Чаз ответил серьезно:
– Мне плевать, выживу я в грядущей битве или нет, но я нутром чую, что для некоторых из нас она завершится весьма успешно.
– Только для некоторых? – фыркнул Эмшон Аризо и нетерпеливо взмахнул рукой. – Может, она окажется успешной только для Капитана.
– Я склонен считать, что нам оказали честь, – негромко произнес Найх Перебежчик. – Среди нас нет ни одного, кто не был бы близок к смерти, когда нас подобрал Темный Корабль. Если нам суждено умереть, то, возможно, за какое-то великое дело.
– Какой ты романтик, сэр, – сказал барон Готтерин. – А я вот реалист. Я не верю ни одному слову Капитана. Я точно знаю, что впереди нас ждет наказание.
– Всё, что ты говоришь, сэр, доказывает лишь одно: твое сознание скучно и примитивно! – Эмшон явно был доволен своим замечанием. Он хмыкнул.
Барон Готтерин отвернулся и оказался лицом к лицу с меланхоличным Китом Гореносцем, который смущенно пробормотал что-то и потупился.
– Эти перебранки меня огорчают, – заявил Тереод Пещерник. – Никто не хочет сыграть со мной в шахматы? – Он указал на большую шахматную доску, закрепленную ремнями на переборке.
– Я сыграю, – сказал Эмшон, – хотя и скучно тебя побеждать.
– Игра для меня новая, – мягко пояснил Тереод. – Но я учусь, Эмшон, ты должен это признать.
Эмшон поднялся из-за стола и помог Тереоду отвязать доску. Они вместе опустили ее на стол и закрепили. Тереод вынул из сундука коробку с фигурами и принялся расставлять на доске. Несколько человек подошли, чтобы наблюдать за игрой.
Хоукмун обернулся к Коруму.
– И все они наши двойники?
– Двойники – в смысле другие воплощения?
– Другие воплощения так называемого Вечного Воителя, – уточнил Хоукмун. – Тебе известна эта теория? Она объясняет, почему мы узнаём друг друга, почему встречаем друг друга в сновидениях.
– Я прекрасно знаком с теорией, – сказал Корум. – Только я сомневаюсь, что большинство этих воинов являются нашими двойниками, как ты сказал. Некоторые, например Джон ап-Рисс, пришли из тех же миров. Нет, я думаю, что в этой компании только у нас с тобой общая – что? – душа?
Хоукмун пристально посмотрел на Корума. А потом содрогнулся.
Глава вторая
Слепой капитан
Хоукмун не знал, сколько прошло времени, когда Брут вернулся в каюту, но Эмшон с Тереодом успели сыграть две партии в шахматы, и теперь была в разгаре третья.
– Капитан готов тебя принять Хоукмун. – Брут выглядел усталым; туман успел наползти в открытую дверь каюты, прежде чем он захлопнул ее.
Хоукмун поднялся с кресла. Меч застрял под столом, но он высвободил его, вернув на положенное место на бедре. Он завернулся в плащ, застегнул его.
– Не покупайся сразу на его увещевания, – брюзгливо проговорил Эмшон, отрывая взгляд от доски. – Что бы он ни задумал, этот Капитан, это он нуждается в нас.
Хоукмун улыбнулся.
– Я обязан удовлетворить свое любопытство, Эмшон Аризо.
Он вышел вслед за Брутом из каюты на холодную палубу. Когда он поднимался на борт, ему показалось, он заметил на носу корабля большой штурвал, а теперь он увидел его на корме. Хоукмун поделился своим наблюдением с Брутом.
Брут кивнул.
