Японский Кабинет министров решил обратиться к Советскому Союзу, чтобы с его помощью заключить соглашение с США, но глава СССР Иосиф Сталин уже встретился с британским премьер-министром Уинстоном Черчиллем и президентом США Гарри Трумэном для обсуждения японской капитуляции. 26 июля союзники выпустили Потсдамскую декларацию, требующую безоговорочной капитуляции Японии под угрозой полного уничтожения; о судьбе императора не было упомянуто. Хотя японцы с нетерпением ожидали конца войны, они не могли принять такую не связанную условиями сдачу, разрешив какой-нибудь иностранной армии оккупировать страну, уничтожить императорскую систему управления и, возможно, предъявить обвинение божественному монарху, словно обычному преступнику. Когда Япония не ответила на требования союзников, президент Трумэн санкционировал использование нового дорогого оружия Америки — атомной бомбы.
6 августа в 8:15 утра Энола Гэй (Enola Gay) — самолет B-29, названный так в честь матери пилота, — сбросил на Хиросиму трехметровую бомбу «Малыш». Ее мощность была эквивалентна 15 000–20 000 тонн динамита. Температура в эпицентре взрыва достигала почти 4000 °C, испепеляя все и вся в радиусе 2 километров. Ударная волна, распространяясь от места взрыва со скоростью звука, уничтожала бетонные здания; скорость ветра в эпицентре была в пять раз больше, чем при мощнейших ураганах. Не существует точных подсчетов погибших при взрыве, оценки варьируются от 140 000 до 200 000 человек. Спустя два дня СССР объявил войну Японии и вторгся в Маньчжурию и Корею. Чтобы укрепить продвижение советских войск в Азии, США сбросили вторую атомную бомбу, названную «Толстяк», на Нагасаки, убив еще 74 000 человек. Решение применить ядерное оружие во втором японском городе представляет собой один из первых залпов холодной войны между США и СССР. Всего в американских бомбардировках японских городов погибло около полумиллиона человек гражданского населения Японии. Стоит отметить, что сегодня ядерное оружие более чем в 1000 раз мощнее, чем бомбы, сброшенные в 1945 году.
Выжившие в атомных бомбардировках страдали острой лучевой болезнью. Симптомы начинались со рвоты, затем следовало выпадение волос, снижение количества клеток крови, временное бесплодие. Жертвы, получившие большие дозы радиации, умирали от болезней костного мозга через два месяца после взрыва или позже. Многие из тех, кто помогал пострадавшим на месте, а также те, кто попадал в пораженные города значительно позже бомбардировок, также страдали и умирали от лучевой болезни.
Хотя большая часть Кабинета министров хотела капитуляции, военное командование отказывалось от нее, поскольку миллионы японских солдат все еще успешно воевали в Китае. Наконец из тупика ситуацию вывел император, потребовав, чтобы военные капитулировали. Он записал обращение к нации, которое передали по радио на следующий день, — впервые император говорил со своими подданными напрямую. Когда страна собралась у радиоприемников, слова императора заглушало своим потрескиванием статическое электричество; его голос был высок, а говорил он в формальной, классической манере, которую многие не вполне понимали. Соседи перевели им плохие новости: Япония проиграла войну. Хирохито не говорил о капитуляции или о поражении напрямую, а представил капитуляцию Японии как действие, которое может спасти человечество: «Противник начал применять новую, самую жестокую бомбу неисчислимой разрушительной мощи, унесшую много ни в чем не повинных жизней. Если бы мы продолжили войну, это привело бы не только к полному краху и уничтожению японского народа, но и к гибели всей человеческой цивилизации»
[110]. Император призвал подданных «вытерпеть нестерпимое и вынести невыносимое», имея в виду военную оккупацию иностранной державой.
