Горожане, родившиеся в Эдо, — эдокко — очень гордились этим, поскольку отличались и от бережливого, настроенного на морализаторство сословия самураев, и от сельских провинциалов. К середине периода Эдо говорили, что сметливые эдокко совмещали стильный шик (ики) с силой характера (хари). Для духа ики были характерны щедрость в деньгах, скромность и сдержанное поведение, познания в искусстве, моде, правилах этикета в театре и в «веселых кварталах». Самые утонченные горожане, известные под названием цу (стильные знатоки), стали ролевыми моделями для других, стремившихся к культуре. Тех же, кто претендовал на статус цу, но при этом совершал грубые ошибки, например надевал дорогую, но вышедшую из моды одежду или вел себя заносчиво и эпатажно, называли поверхностными лицемерами (ханкацу) или деревенщинами (ябо). Качество хари, в свою очередь, определялось прямолинейностью натуры, духом противоречия и отказом угодничать. Это чувство противоречия рождалось из неприятия подавляющих правил самураев как класса и прочих сословных запретов. Иногда говорили, что куртизанки и гейши «веселых кварталов» также обладают ики и хари, однако более распространенным идеалом для женщины было кокетство (битай) — очаровательный соблазнительный флер, эротический, но не пошлый.
Книжная культура
Такие качества, как ики, хари и битай, распространялись и популяризировались благодаря книгопечатной промышленности, которая заметно разрослась за период Эдо. Эти понятия иллюстрировались с помощью ксилографии и разъяснялись в иллюстрированной литературной прозе (кана-дзоси), написанной на японском языке с использованием знаков азбуки-каны, что делало такую литературу доступной для широкой, в том числе и малограмотной, аудитории. В XVII веке по мере развития книгопечатания приемы менялись. Наборный шрифт, привезенный иезуитами в XVI веке, уступил место более старой форме — ксилографической печати, поскольку наборные литеры не позволяли художественно сочетать текст и изображение и использовать каллиграфию. Возможности ксилографии совмещать текст и изображение позволили печатникам создавать книги для читателей любого уровня — от хорошо образованных до неграмотных, что играло важнейшую роль в создании широкой потребительской аудитории.
В начале XVII века книгопечатание определяло и легитимизировало режим Токугава, в изобилии производя карты Японии, включая отдельные карты всех провинций, крупных городов, сети дорог и популярные маршруты путешествий. Вскоре к ним прибавился поток коммерческого книгопечатания, включавший «атласы, энциклопедии, словари, календари, альманахи, сельские географические справочники, городские адресные книги, отчеты о путешествиях, именные списки, сборники биографий, руководства по различным ремеслам, инструкции к играм, путеводители с информацией о местных магазинах и продуктах, школьные буквари»
[64]. М. Э. Берри определяет огромное разнообразие новой информации, доступной широким массам, как «библиотеку общественных сведений». Например, чрезвычайной популярностью среди горожан пользовался жанр современной художественной литературы. Строго говоря, именно горожане и были его целевой аудиторией. Порой за несколько месяцев расходилось до 10 000 экземпляров бестселлера. Также существовали люди, дававшие книги во временное пользование (каси хонья), что позволяло беднякам, не имевшим возможности покупать книги, все равно приобщаться к чтению. Эти люди ходили по домам клиентов с огромными стопками книг на спине или раздавали свои тома прямо на улице за примерно шестую часть их стоимости. В 1808 году в Эдо насчитывалось более 650 владельцев таких переносных уличных библиотек, и в Осаке их было сопоставимое число. Некоторые из них даже отправлялись в деревни, распространяя тем самым городскую культуру по всей стране.
В XVII — начале XVIII века издательский мир был сконцентрирован в Киото и Осаке. Рынок в Эдо был наводнен киотскими книготорговцами. Самые популярные и успешные авторы этой эпохи, сатирик Ихара Сайкаку (1642–1693) и драматург Тикамацу Мондзаэмон (1653–1725, о нем см. далее в этой главе), жили в Осаке. Однако к середине XVIII века верх взяли предприимчивые издатели Эдо за счет публикации новых жанров: иллюстрированных сюжетных историй, включая эротические «книги у изголовья», книг сатирических стихов и политических памфлетов, из-за которых их авторы частенько оказывались за решеткой. Издатели Эдо также печатали множество книг о голландских науках, включая «Кайтай синсё» («Новый трактат по анатомии») Сугиты Гэмпаку и многие другие переводы голландских работ по медицине, физике и прочим наукам. Авторское право они игнорировали, перепечатывая книги, получившие популярность усилиями их конкурентов из Камигаты. Особенно успешно продавались полноцветные ксилографии (нисики-э). В конце концов сети книжных магазинов Эдо, к примеру Суварая и Цутая, продававшие различные типы текстов и гравюр, обошли своих конкурентов из Киото. Помимо книг и произведений искусства печатная промышленность также издавала рекламу, афиши, путеводители и рейтинги для театров и «веселых кварталов». Либретто и комментарии к популярным пьесам Кабуки и Бунраку (кукольного театра) позволяли любителям самостоятельно зачитывать монологи дома или разыгрывать их в кругу таких же энтузиастов. Поток книгопечатания тесно связывал производителей городской культуры с ее потребителями.
Ихара Сайкаку был плодовитым поэтом и писателем, которому принадлежит слава популяризатора жанра укиё-дзоси («истории зыбкого мира»). Будучи отпрыском богатой купеческой семьи, он много путешествовал, и главными героями его рассказов становятся актеры, куртизанки и богатые ценители прекрасного. Самые известные произведения Сайкаку — уморительные истории из жизни горожан, повествующие о сексе, деньгах и приключениях в увеселительных кварталах. Первый роман писателя «Мужчина, несравненный в любовной страсти» (1683) часто рассматривают как сатиру на классическую «Повесть о Гэндзи». Он повествует о сексуальной жизни Ёносукэ, ненасытного гедониста, от его первого любовного приключения в семилетнем возрасте до отплытия в рай — на сказочный Остров женщин — на корабле, полном афродизиаков и сексуальных игрушек, в возрасте 60 лет. Ёносукэ соблазняет любовников обоих полов; его дневник насчитывает 3742 женщины и 735 мальчиков
[65]. В отличие от нежного Гэндзи и его придворных собратьев Хэйан, Ёносукэ остается равнодушным к красоте или эмоциональным переживаниям: им двигает только похоть и сексуальное желание.
В одном из эпизодов Ёносукэ встречается с одной из фрейлин, прислуживающей во внутренних женских покоях дворца сёгуна. Народная молва приписывает таким женщинам ненасытную сексуальную жажду: в свои выходные они будто бы выискивали себе мужчин в театральных кварталах. Ёносукэ встречает эту даму в упомянутом районе, и она умоляет его спасти ее от смертельного врага. Они отдыхают в ближайшем чайном доме:
