В одном из книжных магазинов мы с Деевыми приобрели все необходимые материалы: шикарные листы мелованной бумаги, тушь, перья. И засели за составление заявок. Сразу делали их на двух языках — немецком и английском. Карл добросовестно переписывал наше творчество еще и по-шведски.
К заявке по радио я добавил пять листов иллюстраций, поскольку хорошо знал, что такое презентация. Отчего-то все чиновники падки на красивые картинки. Пусть член комиссии хорошо разбирается в физике, но все равно благосклонно будет воспринимать наглядные пояснения. Нарисовав в роли радистов Карла и одного из Деевых (без разницы какого), упаковал заявку в конверт, чтобы переслать Менделееву с просьбой о выдвижении наших с Василием кандидатур на следующий год. Себя я упоминал только в качестве соавтора, но у Василия есть неплохой шанс.
С витаминами отсебятины было больше. Хорошо, что я помнил статьи, которые писал для «Науки и жизни» и некоторых европейских изданий. Дальше была полная импровизация на тему якобы проведенных исследований среди моряков дальнего плавания. Но я-то точно знал, что цингу и бери-бери лечат витаминами. На это и делал упор. Старший Румянцев «открыл» только А, В и С. Витамины Д, Е и прочие еще только в проекте.
Продукты, содержащие эти витамины, я тоже перечислил. Вообще по витаминам получилась довольно большая статья. Деевы почитали с удовольствием. Даже Карл, переписывая на родной язык, задавал вопросы, изумляясь тому, что открыли эти странные русские. В общем, до церемонии вручения мы неплохо развлеклись. Восьмого декабря посетили Нобелевский концерт и десятого с чистой совестью «поехали на бал».
Вручение премий и банкет проходили одновременно в городской ратуше. Огромный Голубой зал вмещал около полутора тысяч человек. Каждый из лауреатов мог привести с собой четырнадцать гостей. Похоже, что многие воспользовались этой возможностью. Еще я волновался, как мы узнаем, где наши места и кто все нам расскажет и покажет. Мои волнения оказались напрасными. Всех встречали на входе лакеи и сверялись со списком. Нас троих сразу сопроводили к какому-то секретарю.
— Господин Ситников, господа Деевы, прошу вас пройти за мной, — озвучил секретарь просьбу на английском языке.
В том помещении, куда нас привели, находилось еще несколько чиновников, которые и сообщили, что мы получим премию за открытие в области химии, и попросили расписаться в документах. До вручения награды нас просили сохранять информацию в секрете. Естественно, места за столом нам предоставили по центру зала. Секретари еще раз напомнили, что встречать короля Швеции нужно стоя, а ответную речь после вручения премии сильно не затягивать.
Деевы с искренним удовольствием наблюдали за происходящим вокруг. У меня самого возникло впечатление, что мы участвуем в огромной театральной постановке. В холле перед залом курсировали шикарные женщины, элегантные кавалеры… хм… почти элегантные. Некоторые с брюшком и лысиной, но фраки имели понтовые. Мы с близнецами решили не стесняться и нацепили свои ордена, поэтому не сильно выделялись в этой толпе. Я даже пожалел, что нам не разрешили снимать это действо на кинопленку.
Рассаживать нас начали примерно за час до начала церемонии, которая должна была начаться в семь вечера. Король с королевой вошли в Голубой зал ровно в семь (я по своим часам проверил), и началась тягомотина с приветственными речами. Наконец церемониймейстер огласил первого победителя в области физики. Вернее, пару — Анри Беккереля и Марию Складовскую-Кюри. Пьер Кюри тоже был лауреатом, но на церемонии не присутствовал.
Сразу за физиками вызвали нас с Деевыми. Оскар II вручил золотые медали, пожал руки, произнес подобающие слова. В ответ я толкнул небольшую речь, обращаясь ко всем присутствующим в зале. Суть моей речи заключалась в том, что в России самая передовая наука. Мне вяло похлопали, не сильно веря в передовую науку нашей страны.
Получив медали, мои парни перестали нервничать. Полистали меню на столах, пощупали ткань скатерти, оценили вышивку по краю в виде портрета Нобеля и поинтересовались относительно того, кто и как выбирает победителей.
— Не могу сказать точно. По-моему, какая-то комиссия в Шведской королевской академии наук. Знаю только, что Менделеев хоть и был номинирован, но премию так и не получил.
— Сам Менделеев не получил? — удивился Егор и покрутил кругляшок медали.
В ответ я только развел руками. Продолжить обсуждение, по какому принципу происходит выбор лауреатов, мы не успели. В зале заиграла музыка и официанты начали разносить аперитив.
— Кстати, все блюда из нашего меню может попробовать любой человек в ресторане ратуши, — сообщил я парням. — Шведы ещё два года назад ввели традицию, что в течение всего года в ресторане подают ужин из меню Нобелевских номинантов.
В качестве десерта принесли мороженое. И собственно, на этом банкет был завершен, но гости продолжали сидеть за столами, попивая кофе. Как оказалось, все ждали сигнала от короля. Ровно в десять пятнадцать Оскар II встал и объявил ужин завершенным. Всех гостей пригласили в Золотой зал. Если я правильно запомнил написанное в буклете, то танцы в Золотом зале продлятся до половины второго ночи.
Танцевать в обязательном порядке нас никто не заставлял, но лауреаты должны обязательно присутствовать до конца вечера. В общем, мы с Деевыми не спеша прогуливались по периметру, наблюдали за парами, которые кружились в вальсе и обсуждали, какой можно было сделать красивый фильм. Жаль, что так и не удалось согласовать съемку.
Толпа гостей, как я уже говорил, была огромная. Потому очень удивился, когда нас отыскала Мария Кюри.
— Господа, — обратился я к близнецам, — позвольте представить вам величайшую женщину современности!
Мария Склодовская-Кюри немного смутилась, но тут же перехватила инициативу.
— Напротив, господин Ситников, это мне повезло встретить вас и видеть ваше награждение.
Склодовская-Кюри говорила по-русски хорошо. Лишь небольшой акцент выдавал то, что ей этот язык не родной. Я же продолжал сыпать комплиментами и восхвалять достижения Марии, попутно удивляясь, что ее выдвинули номинантом в области физики, а не химии.
— Ваше открытие тоже больше подходит для медицины, а не химии, — заметила Склодовская. — Имена тех, кто выдвигает кандидатов на премию, в течение пятидесяти лет будут храниться в секрете. Но так получилось, что я в курсе. Хотя и не назову имени того, кто вас рекомендовал. Собственно, именно по этой причине я и приехала в Стокгольм. Хотелось лично высказать благодарность. — Мы с Деевыми изобразили искреннее недоумение, а женщина продолжила: — Мне было десять лет, когда от туберкулеза умерла мама. Ваш препарат спасет много жизней.
Оказалось, что Пьер Кюри и сама Мария в последнее время не совсем хорошо себя чувствовали. Еще бы! Возиться с радиоактивными материалами никому не пойдет впрок. Но Мария нашла в себе силы для поездки в Швецию. Мы общались до конца вечера. Обсудили много тем, обменялись адресами. Я попросил Марию написать несколько статей для моего журнала, пригласил семью Кюри в гости. Анри Беккерель подходил к нам несколько раз, но видя, что его спутница увлечена разговором, не решился нас прервать.
