Другие чрезвычайно влиятельные конфуцианские мыслители отвергали монополию Чжу Си и ратовали за возвращение к исконным, древним конфуцианским текстам. Ито Дзинсай (1627–1705), сын киотского горожанина, основал частную школу, в которой во главу угла ставились гуманистические идеалы, проявлявшиеся во всех занятиях. Его учение основывалось на «Беседах и суждениях» («Лунь Юй»), излагающих идеи Конфуция, и на учении Мэн-цзы; оно делало акцент на человечности и сопереживании, проявляемых через полные любви отношения с людьми и через действия на благо человечества. Ито полагал, что конфуцианство Чжу Си чересчур замыкало человека на самом себе и требовало слишком много серьезности и самоконтроля. Привлекая огромное количество учеников, Ито оставался независимым мыслителем: он неизменно отказывался от многочисленных предложений хороших должностей от различных даймё.
Огю Сорай (1666–1728), филолог и почитатель Китая, также служил советником сёгуна. Сорай отвергал конфуцианство Чжу Си, появившееся в династии Сун, и использовал классические древние конфуцианские тексты об управлении и социальном порядке, чтобы критиковать современную ему политику и экономику. Его считают важнейшей фигурой, способствовавшей прорыву к современному политическому мышлению. Труд Сорая «Толкование пути» («Бэндо») 1717 года определяет основы политической власти и дает предписания режимам, находящимся в кризисе. Один из непосредственных учеников Хаяси Радзана — Ямага Соко (1622–1685) — также критиковал монополию Чжу Си, обвиняя китайских философов в том, что они со II по XV век неверно понимали конфуцианскую классику.
Соко размышлял над природой правящего класса самураев в мирное время — каковы его функции и привилегии. Соко идеализировал бун и бу (см. главу 4): самурай был обязан поддерживать свои боевые навыки, при этом занимаясь также мирными искусствами, например поэзией и историей. Согласно Соко, самураи должны проявлять абсолютную верность своему господину и посвящать себя долгу и чести, а не личной выгоде, чтобы вести за собой простой народ. Правильный самурай ведет «жизнь аскетическую, умеренную, полную самодисциплины и готов в любой момент встретить свою смерть»
[58]. Цитата из записей Соко по поводу «Пути самурая» («Сидо») показывает, что автор озабочен оправданием тех денежных выплат и привилегий, которыми сословие самураев пользовалось просто по факту рождения:
Поколение за поколением люди добывали себе пропитание, обрабатывая почву, производя товары, или получали выгоду от взаимной торговли, что позволяло им удовлетворять свои нужды… Но самурай ест ту еду, которую не выращивал, пользуется утварью, которую не изготавливал, получает выгоду, ничего не покупая и не продавая. Как же это можно оправдать?..
Дело самурая — размышлять над собственным местом в жизни, верно служить своему господину, если таковой есть, укреплять верность по отношению к друзьям и, четко представляя свое положение, более всего посвящать себя своему долгу…
Если кто-то из трех низших сословий простолюдинов нарушает моральные принципы, самураю следует наказать его без промедления и тем самым восстановить справедливость на этой земле. Бесполезно самураю просто обладать воинским искусством и гражданскими добродетелями, не применяя их. Коль скоро это так, снаружи он всегда физически готов явиться на службу по первому зову, а внутренне стремится следовать Пути господина и вассала… Внутри своего сердца он торит дороги к миру, но снаружи всегда держит оружие наготове. Три сословия простолюдинов почитают его своим учителем и уважают его
[59].
Текст Соко объясняет, как должно жить самураям, чья социальная роль сдвинулась с военного к политическому и интеллектуальному управлению. Они оправдывали свои доходы тем, что являются для простолюдинов моральными ориентирами, а также поддерживают свои навыки боевых искусств на случай, если доведется защищать своего господина и мирных жителей. К XX веку труды Соко стали фундаментом идеологии бусидо («путь воина»), превозносившей самурайскую честь и доблесть, но избегавшей вопросов наследственных материальных привилегий.
Сорок семь ронинов
Влияние Ямаги Соко хорошо заметно в истории мести Ако 1703 года, послужившей сюжетной основой для многочисленных популярных произведений литературы, искусства, театра и кинематографа, например фильма «Сорок семь ронинов» или классической драмы «Тюсингура» («Сокровищница вассальной верности»). Считается, что эта история дает пример доведенного до абсолюта самурайского идеала чести и преданности своему господину. Началось все с того, что Асано Наганори, даймё княжества Ако, получил приказ устроить прием императорских послов во дворце сёгуна в период его службы в столице (санкин котай). В этикете молодого даймё должен был наставлять Кира Ёсинака, мастер ритуалов сёгуна Цунаёси, но вместо этого Кира унижал Асано, обращаясь с ним оскорбительно. Вскоре даймё потерял терпение и напал на Киру с мечом, что было абсолютно запрещено в замке Эдо. В тот же день ему было приказано совершить сэппуку; сёгунат конфисковал у его семьи княжество, оставив таким образом вассальных самураев без господина.
Из 300 ронинов Ако 47 самураев под предводительством Оиси Ёсио (ученика Ямаги Соко) решили отомстить за своего господина, несмотря на то что понимали, что за этим последует суровое наказание. Подозревая заговор, Кира подослал к ронинам шпионов. Чтобы отвести от себя подозрения, 47 самураев разошлись по стране под видом торговцев или монахов. Сам Оиси поселился в Киото и предался разгульному образу жизни — пил, ходил в бордели, а также глупо вел себя на публике, чтобы убедить Киру и власти, что он не опасен. Некоторые из мстителей смогли получить доступ в особняк Киры в Эдо под видом работников и торговцев, что позволило им познакомиться с расположением помещений и служб. Другие самураи добывали оружие и переправляли его в Эдо, что было незаконно. Через полтора года, когда Кира распустил своих телохранителей, ронины приступили к делу.
Ранним утром 30 января 1703 года, во время бурной метели, мстители расставили вокруг особняка Киры лучников, чтобы никто не смог побежать за подмогой, и пошли в атаку. Ворвавшись через задние ворота, мстители разметали вассалов Киры, но не могли найти своего врага, спрятавшегося в тайной комнате. Когда нападавшие наконец-то обнаружили эту комнату, находившийся в ней отрицал, что Кира — это он. Однако на голове у него был заметный шрам, оставшийся от удара Асано. Из уважения к высокому рангу Киры Оиси позволил ему с честью совершить сэппуку собственным мечом Асано, однако Кира не отвечал, и ронины отрубили ему голову, чтобы возложить ее на могилу своего господина в храме Сэнгакудзи. Чтобы попасть в храм, они прошли через центр Эдо более 10 километров. Их процессия привлекла огромное внимание, и весть об успешной мести разнеслась с большой скоростью. Принеся свое подношение на могилу господина, самураи сдались властям и стали ожидать правосудия.
