Архитектурные особенности театральных зданий усиливали ощущение интимности между актерами и публикой. На ранних этапах театр представлял собой небольшую крытую сцену, окруженную простой оградой, куда входили зрители, заплатившие за представление. К концу XVII века самые крупные театры Кабуки, например Накамура-дза в Эдо, вмещали до 1000 человек, втискивая ложи и ряды сидений буквально в каждый квадратный сантиметр сравнительно небольшой площади, — то есть для многих зрителей актеры оказывались на расстоянии протянутой руки. Кроме того, существовала специальная дорожка под названием ханамити (цветочная тропа): она вела со сцены в глубину зрительного зала, позволяя актерам эффектно выходить на сцену и уходить с нее непосредственно мимо зрителей. Аудитория тоже участвовала в спектакле, одобрительным гулом поддерживая особенно удачные реплики и позы или прерывая плохого актера криками «Дайкон!», уподобляя плохую игру жесткой и безвкусной редьке дайкон. Фан-клубы, зачастую собиравшиеся из представителей определенной профессии, сидели в театре вместе, одетые в одинаковую одежду, и поддерживали своих любимцев речовками и песнями. Часто такие сообщества принимали на себя обязательства снабжать театр или актеров определенными дарами — от театрального занавеса до важнейших декораций.
Большинство поклонников были знакомы с репертуаром своего любимца. Ведущие актеры в качестве стандартного репертуара набирали коллекцию канонических пьес. Самый известный из таких сборников — коллекция Итикавы Дандзюро VII (1791–1859) под названием «18 лучших пьес Кабуки» («Дзюхатибан»). До наших дней актерский клан Итикава обладает правами на постановку этих пьес. Одна из этих пьес под названием «Кандзинтё» — шедевр исторического жанра, она основана на пьесе для театра Но «Атака», повествующей о попытках великого воина Минамото-но Ёсицунэ спастись от своего брата Ёритомо, основателя сёгуната Камакура, приговорившего Ёсицунэ к смерти. Фильм Акиры Куросавы «По следам тигра» (1945) частично основан на этой пьесе Кабуки.
Сюжет «Кандзинтё» следующий. Ёсицунэ в сопровождении верного Бэнкэя и небольшого отряда переодевается в костюм горного отшельника, ассоциировавшийся с эзотерическим буддизмом (ямабуси), и делает вид, что собирает деньги на ремонт храма Тодайдзи в Наре. Воин Тогаси Саэмон, предупрежденный о том, что Ёсицунэ со своими людьми могут скрываться переодетыми, останавливает отряд у заставы. Бэнкэй советует сюзерену притвориться носильщиком, а переговоры берет на себя. Подозрительный Тогаси проверяет, действительно ли Бэнкэй — настоящий буддийский священник, прося его объяснить буддийские тексты и спрашивая о символике костюма ямабуси. Бэнкэй, на самом деле бывший ямабуси, отвечает с легкостью, однако когда Тогаси просит кандзинтё — свиток с именами меценатов, пожертвовавших на храм Тодайдзи, Бэнкэю приходится импровизировать. Одна из знаменитых сцен Кабуки: Бэнкэй достает пустой свиток и начинает читать с него, словно с настоящего списка. Тогаси замечает, что бумага на просвет чистая, однако, восхищенный смелостью Бэнкэя, решает пропустить отряд. Ёсицунэ почти спасен, однако один из стражников Тогаси выслеживает его и начинает допрашивать. Чтобы отвлечь от всех подозрения, Бэнкэй начинает избивать и бранить переодетого Ёсицунэ, обвиняя его, что тот навлек на них такие беды; он объявляет Тогаси, что тут же убьет этого носильщика. Подобное поведение вассала по отношению к сюзерену немыслимо, однако Тогаси догадывается, что это уловка. Он решает пропустить группу, тронутый немыслимыми действиями Бэнкэя, совершенными из верности своему господину. Пройдя заставу, Бэнкэй разражается рыданиями, прося у Ёсицунэ прощения за свое поведение. В финальной сцене Бэнкэй, следуя по ханамити, исполняет своей знаменитый танец.
Второй шедевр классического репертуара — «Сукэроку». Сюжет разворачивается в «веселом квартале» Ёсивара города Эдо и иллюстрирует богатую культуру куртизанок того времени, а также жизнь местных мужчин-денди, называемых в Японии цу. Сукэроку — галантный, но обедневший самурай, любимый спутник великолепной Агэмаки, лучшей куртизанки чайного дома Миура-я, чьему восхитительному парику и украшениям для волос нет равных. Он очаровательный и модный распутник, известный своей дорогой пурпурной повязкой на голове, а также тем, что любит нарываться на драку. На самом деле Сукэроку — самурай Сога-но Горо, желающий отомстить за смерть своего отца. Провоцируя других достать оружие, он таким образом надеется вычислить деревенщину, укравшего их фамильный меч. Другой самурай по имени Икю, богатый, но отвратительный старик с длинной белой бородой, восхищается Агэмаки и является одним из ее лучших клиентов. Во время одного из своих посещений он обвиняет Сукэроку в воровстве, и Агэмаки отказывается принимать его впредь.
Когда Сукэроку заходит в этот квартал, небрежно вертя свой фирменный зонтик от солнца с нарисованными на нем кольцами, самурая окружают обожающие его женщины и наперебой начинают дарить ему подарки. Он произносит знаменитую речь о том, что является лучшим бойцом и любовником из живущих. Когда вассалы Икю нападают на Сукэроку, он с легкостью побеждает их и провоцирует самого Икю достать меч, однако старик отказывается, заявляя, что меч слишком дорогой, чтобы портить его кровью воришки. Икю уже знает о том, кто такой Сукэроку на самом деле, и вскоре сам вызывает его, порицая за то, что тот строит из себя прожигателя жизни вместо выполнения своего прямого долга — мести за отца. Произнося эту речь, Икю неосознанно вынимает из ножен меч, чтобы подчеркнуть свою мысль, но вскоре осознает совершенную ошибку. Меч выдал убийцу, и Икю приходится срочно бежать. Пьеса кончается решением Сукэроку напасть на Икю и забрать меч.
«Весёлые кварталы»
Как мы видим, кварталы развлечений во многих отношениях были сердцем культуры укиё и основным местом действия ее романов, пьес и ксилографий. Сёгунат, всегда старавшийся ограничить непродуктивную трату ресурсов на избыточные удовольствия, предпринимал меры по контролю коммерческого секса и эротики. Публичные дома было разрешено устраивать только в специально отведенных для этого кварталах, окруженных высокой оградой с одним-единственным входом, чтобы проще было контролировать движение людей. Также в таких кварталах находились чайные дома и комнаты, где можно было выпить и закусить, куда можно было позвать для развлечения музыкантов, танцоров и шутов и где происходили встречи куртизанок с их клиентами. Куртизанки и проститутки были прикреплены к домам, в которых жили, и им было запрещено выходить за ворота «веселого квартала», если только их не выкупал оттуда богатый покровитель. В Эдо кварталы удовольствий под названием Ёсивара появились в 1617 году, и в них обитали 6000 секс-работниц. В Осаке увеселительные кварталы назывались Синмати (основаны в 1624 году), в Киото — Симабара (основаны в 1640 году). В этих районах день и ночь развлекались роскошные транжиры, окруженные изысканно одетыми куртизанками и толпами музыкантов, танцоров и слуг. На самом деле проституция никогда не ограничивалась только кварталами удовольствий: множество мужчин и женщин, торговавших своим телом, делали это где придется — в банях, на улицах и в прочих нерегулируемых местах.
