– Эмшон в мрачном расположении духа, – с улыбкой пояснил Корум, – а по временам выражается грубо, но в остальном он хороший спутник. А это Кит Гореносец, он убежден, что приносит несчастья всем, с кем путешествует…
Кит застенчиво отвернулся, пробормотав что-то неслышное. Он выпростал руку из-под медвежьего плаща в знак приветствия, и изо всей его речи Хоукмун разобрал лишь слова: «Это верно, верно». Это был большой, громоздкий солдат, одетый в заплатанную кожу и шерсть, с кожаной шапкой на голове.
– Джон ап-Рисс. – Этот оказался высоким и тонким, с длинными, спадавшими ниже плеч волосами и обвисшими усами, придававшими ему меланхолический вид. Он был одет во что-то выцветшее и черное, если не считать яркой эмблемы, нашитой на рубаху в области сердца. Еще на нем красовалась темная широкополая шляпа, и он весьма насмешливо улыбнулся в знак приветствия.
– Да здравствует герцог Дориан! Мы слышали о твоих подвигах в земле Йель. Ты же сражался с Темной Империей, верно?
– Верно, – подтвердил Хоукмун. – Но теперь война уже позади.
– Неужели меня не было так долго? – нахмурился Джон ап-Рисс.
– Бессмысленно измерять время обычным способом, – предостерегающим тоном произнес Корум. – Просто прими тот факт, что в недавнем прошлом Хоукмуна Темная Империя побеждена, а в твоем она еще в полной силе.
– Меня зовут Найх Перебежчик, – представился один из воинов, стоявших рядом с Джоном ап-Риссом, – бородатый, рыжеволосый, очень тихий и какой-то печальный. В противоположность ап-Риссу, он был с головы до ног увешан позвякивающими талисманами: бусины, цветная кожа, вышивка, обереги из золота, серебра и меди. Перевязь его меча украшали самоцветы и отлитые из меди маленькие соколы, звезды и стрелы. – Меня прозвали так, потому что в одной битве я однажды поменял сторону и в некоторых странах моего мира считаюсь предателем, хотя у меня имелись веские причины поступить так, как я поступил. Но на всякий случай предупреждаю. И я, кстати, не сухопутная крыса, а моряк. Мой корабль был потоплен военным флотом короля Фесфатона. Я уже тонул, когда меня спасло это судно. Я думал, что пригожусь в команде, а в итоге оказался пассажиром.
– Кто же тогда управляет кораблем? – спросил Хоукмун, который не видел пока никого, кроме этих воинов.
Найх Перебежчик усмехнулся в рыжую бороду.
– Прошу прощения, – сказал он. – Но на борту больше нет моряков, кроме того, кто считается Капитаном.
– Корабль идет сам по себе, – спокойно пояснил Корум. – Мы уже строили догадки: Капитан ли направляет судно, или же оно командует Капитаном.
– Корабль волшебный, и я бы предпочел не иметь с ним ничего общего, – проговорил человек, до сих пор молчавший. Это оказался толстяк в стальном нагруднике с выгравированными на нем обнаженными женщинами во всевозможных позах. Под нагрудником у него виднелась красная шелковая рубаха, шею облегал черный платок. В мочках крупных ушей болтались золотые серьги, а кудрявые черные волосы спадали на плечи. Черная борода была аккуратно подстрижена клинышком, усы закручены на пухлые щеки едва ли не до глаз, суровых и карих. – Я барон Готтерин из Нимпласета-на-Хорге, и я знаю, куда идет этот корабль.
– Куда же, сэр?
– В Ад, сэр. Я мертв, как и все мы, хотя некоторым не хватает храбрости это признать. На Земле я грешил много и со вкусом, и я не сомневаюсь в своей судьбе.
– На сей раз вкус подводит тебя, барон Готтерин, – сухо заметил Корум. – Ты принял самую заурядную точку зрения.
