— Неужели сам Михаил Александрович изволят прибыть? — засуетился глава города, выслушав мой краткий доклад.
— Мне говорили, что планирует, — не стал я стопроцентно подтверждать.
— Не беспокойтесь, встретим Его Высочество как подобает.
С большим трудом мне удалось донести до этого чинуши, что, кроме Великого князя, будут еще человек тридцать иностранцев. Плюс моей бригаде технического обслуживания нужно заранее где-то остановиться.
— Семену Ильичу кого-то из господ предложим принять, Серафима Ивановна, думаю, не откажется от постояльца, — начали составлять список имеющихся в городе более-менее уважаемых людей городской голова с женой после моих пояснений.
— Ваше благородие, вы не думайте. У нас даже проездом принц персидский останавливался, — успокаивала меня супруга чиновника.
— Лизонька, это в двадцать девятом году было, — поправил жену голова. — Но ты права, встретим Михаила Александровича, как полагается, с молебном и хлебом-солью. А какие у нас торговые ряды! Право слово, не хуже, чем в столице!
Я чуть не застонал. Какой хлеб-соль?! Какие торговые ряды?! Это же гонки! Два дня потратил в Клину на согласование всех действий и доведение до городского головы сути соревнований. Одно хорошо, с размещением гостей проблем не возникнет. Это было самое простое из всех организационных вопросов. Мою бригаду обещались устроить в почтовом дворе. Там же спешно будут сооружены ремонтные мастерские для участников гонок.
Поскольку средства на гонку выделялись солидные, то я потребовал от городского головы всего по высшему разряду. Питание, ночлег, обеспечение комиссии всем необходимым и согласование действий с полицией.
Примерно в таком ключе прошли остальные переговоры с чиновниками по пути до Великого Новгорода. Единственное отличие заключалось в том, что останавливаться в населенных пунктах, кроме как на заправку, автомобилисты не будут, а продолжат движение дальше.
Этот момент у организаторов гонок был самым спорным. От Клина до Новгорода по всем буеракам получалось около пятисот километров. При скорости пятьдесят километров в час преодолеть этот участок вполне возможно часов за десять. Конечно, водители устанут, но в правилах не запрещалось иметь второго члена экипажа. Другой вопрос, что наша команда сильно сомневалась в том, что зарубежные представители автопробега осилят такой большой отрезок пути за день. С другой стороны, белые ночи должны помочь гонщикам.
Последний этап гонок проходил от Новгорода до Петербурга и завершался на Дворцовой площади в присутствии сиятельных особ и самого государя императора. Я этот отрезок преодолевал с большим трудом. Устал как собака. Три недели в пути, беседы с туповатыми «аборигенами», мороз, ветер и паршивые гостиницы сделали меня раздражительным и злым. Отряд сопровождения я отпустил обратно в Москву, а сам отправился к друзьям.
— А ведь еще в мае придется повторить маршрут, — пожаловался я Сереге. — Все еще раз проконтролировать и проверить.
— Зато трассу будешь знать назубок, — усмехнулся друг. — Кстати, мы решили напечатать карту-схему движения для участников гонок. Указатели указателями, но господа иностранцы могут реально заблудиться.
— Сколько подтверждений пришло? — поинтересовался я составом участников.
— Три от англичан, один француз, четыре машины обещали немцы, один гонщик из Австро-Венгрии, один из Черногории, два итальянца и все.
— И наших пять машин, — добавил я.
— Шесть, — поправил меня Сергей. — Решено еще один колесный трактор выставить. Не возражаешь, если твоего Саньку Румянцева пошлем на гонки?
— Я-то не возражаю. Только это не будет против правил? — уточнил я.
— По правилам могут принимать участие любые машины, имеющие больше двух колес, — сообщил Сергей. — В любом случае для разнообразия сойдет. Получается всего шестнадцать команд. А нам хотелось бы устроить шум на всю Европу. Чернов операторов готовит. Будем снимать фильм, освещать в газетах и по радио.
Долго задерживаться в Петербурге я не мог, пора было возвращаться. Даже заводы не посетил. Концерн «Русь» разросся так, что дня три нужно, чтобы везде побывать. А у меня еще визит к Витте запланирован.
С Сергеем Юльевичем мы обсудили тему расширения фармацевтических цехов. Я принял все его предложения. В Москве есть кому этим заняться. А наличие в соучредителях генерал-губернатора позволяет нам не только выкупить дополнительные участки земли, но и наладить серьезную охрану. Чистой прибыли от продажи изонида я получал двадцать тысяч в год, но был полностью согласен с Витте, что двести тысяч будут смотреться на моем банковском счете гораздо лучше.
Фармакологическое направление приносило мне немало дохода. Частично я вкладывал деньги в развитие, но большую часть отдавал концерну «Русь» на постройку заводов в Петербурге. Денежные средства перераспределяла Вера Степановна, но она никогда не трогала доходы с Крымской и моего магазина. Хотя им всегда не хватало денег на развитие. Потому меня сильно удивило, когда Вера Степановна предложила перекинуть часть каких-то средств на мой счет.
— Николай, мы тут решили, что тебе нужно стать крупнейшим землевладельцем на юге страны. Пока сейчас идет распродажа целины, приобрети побольше, — просветила Вера Степановна.
— Предполагается, что я стану не только крупнейшим землевладельцем, но и поставщиком зерна, — сразу оценил я перспективы.
— Конечно, — поддакнул Серега. — Мы не в состоянии перекрыть тот канал, по которому купцы продают пшеницу на Запад. Зато можем создать свой запас. Призраки революций еще маячат впереди. И вполне реально накормить бунтарей.
— С крестьянами как решите? — поинтересовался я. — Накормить рабочих и обеспечить их местами на заводах Москвы и Петербурга мы осилим. Но миллионы крестьян в европейской части России ничего с этого не получал.
— Не дави на больную мозоль, — вздохнул Серега. — Ну не знаем мы, как и что сделать для деревни. Ведем пропаганду, предлагаем переселяться. Более смышленые, возможно, не одна тысяча, потянутся на юг, но всех охватить и накормить нашей группе не под силу.
— А не получится так, что я буду выращивать хлеб, а ушлые купцы станут его перепродавать за границу? — вернулся к изначальной теме беседы.
— А министр финансов тебе в друзьях зачем? — напомнил Серега. — Будем ему на мозги капать об ограничении поставок за рубеж. Кино какое-нибудь состряпаем о продаже пшеницы иностранцам. Может, статьи в газеты тиснем.
— Думаешь, Витте нас поддержит? Он ведь и сам не прочь заработать.
— Но «свою шерсть» с «государственной» не путает, — парировал Серега, а я не понял.
— Сергей подразумевает, что супруга Витте Мария Ивановна очень заинтересовалась продвижением кинематографа в Европе, — просветила меня Вера Степановна.
Мария Ивановна, урожденная Матильда Исааковна Нурок, имела еврейские корни и огромную родню. Наконец я разобрался, по какой причине супругу Витте не принимают во дворце государя. Разведенная еврейка, хоть и принявшая православие, не пришлась ко двору. Зато коммерческую жилку Мария Ивановна имела под стать своей национальности. Она уже открыла в Париже восемь кинотеатров, еще шесть в Берлине, и это только начало.
