И Сориандум был чудесен, хотя и лежал в руинах. Его поросшие мхом стены, фонтаны, высокие разрушенные башни, цветущие сады, оранжевые и пурпурные, растрескавшиеся мраморные мостовые, колонны из обсидиана и гранита – всё выглядело прекрасно. И над городом висело умиротворение, даже птицы, гнездившиеся в разрушенных временем домах, не волновались, даже пыль летала по пустынным улицам как-то неторопливо.
– Вот он, Сориандум, – повторил Хоукмун почти шепотом.
Они стояли на площади рядом с неподвижным зверем из металла.
Граф Брасс встрепенулся первым, он пересек поросшую травой мостовую и потрогал колонну.
– Вроде твердая, – проворчал он. – Как такое возможно?
– Я всегда отрицал основанные на ощущениях утверждения тех, кто верит в сверхъестественное, – сказал Боженталь. – Но теперь я невольно задаюсь вопросом…
– Сориандум вернула сюда наука, – заявил Хоукмун. – И наука унесла его прочь. Я знаю. Я лично привез тогда машину, которая требовалась призрачному народу, потому что сами они не могли покидать город. Некогда они были такими же, как мы, но за многие века, в ходе процессов, которых я не понимаю, избавились от телесной формы и превратились в сгустки чистого разума. Они могут при желании принимать физическую форму, и они обладают силой, которая превосходит силу большинства смертных. Они мирные люди и красивые, как и их город.
– Ты нам льстишь, дружище, – произнес голос из воздуха.
– Райнал? – спросил Хоукмун, узнав голос. – Это ты?
– Я. Но кто твои спутники? Наши инструменты странно на них реагируют. Именно по этой причине мы не хотели показывать ни себя, ни город, на тот случай, если они каким-то обманом заставили тебя привести их в Сориандум, замышляя против города что-то недоброе.
– Они мои добрые друзья, – сказал Хоукмун, – просто они не из этого времени. Наверное, из-за этого ваши инструменты барахлят, Райнал?
– Возможно. Что ж, я верю тебе, Хоукмун, потому что у меня есть все основания. Ты желанный гость в Сориандуме, ведь благодаря тебе мы живы до сих пор.
– И благодаря вам жив я. – Хоукмун улыбнулся. – А где ты, Райнал?
Внезапно Райнал возник рядом с ними, высокий и бесплотный. Его тело, молочно-белое и непрозрачное, было лишено одежды и украшений. Лицо худощавое, а глаза как будто слепые – такие же невидящие, как у механического зверя, – но они смотрели прямо на Хоукмуна.
– Призраки городов, призраки людей. – Граф Брасс убрал в ножны меч. – И всё же, если ты спас нас от этой штуковины, – он указал на мертвого механического зверя, – я должен тебя поблагодарить. – Он вспомнил о хороших манерах и поклонился. – Прими мою нижайшую благодарность, сэр Призрак.
– Я сожалею, что наш зверь доставил вам столько хлопот, – отозвался Райнал из Сориандума. – Мы построили его много веков назад, чтобы он оберегал наши сокровища. Мы бы уничтожили его, если бы не боялись, что народ Темной Империи вернется, чтобы забрать наши машины и использовать их во зло. Кроме того, мы и не могли ничего сделать, пока он сам не пришел в город, ведь, как ты уже знаешь, Дориан Хоукмун, теперь у нас нет силы за пределами Сориандума. Наше существование целиком и полностью связано с существованием города. Однако, когда зверь оказался здесь, приказать ему умереть было легче легкого.
– Как хорошо, герцог Дориан, что ты посоветовал нам бежать сюда, – с чувством произнес Боженталь. – Иначе мы бы все втроем были уже мертвы.
– А где еще один твой друг? – спросил Райнал. – Тот, с которым ты впервые приходил в Сориандум.
– Оладан погиб уже дважды, – скорбно произнес Хоукмун.
– Дважды?
– Именно, да и остальные мои друзья близки к тому, чтобы погибнуть во второй раз.
– Ты меня заинтриговал, – сказал Райнал. – Идемте, найдем, чем вам подкрепиться, пока вы растолкуете все эти загадки мне и тем немногим моим сородичам, которые еще здесь.
Райнал повел трех товарищей по разрушенным улицам Сориандума к трехэтажному дому, у которого не было входа на уровне земли. Хоукмун уже бывал в этом доме. Хотя внешне он никак не отличался от других строений Сориандума, именно сюда приходили призрачные люди, если им требовалось материализоваться.
Наверху появились еще два призрака, спустились к Хоукмуну, графу Брассу и Боженталю, без малейших усилий подхватили их и подняли на второй этаж, к широкому окну, служившему входом в дом.
В пустой, чистой комнате для них была приготовлена пища, хотя народ Райнала не нуждался в еде. И еда оказалась вкусной, пусть и непривычной. Граф Брасс набросился на угощение с жадностью и почти не говорил, только слушал, как Хоукмун рассказывает Райналу, почему они решили просить о помощи призрачный народ Сориандума.
И когда Хоукмун завершил рассказ, граф Брасс всё еще ел, к безмолвному изумлению Боженталя. Сам Боженталь больше интересовался Сориандумом и его обитателями, его историей и наукой, и Райнал многое ему объяснил, пока сам слушал Хоукмуна. Например, он рассказал Боженталю, что во время Трагического Тысячелетия большинство крупных городов и наций тратили силы на то, чтобы производить всё больше и больше мощных вооружений. А вот Сориандум сумел сохранить нейтралитет благодаря удаленному местоположению. И город занимался изучением природы пространства, материи и времени. Потому-то и пережил Трагическое Тысячелетие и сохранил все накопленные знания, тогда как знания остальных терялись, сменяясь предрассудками, – самое обычное дело в подобной ситуации.
– Вот поэтому мы и просим вас о помощи, – заключил Хоукмун. – Мы хотим выяснить, каким образом спасся барон Калан и куда он бежал. Нам необходимо узнать, как он умудряется манипулировать временем, как перенес графа Брасса и Боженталя – остальных я тоже упоминал – из одной эпохи в другую, при этом не вызвав парадокса как минимум у нас в головах.
– Это как раз наименьшая из проблем, – сказал Райнал. – Этот Калан, судя по всему, обладает величайшей силой. Уж не он ли уничтожил вашу машину с кристаллом, ту, которую мы отдали тебе, чтобы ты перенес свой замок и город через время и пространство?
– Нет, насколько я понимаю, то был Тарагорм, – отвечал Хоукмун Райналу. – Однако Калан такой же умный, как и мастер из Дворца Времени. Впрочем, я подозреваю, что он сам не до конца понимает природу своей силы. Он не отваживается испытать ее на полную мощность. Кроме того, он, кажется, уверен, что моя смерть сейчас каким-то образом может изменить прошлое. Разве это возможно?
Райнал задумался.
– Не исключено, – сказал он. – Этот барон Калан, должно быть, все-таки плохо понимает время. Конечно, объективно говоря, не существует такой реальности, как прошлое, настоящее или будущее. При этом план барона Калана кажется необоснованно сложным. Если он может до такой степени манипулировать временем, почему бы ему просто не попытаться убить тебя до того – субъективно говоря, – как ты станешь служить Рунному посоху?
– А это изменило бы весь ход событий, приведших к падению Темной Империи?
