Вот и сейчас, когда я, внутренне замирая от волнения, попросила выделить мне водителя для поездки, Фредерик все организовал в течение каких-то пятнадцати минут. Я не помнила свой номер медицинской страховки, оставалось надеяться только на карточку Эйдена в кармане и на то, что она убережет меня от лишних вопросов. Подобрать клинику заранее я тоже не удосужилась, потому назвала водителю адрес единственной, которую знала. Той, где наблюдалась. Ехать пришлось на другой конец города, но водитель не стал задавать никаких вопросов, просто выехал за ворота, и я расслабилась.
Смит, мой врач-гинеколог, приняла меня с доброжелательной мягкой улыбкой, поинтересовавшись, что случилось. Ведь не так давно я уже посещала ее. Плановый осмотр.
– Кажется, я беременна…
Произнести это вслух было неловко, но врач осталась профессионально невозмутимой.
– Сколько времени прошло с последнего незащищенного акта? Когда были последние месячные?
Она деловито забросала меня стандартными вопросами и велела укладываться на кушетку.
– Если тесты верны, мы сможем рассмотреть плодное яйцо на УЗИ прямо сейчас.
Я вздрогнула от прикосновения прохладного геля к животу и закрыла глаза. Смотреть на монитор было жутко. Неужели правда? Дешевые тесты, что дала мне Мелани, не ошиблись, и внутри меня уже растет наш с Эйденом ребенок?
– Вижу одно плодное яйцо в полости матки. Да, Лина, вы точно беременны. Не сомневайтесь. Все закрепилось хорошо. Поздравляю!
– С-спасибо…
У меня внутри все рухнуло. Я открыла глаза, наткнувшись на вполне искреннюю улыбку женщины. Не выдержала и перевела взгляд на черно-белый экран аппарата. Хмурясь, с недоумением попыталась отыскать, где же там собственно ребенок?
Миссис Смит поняла меня без слов и ткнула в кружочек на экране.
– На таком сроке он мало похож на человека, разумеется. Но уже живет и нуждается в вас и вашей любви.
Я смутилась и кивнула, чувствуя во рту подозрительную сухость. Что там говорила Мел? Если что, сделаешь аборт? Мне вдруг захотелось плакать. Горло перехватило намертво, а светлый боб на темном фоне размылся. В эту секунду, глядя на экран монитора, я осознала, что никогда так не поступлю, что бы ни случилось.
– Голова не кружится? – внимательно наблюдала за моим состоянием миссис Смит, вытирая мне живот бумажной салфеткой.
– Нет. Все хорошо. Спасибо.
– Я распечатаю вам фото и назначу все необходимые анализы. Их можно сдать здесь же в нашем центре. Вы сегодня ели?
Через несколько минут я сжимала в руках плотную папку бежевого цвета, в которую миссис Смит уложила все, что нужно – направления, заключение о беременности и брошюры с рекомендациями по питанию и образу жизни в моем новом положении.
Несколько минут я, как зомби, сидела в коридоре больницы. Мне нужно было все переварить. Это правда случилось со мной, а не с какой-то глупой студенткой, спящей с кем попало. Я оказалась в постели с Эйденом Штормом, незнакомцем из бара, и забеременела от него в первую же ночь.
Долго думала и пришла к мысли, что поговорю с Эйденом, как только получу результаты анализов, чтобы не затевать этот разговор с пустыми руками. Не хочу никаких недомолвок. И если я ему действительно нужна, он примет и нашего ребенка тоже. Если нет, просто уйду и буду жить своей жизнью. В конце концов мама вырастила меня одна. И я справлюсь.
Очнулась только когда ко мне во второй уже раз подошла дежурная медсестра и спросила, все ли в порядке. Я была не в порядке, но не желала привлекать лишнее внимание. Уж лучше сделаю все, что нужно и домой. Там выплачу все слезы и буду готова к разговору со Штормом. Я изменилась. Я теперь отвечаю не только за себя. Я смогу выдержать даже девять баллов его гнева, если потребуется.
Смогу хлопнуть дверью, если он нас не примет. Смогу, смогу, смогу…
Но все снова пошло наперекосяк. Сдать кровь сегодня я уже не успевала, и делать здесь было больше нечего. Дрожа всем телом и сминая пальцами бежевую папку, я преодолела прохладный, наполненный немногочисленными в этот час холл. Двери с тихим стуком открылись, и я вышла на залитую солнечным светом улицу. В жару и… Попала на новый круг ада.
Ослепившее меня яркое полуденное солнце сменилось вспышками фотокамер. Меня обступили какие-то люди, тыча микрофонами. Жадно щелкали одноглазые объективы фотокамер. Дверь позади уже закрылась и заклинила как обычно. Меня тут же оттеснили в сторону и загнали в угол, точно желанную добычу. Посыпались наперебой вопросы:
– Вы дочь Эйдена Шторма? Когда вы об этом узнали?
– Что вы здесь делаете? Вы беременны?
– Кто отец вашего ребенка? Вы пришли делать аборт?
– Расскажите нам всю правду! Общественность заслуживает право знать, за кого голосует! – визжал какой-то особенно мерзкий голос. – Вы спали со своим отцом? Он растлил вас? Изнасиловал?
Застыла, не в силах шевельнуться и послать этих уродов подальше. Мир вращался. Все лица слились в единое пятно, а голоса в невнятный гул. Я открывала и закрывала рот, но не могла сказать ни слова. Руки будто онемели. В голове билась одна мысль: «Вот и попались! Мне конец! Нам конец! Эйдену конец. Конец всему. Это точка…»
Колени подогнулись, папка с документами выскользнула из ослабевших пальцев, и кто-то, точно сжалившись надо мной, выключил свет…
– Лина, солнышко. Приди в себя! – шептал кто-то родной, пахнущий терпким дорогим парфюмом.
Эйден. Мне все равно, где я. Главное, он здесь, а значит кошмар закончился. Хотя бы тот, который касается сотни журналистов и их мерзких вопросов. Открыла слипшиеся веки. Это не сон. Это действительно Эйден. Сидит на краю кровати в нашей теперь уже общей спальне. Пытаюсь двинуться и морщусь от боли. В вене торчит катетер. Прозрачная трубка соединяет меня с наполовину пустой капельницей.
– Как же ты меня напугала! – выдыхает Шторм, и я оказываюсь в его руках раньше, чем успеваю хоть что-либо сказать.
– Осторожнее, капельница, – шепчу в ответ, а сама только теснее прижимаюсь. – Что случилось?
Эйден отпустил меня и приподнял подушку, помогая сесть на кровати. Теперь, когда первый шок прошел, он смотрел на меня строго и чуть хмурил темные брови.
– Это я должен спросить у тебя. Что произошло, Лина? Что тебе понадобилось в той клинике?
– Это клиника, где я наблюдаюсь, – пискнула тихо и сжалась, натянув на себя одеяло.
– Все изменилось. Ты – часть моей жизни и все, что касается твоей жизни и здоровья тоже. Первое, что ты должна была сделать – посоветоваться со мной. Я бы подобрал надежную клинику для осмотра, – чуть поморщился, как от головной боли.
А меня пронзило. Он знает. Когда я упала в обморок ему, наверное, тут же обо всем доложили. Где я была, зачем туда ездила и что именно показало обследование. На моем лбу выступил холодный пот, мурашки пробежали вниз по позвоночнику. Страшно. Я вся сжалась под одеялом, что он скажет? Но Эйден молчал, глядя на меня с укоризной.
