Судьи сёгуната долго обсуждали детали этого дела и правоту сторон. С одной стороны, ронины нарушили закон, исполняя свою месть, но с другой — они были ведомы идеалом самурайской преданности своему господину. Судьи получили массу петиций в защиту ронинов от их почитателей. В результате им было приказано совершить сэппуку, таким образом освободив от позора наказания за это преступление ввиду достойной природы поступка. Верных ронинов похоронили напротив могилы их господина в Сэнгакудзи, а младший брат Асано был восстановлен в должности даймё, хотя размер его вотчины был изрядно сокращен. Могилы стали местом паломничества, куда люди приходили на протяжении нескольких столетий, чтобы помолиться и выразить свое почтение. Одежда и оружие 47 ронинов хранятся в храме и по сей день.
Народная мораль
Удивительно, но грамотность в эпоху Токугава была широко распространена, что позволяло конфуцианским учениям, зачастую перемешанным с элементами буддизма и/или синто, находить своих последователей во всех сословиях. Сословие самураев было грамотным почти поголовно, поскольку самураям всех рангов предписывалось посещать учебные заведения в своих княжествах, где их учили, помимо прочего, классике конфуцианства, военным искусствам и каллиграфии. Богатые простолюдины были не хуже, а порой и лучше образованны, чем лучшие из самураев; что же касается среднеобеспеченных слоев, они также были на удивление грамотны. В сельских районах простолюдины могли посещать школы при храмах или прямо на дому у учителя (тэракоя); в городах образованные самураи, ронины и священники содержали частные учебные заведения для горожан. В таких школах учили основам чтения и письма, разбирали конфуцианский «Канон сыновней почтительности» и другие классические тексты; обучали основам арифметики, используя счеты; наставляли учеников в общепринятой морали, ставившей на первое место трудолюбие, уважительность, нравственность и экономность. Один из текстов, часто разбиравшихся в тэракоя, — это «Додзикё» («Наставления мальчикам»), содержавший десятки указаний и назиданий для учеников. Похоже, и сегодня «Додзикё» актуален как для учеников, так и для учителей: он предупреждает о недопустимости в школе прогулов, разбрасывания мусора, хулиганства, сквернословия, борьбы сумо и писания на стенах. Также дети были обязаны следить за чистотой своей одежды и аккуратностью прически. Первая строка подчеркивает важность образования: «Родиться человеком и не уметь писать — значит быть меньше, чем человеком. Неграмотность сродни слепоте. Она позорит и твоего учителя, и твоих родителей, и тебя самого. Как гласит пословица, „Сердце трехлетнего ребенка останется с ним до ста лет“. Достигай целей, учись изо всех сил и никогда не забывай, как позорен провал»
[60].
Одним из самых известных популяризаторов упрощенного конфуцианства был Кайбара Экикэн (1630–1714). Чтобы донести основы учения до широкой аудитории, он использовал доступный японский язык (азбука кана с минимумом иероглифов), а не классический китайский, приводя легко понятные моральные предписания относительно повседневного поведения людей, их отношений с окружающими, их долга по отношению к своей семье и к господину, а также других аспектов. Коротко говоря, Экикэн сделал для конфуцианства то же самое, что в средневековой Японии для буддизма сделала школа Чистой земли: он спустил ее с уровня труднодоступной доктрины элит на уровень разговорной речи, понятной всем. Особенную известность Экикэну принесли его трактаты, обращенные к женщинам и детям. Ему зачастую приписывается работа 1733 года под названием «Онна дайгаку» («Великое поучение женщине»), хотя его авторство в данном случае не доказано. На современный вкус его рассуждения кажутся шокирующе патриархальными и сексистскими: женщине предписывается соблюдать конфуцианский идеал самосовершенствования, понимаемый как полный отказ от себя и абсолютное подчинение своему мужу и семье. Вот, к примеру, пара особенно женоненавистнических отрывков, переведенных в 1890 году японистом Б. Х. Чемберленом:
Вот пять худших болезней, способных поразить женский разум: непокорность, недовольство, злословие, ревность и глупость. Вне всяких сомнений, эти болезни поражают семь-восемь женщин из каждых десяти, и именно ими обусловлена неполноценность женщин по сравнению с мужчинами. Женщина должна лечить их самоконтролем и угрызениями совести. Худшая же из них, и мать остальным четырем, — это глупость…
Не позволяй ей даже помышлять о ревности. Если ее муж окажется развратен, она должна увещевать его, но ни при каких обстоятельствах не поддерживать и не раздувать свой гнев. Если же ее ревность чрезвычайна, она сделает лицо женщины страшным, а выговор — отталкивающим, и все это может привести только к тому, что муж совсем отдалится от нее и жена станет в его глазах совсем несносной.
