Ланге поездка на побережье Черного моря понравилась. Угу. Презервативов у парней не осталось. Но они не только отдыхали и шлялись по борделям. О закупке лимонов договорились. Ланге еще озадачился вопросом, а нельзя ли и рыбу в консервные банки упаковывать и продавать? Я же говорил, что он смышленый немчура. Навскидку предложил парню несколько рецептов. В том числе знаменитую кильку в томатном соусе и как вариант этой рыбы — шпроты.
Черноморская килька очень дешевая. Из-за мелкого размера она считается пищей для бедняков. Другой вопрос, что нужно организовывать консервный цех в самом Новороссийске. И кому этим заниматься? Оказалось, что у барона хватает руководящего персонала. Немец послушал племянника, затем меня с рецептурой и ценовыми выкладками. Поскольку я почти ничего не привносил в это предприятие, то сумел отжать для себя только пять процентов. Ну и, конечно, мог купить половину продукции для перепродажи или личного пользования.
Немцы со своими рыбными консервами навели меня на мысль о черной и красной икре. В очередной раз, когда приехал поверенный от Искандера, я передал ему письмо и на словах пояснил своё предложение. Жесть, станки для закатки и технология будут мои. Если Князя заинтересует небольшой консервный заводик на Каспии, то на этом можно неплохо заработать. Ожидаемо, Искандера консервирование икры заинтересовало. А еще он пронюхал о моем сахаре. Не то что купить сахар в России было проблемой, просто князь предпочитал вести дела со мной. В обмен на поставки сахара обещал засахаренные фрукты и прочие национальные сладости.
Все мои продуктовые дела шли на фоне производственных. Кирпичные заводы выдавали продукцию. Кирпич развозили по объектам. Второй элеватор заложили рядом с консервным заводом на совместных владениях с немцами. Больше ни на что собственного кирпича не хватало. Так что я продолжал покупать его у купцов.
Монополистом на Кубани я уже стал. Не берусь даже предположить, кто может составить мне конкуренцию в той нише, что я занял. Вместе со мной поднялись и преданные мне люди. Даже Заряну стало тесно при школе. Небольшой земельный надел рядом со школьным он купил сам. И организовал тоже школу, но служебных собак. Я ему немного помог тем, что попросил Чернова снять фильм. И уже через два месяца Заряна забросали письмами. Полицейские чины из столицы готовы были покупать как щенков, так и уже подготовленных взрослых собак.
Выпуска в школе молодых охранников еще не было, но на стажировку к Заряну я парней отправлял. Они с удовольствием занимались с собаками, попутно помогая Заряну в его огромном хозяйстве.
Когда начали собирать урожай, я перераспределил учеников. Часть привычно отправилась на заготовку продовольствия для школы. Василий с Сашкой снова мотались по всем хуторам.
Времени свободного у меня почти не оставалось. Хорошо, Клим практически взял на себя подготовку журнала. А еще он женился. Причем прошло это так незаметно, что я узнал о женитьбе, когда Клим пояснил, что половину статей вычитывает его супруга. Потом я уже вспомнил, что видел эту девушку в секретарях у Клима. Она выполняла примерно такие же функции, как и Варвара — разбирала корреспонденцию.
Не представляю, как бы я сам справлялся с той массой писем, что поступали на мое имя. Варенька наловчилась лавировать в этом потоке, отсеивая лишнее и деликатно отвечая тем, про кого я забывал.
Очередное «важное» письмо принесла Варвара в конце сентября. Написано он было на английском языке, и я не сразу понял от кого. С трудом разобрал витиеватые буквы, оказалось, мне послание от Шведской Королевской академии наук. Это был запрос на номинирование меня и господ Деевых как кандидатов на следующий год для получения Нобелевской премии. Мировое сообщество наконец оценило изобретение изониазида. Странно, что только его.
Впрочем, предложение заинтересовало. Не факт, что я получу премию, но в Стокгольм можно съездить. Засиделся я дома. Когда там дата награждения?
Глава 29
Из переписки со Шведской Королевской академией наук я узнал, что вручение Нобелевской премии происходит ежегодно десятого декабря. То есть меня приглашали на следующий год как кандидата. Ничего не обещали стопроцентно. Там претендентов около трехсот человек. Еще и номинировали почему-то в области химии. В любом случае в Стокгольм я поеду. Сельское хозяйство уже поперек горла стоит. Будет у меня отпуск.
Пока же лично проехался на тракторах с Василием, Сашкой Румянцевым и Андреем Туполевым по всем хуторам. У Туполева отдельная программа обучения. Потому я не волновался, что он пропустит что-то из учебного процесса. Да и немного поощрить мальчишку хотелось. Местные у нас по выходным домой ходят, а Андрюшка в школе сидит. Родитель за все время к нему только два раза приезжал.
Таких детей, к которым редко наведывались родственники, у меня было восемь человек. А еще двенадцать сирот. Это те, кто остался без родителей после трагедии в поезде. Младшему всего пять лет. Отдавать в приемные семьи малышню я не стал, оставил в школе. Только еще воспитателя для младших детей нанял. Таких маленьких куда-то возить еще рано. Но Туполеву небольшие каникулы понравились. Он нас всех замучил вопросами — чего и почему.
Ланге вполне серьезно принял мой хутор Сыто за образец. Да и Василий с Саньком считали, что только так и нужно устраивать хозяйства. А я еще недоумевал, отчего кирпича закупаем много, сами производим и все равно не хватает. Оказалось, у меня в каждом хуторе имеется клуб, административный дом, да и у половины крестьян дома из кирпича. Правда, только у тех, кто решил на себя такой долг повесить. Новички, безусловно, живут в глиняных мазанках. Но инвентарем и бытовыми мелочами типа керосинок обеспечены все.
Долгов на них навесили немцы прилично, но никто не голодал. Продавать излишки продукта крестьяне не могут. Его не остается. Все отдают за долги. Раз в два месяца каждый хутор навещает передвижной магазин (трактор с прицепом). Продают или пишут в долг товары. Бабы покупают ткани, галоши, мужики — резиновые сапоги и так далее.
Замечания по хуторам у меня имелись. Вернее, я не так думал устроить переселенцев. Но менять что-то смысла уже не было. В любом случае сейчас крестьяне живут на порядок лучше, чем раньше. А то, что опутаны долгами, даже хорошо. Не будут думать о смене арендатора. Конечно, в Сыто должников не было. Это был зажиточный поселок, где даже электричество имелось.
Архип четко следил за расходом электричества. Разрешал включать вечером часа на два. Потом вырубал свет во всем поселке. Для нас сделали исключение. Поселок светился огнями внутри домов и снаружи на столбах. Еще и с погодой повезло. Днем было градусов восемнадцать тепла, ночи еще не холодные, а комарья поубавилось. Я с удовольствием вышел вечером прогуляться по округе. Мои помощники с поселковыми парнями устроились возле реки, развели костер из тех дров, что привезли с собой. Не то картошку решили запекать, не то просто отдыхали у костра.
Я хотел было подойти поближе, но передумал. Мои-то парни не среагируют, а поселковые засмущаются. А так у них беседа идет о кинематографе. Немного подслушать мне все же удалось. Ребята расположились на пригорке, а я встал у подножия. Тут еще и тень от кустов меня укрыла. Только и шпионить. Интересно же узнать, что там молодежь думает о кино. Оказалось, это Туполев донимал Василия вопросами. Мол, почему по сказкам Пушкина только мультфильмы. А нельзя ли еще кино снять? Поселковые парни мнения на этот счет не имели, но слушали внимательно.
