Я толком доклад не успел закончить, как начались выкрики с мест. Господа промышленники идею не одобрили. В зале снова зажгли свет, но мои последние слова по докладу утонули в гуле голосов.
— Дай им волю, они начнут лучше нас жить! — прервал меня в очередной раз мужчина с шикарными «буденовскими» усами. — Это всё блажь и глупость!
— Такие условия работы по миру пустят заводчика! — крикнул кто-то еще.
В зале поднялся такой шум, что председателю несколько раз пришлось призывать всех к порядку. Мои слова о революционном движении в Европе не нашли отклика. Кто-то с места пытался доказать, что это только в Европе рабочие осмеливаются выступать, а наши, мол, не такие.
— Господин Фосс, вы согласны, что нашим рабочим нужна только крепкая рука? — обратился с трибуны к хозяину Сормовского завода.
Прения по моему докладу длились несколько часов. Успокоил всех Великий Князь. Он взял слово и подвел итог, предложив голосование за тот перечень, что я озвучил в докладе. И сам же первым поднял руку «за». Операторы, с двух сторон снимавшие сцену, дружно развернулись камерами на зал. Хм… Неплохой ход. Кричать промышленники кричали, но когда дошло дело до голосования, да еще перед камерой, да под пристальным взглядом брата императора… Я даже не удивился, когда в итоге проголосовали единогласно.
Таким образом промышленники приняли решение о десятичасовом рабочем дне, об ограничении штрафов, о бесплатном медицинском обслуживании на заводах и так далее. Веры в то, что все разом кинутся выполнять и улучшать условия жизни людей, у меня не было. Вот только голосовали господа за пакет предложений. А я там выдвигал свою кандидатуру в качестве главы проверяющей комиссии.
Следующие два дня на съезде мы решали вопросы взаимопомощи и кредитования. Не самих промышленников, а потребителей. И я не был удивлен, когда главой акционерного банка «Промпомощь» стал Великий князь Михаил Александрович. Сам банк будет предоставлять кредиты лицам, желающим приобрести промышленные товары стоимостью свыше одной тысячи рублей. Понятное дело, что автомобили сразу попадали в эту категорию. Станки и наши трактора также проходили по списку. По поводу тракторов могло получиться очень даже неплохо, если банк начнет кредитовать помещиков, а те, в свою очередь, вместо «крестьянской лошадки» начнут обрабатывать землю тракторами, то… То огромная масса крестьян останется не у дел. Прогнозировать, чем это все обернется, я не мог.
Кстати о прогнозах, книгу Ивана Иванова «Выстрел Авроры» подарили всем участникам съезда (мне в том числе) в день завершения его работы. Председатель высказал пожелание получить отзывы в письменном виде. И охота ему все это читать? Как-то я слабо верил, что эти господа оценят идеи, представленные в тексте. Меня больше интересовало, когда можно будет начинать мою деятельность.
Комиссия по проверке промышленных предприятий и раньше имелась в России. Только толку с нее не было никакого. Проверяющим давали взятки, чтобы те закрывали глаза на недостатки, и условия работы на заводах и фабриках оставались по-прежнему тяжелыми.
Состав новой комиссии, главой которой я стал, был уже подготовлен. Несколько групп имели оператора с камерой. Кроме того, они должны были заручиться поддержкой местных властей и посещать предприятия только в сопровождении полиции. Участники съезда еще прохлаждались в Петербурге, а на их заводы уже помчались проверяльщики.
Застрял я в столице на месяц. Зато документальный фильм о результатах проверки заводов и фабрик был готов в рекордные сроки. Охватили пока только восемнадцать предприятий, но и этого уже было достаточно. Помним, что до сих пор никто не ввел цензуру на фильмы? Мы что хотели, то и демонстрировали. Пропесочить господ предпринимателей на экране оказалось славной идеей. Одно дело, когда кому-то из чиновников отправляют документ о результатах проверки. Тот документ может вообще попасть «под сукно». В общем так, мелкая неприятность для заводчика, от которой можно отмахнуться и забыть. И совсем другое дело, когда про твое владение рассказывают всем и каждому в кинотеатре. Да еще сравнивают с более успешными промышленниками, высмеивая и порицая.
Не могу сказать, что сразу что-то резко изменилось в ситуации по стране. Кризис по-прежнему давал о себе знать. Шло сокращение рабочих и закрывались мелкие предприятия. Но мы формировали общественное мнение. В Петербурге снизили цены на дневные сеансы в кинотеатрах и теперь больше простых людей могли посмотреть фильмы и увидеть, что власти заботятся о простом народе. А то, что жизнь сложная и работы нет, так это временно. Вон концерн «Русь», напротив, набирает людей. Правда, два месяца учебы обязательны и не всех берут. Пьяниц сразу заворачивают, но всё равно есть большой шанс устроиться.
Серега же больше всего радовался тому, что организован новый банк. Выпуск станков в последнее время приостановили, поскольку спрос снизился. Конечно, цеха не простаивали. Работы хватало. Профессору Жуковскому сооружали аэродинамическую трубу. Продолжали клепать трактора, проводили испытания с новыми двигателями и так далее.
Потусовавшись до конца осени в столице, я вынужден был вернуться домой. Работу своей комиссии организовал, а сам теперь могу и «в стороне постоять». Не сильно я надеялся, что предпринятые меры дадут результат в ближайший год-два. А там, глядишь, и кризис пойдет на спад.
На моих фермерских угодьях мировые потрясения никак не сказались. Что ни говорите, но война или потоп, а народ все равно кушает. Цены на зерно резко упали, так я его и не продавал. Элеватор у меня для чего стоит? Я еще и второй построю. Пока же часть зерна перемалывали и пускали на макаронные изделия. Ушлый Искандер мою лапшу быстрого приготовления в пластиковых контейнерах куда-то в Османскую империю начал продавать. Да так удачно, что никакой бартер не нужен, князь мне живыми деньгами продукцию оплачивал.
На обратном пути я заехал в Москву. Фармакологов кризис тоже не коснулся.
— Николай Иванович, стрептомицина продали на миллион, а еще год не закончился, — отчитывался мне Румянцев. — Вы бы мне Митьку с Екатеринодара прислали. Чего он у вас там ерундой занимается?
По сравнению с тем, что развернули Деевы в Москве, цех при школе действительно смотрелся мелочовкой. Близнецы, кстати, сообщили, что они теперь настолько уважаемые люди, что от невест отбоя нет. Братья кого-то себе приглядели. Две сестры-погодки. Свадьбу весной наметили. Это правильно. У Василия, к примеру, снова пополнение в семье намечается, а Деевы все холостяцкую жизнь ведут. Про себя я промолчу. У меня другая судьба.
Уговаривать Дмитрия Румянцева на переезд в Москву долго не пришлось. Мы с ним еще прикинули, что сократить в нашем цеху. Выпуск аспирина решили оставить в таком объеме, чтобы обеспечивать нужды школы и аптеку. Йод, бинты и настойки лекарственных трав тоже оставляли, но сокращали выпуск. Старшей по цеху я поставил Людмилу Ивановну. Она и раньше за фасовщицами наблюдала, а теперь весь цех возьмет на себя.
В общем, в Екатеринодаре я окунулся в обычную текучку и занялся набором детей в школу. Снова пришла весна с посевной, за ней лето… И неурожай в центральной России и в Поволжье. Вернее, итоги будут видны осенью, но я уже знал, чем обернется это для миллионов крестьян. Какую-то часть народа я мог принять у себя на землях. Безусловно, столько работников на хуторах не требовалось. Трактора справлялись. Но у меня были в собственности уже пять мелких кирпичных заводов.