Если же ее муж поступает плохо или неразумно, она должна сделать правильное выражение лица и смягчить свой голос, чтобы усовестить его; если же он рассержен и не слушает увещеваний, ей нужно подождать три месяца и поговорить с ним еще раз, когда его сердце смягчится. Никогда не ставь себя выше мужа резкими чертами и громким голосом!
[61]
Школы, созданные для определенных сословий, готовили представителей данной группы к исполнению их обязанностей, как Ямага Соко учил самураев. Религиозно-этическое учение под названием сингаку, которое основал в Киото Исида Байган (1685–1744), предписывало купцам стремиться к честности в торговых сделках, посвящать себя своему делу и жить экономно. Если они честно выполняли свой долг торговца, то их ждала прибыль — как самураям полагалось жалованье, если те выполняли долг чести. В качестве инструмента для самопознания и понимания своего места в обществе Байган предлагал медитацию, похожую на практики дзадзэн. Проповедники сингаку путешествовали по стране и проповедовали свое учение, для большей доходчивости используя юмор и поучительные истории. К XIX веку по стране насчитывалось уже около 180 центров учения сингаку. Кайтокудо, официальная конфуцианская школа для торговцев, основанная в Осаке в 1727 году, предоставляла торговому сословию возможность получить высшее образование с учетом необходимых торговцу навыков. Она стала для купцов важным экспертным центром, помогавшим разрабатывать политику, благоприятную для финансов княжеств и сёгуната; многие выпускники Кайтокудо служили потом советниками по экономике у даймё и сёгунов.
Ниномия Сонтоку (1787–1856), крестьянин-самоучка, известный как «крестьянский мудрец Японии», разработал систему, помогавшую улучшить деревенскую жизнь. Он выделял три главных пункта. Во-первых, ручной крестьянский труд представляет собой высшую форму человеческой деятельности, позволяющей людям получать пищу — дар богов. Во-вторых, непредсказуемость погоды и природных условий заставляет крестьян делать запасы на случай неурожая. В-третьих, успешное земледелие требует совместных усилий всей общины. Главная же тема его труда, растянувшегося на 36 томов, — «отплата добродетели», или обязанность человека платить долги в ответ на взятое у природы, у семьи, у общества, иными словами, делать добро другим людям. Так, к примеру, статус и богатство, нажитое предками, необходимо передать потомкам; еда, одежда и жилье являются одновременно дарами природы и результатами человеческого труда, поэтому необходимо быть экономным и упорно работать, чтобы быть готовым как поделиться этими благами, так и сохранить их. Сонтоку заявлял, что его учение — это «пилюля из трех религий»: половина синтоизма и по четверти буддизма и конфуцианства. Когда ученик рисовал диаграмму этой «пилюли», отмечая половину круга как синтоизм и две остальные четверти соответственно, Сонтоку отвечал: «Такого лекарства ты не найдешь больше нигде. В обычной пилюле все ингредиенты тщательно перемешаны, так что их нельзя отделить один от другого. В противном случае во рту будет горько, а в животе неприятно»
[62].