Через две недели после радиообращения императора прибыли оккупационные силы союзников. Их возглавлял американский генерал Дуглас Макартур, назначенный главнокомандующим Штабом оккупационных войск (ШОС) в Японии. Макартура иногда называли «голубоглазым сёгуном»: он имел беспрецедентную власть, включая полномочия распускать парламент и политические партии, цензурировать прессу и выпускать указы, имеющие силу закона. В ШОС под началом Макартура работали 5000 американцев, а по всей Японии было дислоцировано более 350 000 американских солдат. Войска США сразу взяли под контроль центр Токио, захватив почти все еще не разрушенные здания.
Союзное командование хотело предотвратить возрождение милитаризма, а также воспрепятствовать коммунистическому влиянию в Японии — поскольку оккупация контролировалась США, план демократизации Макартура базировался на американской модели. Часто во время (и после) оккупации американские СМИ представляли отношения США и Японии с позиций гендера или степени зрелости. Япония была незрелой и ребяческой, она нуждалась в родительском воспитании со стороны Америки, чтобы вырасти в «настоящую», современную капиталистическую демократию. Или же Японию воображали экзотической «гейшей», обслуживающей маскулинные американские желания. Новую структуру власти в стране хорошо показывает фотография с первой встречи Макартура и императора Хирохито. По случаю важного события монарх одет официально, он кажется миниатюрным и напряженным в сравнении с генералом, который стоит в свободной позе и пристально смотрит в объектив. Макартур был одет в хаки — очевидно, он не считал встречу достаточно важной для парадной формы.
Во время первой фазы оккупации (с 1945 по 1947 г.) была принята широкая стратегия на основании «трех Д» — демилитаризации, демократизации и децентрализации власти и экономического влияния. Макартур начал с ликвидации японской колониальной империи и уничтожения ее военного потенциала. ШОС лишил Японию всех территориальных владений за пределами четырех главных островов. Он упразднил армию и флот страны и начал решать огромную задачу демобилизации более чем 5 миллионов солдат, из которых около половины все еще находились за границей.
Потеря колоний требовала также репатриации 3 миллионов гражданских лиц, расселившихся по всей империи в качестве управляющих, предпринимателей, фермеров и рабочих. В 1945 году около 9 % населения главных островов находилось вне их пределов, в имперских форпостах. В свою очередь, в Японии жили несколько миллионов подданных из колоний — их депортировали обратно в страны происхождения. Одним из итогов программы репатриации и депортации ШОС стало воссоздание более этнически однородных стран Восточной Азии. Япония больше не была центром многонациональной восточноазиатской империи, вместо этого она сделалась моноэтнической страной на дальней периферии американской сферы влияния.
Демилитаризация влекла за собой чистку государственных учреждений, откуда нужно было изгнать воинствующих националистов. Более 200 000 полицейских, газетных издателей и корреспондентов, а также политических деятелей лишились работы. Около 6000 человек ШОС судила как военных преступников за их зверства, и более 900 человек по всей бывшей империи были казнены. Созванный в мае 1946 года Международный военный трибунал для Дальнего Востока привлек в качестве обвиняемых 28 высокопоставленных правительственных и военных чиновников, включая членов Кабинета министров. После двухлетнего рассмотрения дел трибунал отправил на виселицу семь человек, включая премьер-министра военного времени Хидэки Тодзё (1884–1948). Некоторые критики утверждали, что трибунал был только площадкой «правосудия победителей» (то есть мщения, взысканий и пропаганды), поскольку участие в принятии решения о вступлении страны в войну с точки зрения международного права технически не является военным преступлением. Индийский судья Радхабинод Пал счел именно так, выразив несогласие со всеми обвинительными приговорами и отказав в законности трибуналу как таковому. Беспорядочное уничтожение гражданских лиц и их имущества американскими зажигательными и атомными бомбами судья Пал полагал более гнусным военным преступлением. Император Хирохито и все члены императорской семьи были освобождены от всех обвинений, потому что Макартур надеялся, что император поможет наладить послевоенную стабильность и поощрит людей содействовать директивам ШОС.
