меня их давно, слава богу. Я, чай, не актриса какая, а человек пожилой. А вы кто такие, как я посмотрю, мне непонятно?
Андрей потянулся в карман, Иванова вдруг заголосила:
– Люди! Убивают! А что я вам сделала?
– Тише! – Андрей раскрыл удостоверение, Иванова прочитала и перестала всхлипывать. – Теперь вы несите свой паспорт.
– А с чего? – осмелела Иванова. – Разве я в чём виновата?
– Паспорт несите, – повторил Андрей и продолжил, когда Иванова, зашаркав ногами живее, принесла документ. – Вы скорее всего ни в чём не виноваты. Но вот женщина, которая воспользовалась вашими паспортом и квартирой, подозревается в убийстве.
Алексей удивлённо взглянул на него, но промолчал, Иванова испуганно осмотрелась и воскликнула громко:
– Здесь убили? Кого? Где? Когда?
– Успокойтесь, – продолжил Андрей. – Убийство случилось не здесь и не сейчас.
Изучив фотографию главной и остальные страницы, Андрей вернул паспорт хозяйке:
– На дачу его не забирали?
– Нет, зачем мне он там? Не дай бог, потеряется. У меня пенсионное и проездной, мне он без надобности.
– Значит, всё это время паспорт был дома?
Иванова кивнула.
– Когда вы вернулись, все вещи дома были в порядке?
– Вещи? – Свидетельница обвела взглядом бедную обстановку: – Что им будет, вещам-то? Невелика ценность.
– Может, заметили что-нибудь необычное? – настаивал Андрей.
– Только знаете что? – ехидным тоном сказала хозяйка квартиры. – Ольга, соседка, моя сюда приходила и воду лила.
– Какую воду ещё? – не понял Андрей.
– Какую? Водопроводную, вот какую! Она счётчик недавно поставила и теперь, чуть что, ко мне за водой приходит. У меня счётчиков нет. Но она же так мне сверх норматива налить может!
– С чего вы решили, что она воду вашу сливала, раз счётчиков нет? – засомневался Андрей.
– Так она руки, видимо, мыла на кухне, да потом их и вытерла. Вот она, жадность людская! Нет бы дома руки помыть, так нет – мы к соседям пойдём и там воду сольём. Но только ей ничего не говорите, а то за квартирой следить откажется, а я летом здесь не живу.
Андрей прошёл в кухню:
– Где полотенце?
Старушка указала на крюк с сероватой застиранной ветошью. Андрей усомнился:
– Вы уверены, что им кто-то пользовался?
– Так махрушечки, видишь, растрёпанные, а я полотенца проглаживаю с обеих сторон и вешаю чистыми, чтобы по приезду только свои вещи стирать. С дачным нельзя же домашнее вместе закладывать. Но ей-то без разницы! – кивнула Агриппина Ивановна на стену, за которой была квартира соседки.