– Так их два. Но рулевой один. Если не считать Капитана, кажется, кроме него на борту нет других членов команды. – Брут указал куда-то в густой белый туман, где обнаружился силуэт человека, стоящего опустив обе руки на штурвал. Стоял он на удивление неподвижно, одетый в толстый стеганый колет и штаны в обтяжку. Кажется, он полностью сосредоточился на штурвале, на палубе, и Хоукмун невольно подумал: а живой ли вообще это человек… По движению корабля Хоукмун заключил, что тот несется с неестественной скоростью; поглядев вверх, он увидел, что парус надут, хотя ветер отсутствовал, даже тот ветер из пространства между мирами, с которым ему доводилось сталкиваться раньше. Они с Брутом миновали каюту, в точности похожую на ту, что покинули недавно, и оказались на баке корабля. Под палубой обнаружилась дверь, отличавшаяся от темной древесины, из которой строился весь корабль. Дверь была металлическая, но металл казался дышащим, органическим и напомнил Хоукмуну красновато-коричневый мех лисицы.
– Это каюта Капитана, – сказал Брут. – Здесь я оставлю тебя, Хоукмун. Надеюсь, ты получишь ответы хотя бы на некоторые вопросы.
Брут вернулся в свою каюту, оставив Хоукмуна созерцать удивительную дверь. Потом Хоукмун протянул руку и коснулся металла. Тот оказался теплым. И это поразило герцога до глубины души.
– Входи, Хоукмун, – произнес голос из-за двери. Тембр его был звучным, но доносился голос откуда-то издалека.
Хоукмун поискал ручку, но не нашел. Он решил надавить на дверь, но она оказалась открытой. Яркий рубиновый свет ударил по глазам, успевшим привыкнуть к полумраку кормовой каюты. Хоукмун заморгал, но шагнул навстречу этому свету, а дверь затворилась у него за спиной. Воздух казался теплым, напоенным сладким ароматом; медные, золотые и серебряные детали сверкали, стекло блестело. Хоукмун увидел богатые драпировки, толстый многоцветный ковер, красные лампы, висящие на переборках, резьбу; здесь преобладали пурпурные, темно-красные, темно-зеленые и желтые цвета; бросался в глаза полированный письменный стол со сверкающими золотом боками, на столе лежали навигационные инструменты, карты, какая-то книга.
На полу стояли сундуки и койка, скрытая занавеской. Рядом с письменным столом находился высокий мужчина, который, судя по росту и чертам лица, вполне мог оказаться каким-нибудь родственником Корума. У него была такая же вытянутая голова, тонкие золотистые волосы с красноватым отливом, раскосые миндалевидные глаза. Его просторное одеяние обладало желтоватым оттенком буйволовой кожи, серебристые сандалии на ногах завязывались на щиколотках серебряными шнурками. Голову обрамлял обод из синего гагата. Впрочем, внимание Хоукмуна привлекли глаза Капитана. Молочно-белые, усеянные голубыми крапинками и незрячие. Капитан улыбнулся.
– Приветствую тебя, Хоукмун. Тебя уже угостили нашим вином?
– Да, вино я пил. – Хоукмун наблюдал, как Капитан стремительно подходит к сундуку, на котором стояли серебряный кувшин и серебряные кубки.
– Не хочешь ли еще?
– Благодарю, сэр.
Капитан налил вина, и Хоукмун взял кубок. Он пригубил вино, и его переполнило ощущение довольства и покоя.
– Такого я еще не пробовал, – заметил он.
– Оно восстановит твои силы, – пообещал Капитан, поднимая свой кубок. – И при этом совершенно без всяких последствий наутро.
– На борту поговаривают, что твой корабль идет в Танелорн, сэр.
– Многие из тех, кто путешествует с нами, очень хотят попасть в Танелорн, – сказал Капитан, повернув к Хоукмуну голову. На мгновенье Хоукмуну показалось, что Капитан смотрит, причем не в лицо ему, а прямо в душу. Он прошел через каюту к одному из иллюминаторов и взглянул на белый, клубящийся туман. Непрерывное покачивание вверх и вниз несущегося вперед корабля, кажется, сделалось особенно заметным.