Барон Готтерин пожал толстыми плечами и вдруг страшно заинтересовался содержимым своего кубка.
Из тени выступил старик. Он был худой, но сильный, одежда из пятнистой желтоватой кожи подчеркивала его бледность. Голову его закрывал помятый шлем из дерева и железа, деревянные части щетинились медными гвоздями. Глаза, налитые кровью, смотрели угрюмо, уголки рта были горестно опущены. Старик потер шею и сказал:
– Я бы предпочел оказаться в Аду, а не в заточении на этом корабле. Я солдат, как и все вы, и я люблю свое дело. Здесь я невыносимо скучаю. – Он кивнул Хоукмуну. – Чаз Элакуол, и от остальных меня отличает то, что я никогда не служил в армии победителей. Я спасался бегством, как всегда побежденный, когда преследователи сбросили меня в море. В битве удача оставляла меня, зато я никогда не попадал в плен. Впрочем, это спасение было самым странным из всех!
– Тереод Пещерник, – представился некто, еще более бледный, чем Чаз. – Приветствую тебя, Хоукмун. Это мое первое морское путешествие, поэтому всё здесь кажется мне интересным. – Он оказался самым юным в компании и самым неловким в движениях. Он был одет в слегка поблескивавшую кожу какой-то рептилии, на голове у него красовалась шляпа из такого же материала, а в ножнах за спиной висел такой длинный меч, что торчал у него над головой на добрый фут, почти касаясь при этом пола.
Чтобы представить последнего спутника, Коруму пришлось его будить. Тот сидел на дальнем конце стола с пустым кубком, зажатым в обтянутой перчаткой руке, лицо его скрывали длинные светлые волосы. Проснувшись, он рыгнул, усмехнулся, извиняясь, дружелюбно посмотрел на Хоукмуна глуповатыми глазами, налил себе еще вина, опустошил целый кубок, попытался заговорить, у него ничего не получилось, и он снова закрыл глаза. И захрапел.
– Это Рейнджир, – сказал Корум, – по прозвищу Скала, хотя он ни разу не протрезвел настолько, чтобы рассказать нам, откуда такое прозвище! Он был пьян, когда поднялся на борт, и с тех пор старательно поддерживает себя в этом состоянии; впрочем, он довольно дружелюбный и иногда поет для нас.
– Но никто из вас понятия не имеет, для чего мы собрались? – уточнил Хоукмун. – Все мы солдаты, но, кажется, больше у нас нет ничего общего.
– Нас выбрали, чтобы мы сразились с каким-то врагом Капитана, – сообщил Эмшон. – Всё, что я знаю, – это не мой враг, и я бы предпочел, чтобы меня спросили, прежде чем выбирать. Я хотел ворваться в каюту Капитана и захватить управление кораблем, взять курс на какие-нибудь теплые моря вместо этого – ты заметил, что здесь всегда туман? – но эти «герои» отказались. У всех у них кишка тонка. Капитану стоит лишь пернуть погромче, как они бегут врассыпную!
Остальные лишь развеселились при его словах. Вероятно, они уже привыкли к выходкам Эмшона.
– А ты знаешь, зачем ты здесь, князь Корум? – спросил Хоукмун. – Ты разговаривал с Капитаном?
– Да, и довольно долго. Но я ничего не скажу, пока ты сам не познакомишься с ним.
– И когда же это произойдет?
– Уже скоро, как мне кажется. Каждого из нас вызывали сразу же после того, как он оказывался на борту.
– И говорили ни о чем! – пожаловался Чаз Элакуол. – Я всего лишь хочу знать, когда начнется битва. И я молюсь о нашей победе. Хочу перед смертью оказаться на стороне победителей!
Джон ап-Рисс улыбнулся, продемонстрировав зубы.
– Ты, сэр Чаз, никак не добавляешь нам уверенности, то и дело вспоминая о своих поражениях.
