В «Кратком очерке теории цивилизации» (1875) Фукудзава утверждал, что всякая цивилизация должна пройти три стадии: «примитивную», сообщества в которой недолговечны и зависимы от природы относительно еды и удовлетворения повседневных нужд, «развивающуюся», в которой сообщества постоянны и могут удовлетворять повседневные нужды своих членов, а также имеют базовые структуры управления, хотя люди еще привержены традиции и неспособны на оригинальное мышление, и «цивилизованную», где люди стремятся к знаниям, действуют независимо и планируют будущее. Фукудзава признает, что западные страны продвинулись по пути цивилизации дальше, чем азиатские страны: например, Китай, Япония и Турция были «полуцивилизованными», а Африка и Австралия оставались «совершенно примитивными землями». Он полагал, что уровень развития страны нельзя оценивать только по лидерам, поскольку «цивилизация — это не вопрос знания или невежества отдельных людей, но дух всей страны»
[83]. Как показывает следующий отрывок, Фукудзава призывал всех образованных людей способствовать принятию западных норм и ценностей, которые, с его точки зрения, непререкаемо превосходили отечественные достижения:
Если сравнить развитие западного человека и японца в литературе, искусстве, торговле или производстве, от больших вещей до самых малых, в тысяче случаев или в одном, не будет ни одного случая, в котором другая сторона не превзошла бы нас… Только самые невежественные могут полагать, что японское образование, искусство, торговля или производство — ровня западным. Кто сравнит повозку, влекомую человеком, с паровым двигателем, или японский меч с ружьем?.. Пока мы воспринимаем Японию как священный остров богов, они путешествуют по всему миру, открывая новые земли и основывая новые страны
[84].
Появление на японском рынке западной литературы вдохновило молодых писателей заимствовать и адаптировать самые новые западные литературные подходы и приемы. Они столкнулись с большой проблемой, поскольку их традиционная литература была написана в классическом стиле, который не отражал разговорную речь. Кроме того, в японском появились многочисленные заимствования из других языков. Запущенные в 1880-х годах реформаторские движения за стандартизацию письменного стиля (гэмбун-итти) понемногу проникали в японскую литературу. В 1900 году Министерство образования объявило реформу, нацеленную на облегчение чтения и письма путем стандартизации слогового письма кана, ограничения количества преподаваемых в школе китайских иероглифов (кандзи) и стандартизации их произношения.
Писатель Цубоути Сёё в своей революционной работе «Сущность романа» (1885) впервые предлагает новую японскую литературу, которая преодолеет наследие «фривольных» писаний конца периода Эдо и произведений гэсаку начала эпохи Мэйдзи. Он утверждал, что роман — это серьезный жанр, который должен стремиться к реализму, выражать человеческие эмоции и новую самость. Первым успешным японским романом нового стиля обычно считают «Плывущее облако» Футабатэя Симэя (Укигумо, 1887). Главный герой Уцуми Бундзо — неудачливый интеллектуал, пытающийся завоевать любовь своей двоюродной сестры. Однако она предпочитает друга Уцуми Нобору — амбициозного молодого человека, обладающего всеми способностями для достижения успеха в новой эпохе Мэйдзи. В романе описываются глубины душевных страданий Бундзо, а создан он в новом стиле гэмбун-итти.
Мори Огай (1862–1922) и Нацумэ Сосэки (1867–1916) — писатели, глубоко отрефлексировавшие модернизацию Мэйдзи. Оба учились за границей: Огай в качестве офицера императорской армии учился в Германии медицине, а Сосэки изучал в Англии литературу. Опыт жизни за границей и круг чтения западной литературы глубоко повлияли на жизнь и творчество обоих. Огай с равным успехом писал художественную литературу, эссе и биографии. Его повесть «Танцовщица»
1890 года написана в доверительном автобиографическом стиле, который позже завоюет популярность под названием «Повесть о себе» (Ватакуси сёсэцу). Сюжет заключается в том, что молодой человек по имени Ота, живущий в Берлине, вступает в любовные отношения с немецкой девушкой. Однако позже он получает вызов обратно на родину, чтобы занять правительственный пост, и вынужден покинуть свою возлюбленную беременной и страдающей от нервного срыва. В романе Огая «Дикие гуси» в нескольких частях (Ган, 1911–1913) молодая женщина решает помочь своему стареющему отцу, став содержанкой у подлого денежного мешка. Теряя иллюзии относительно новой роскошной жизни, она влюбляется в молодого студента-медика Окаду, который ходит мимо ее балкона. Однако Окада уезжает из Японии учиться медицине в Германии.
Сосэки — один из наиболее уважаемых романистов Японии: его портрет красуется на 1000-йеновой банкноте. Он был болезненным, страдал от язвы и ментальных расстройств. Закончив изучение английской литературы в Токийском императорском университете и получив приглашение на место профессора в этом престижном учебном заведении, он завоевал популярность в 1906 году двумя юмористическими повестями: «Ваш покорный слуга кот» (Вагахай ва нэко де ару) и «Мальчуган» (Боччан)
. Первая повествует о коте, который в снобистской аристократической манере высмеивает глупость своего «хозяина» среднего класса и его друзей, а вторая — о мальчике-хулигане из Токио, который становится учителем на Сикоку. Одна из самых известных работ Сосэки — «Кокоро» («Сердце», 1914)
, роман из двух отдельных частей. В первой части юный студент-медик повествует о своих взаимоотношениях с необщительным старшим мужчиной, которого он называет Сэнсэй — словом, которым уважительно обращаются к наставникам и старшим, — и которого он встретил на берегу моря. Вернувшись в Токио, он навещает Сэнсэя и его супругу Сидзу и безуспешно пытается выяснить, отчего его старший товарищ так глубоко несчастен. Далее студент вынужден вернуться в провинцию к умирающему отцу; там он получает от Сэнсэя длинное письмо. Вторая часть романа представляет собой собственно письмо — предсмертное послание самоубийцы. В нем Сэнсэй рассказывает, что в молодости он вместе со своим лучшим другом К. был влюблен в Сидзу. Когда Сэнсэй получил от матери девушки разрешение жениться на любимой, К. почувствовал, что его предали, и совершил самоубийство. С тех пор Сэнсэя мучила совесть, а Сидзу так и не узнала причину смерти К. и не могла понять причину меланхолии своего мужа. Он объясняет, почему решил довериться своему молодому другу, но умоляет его никогда не открывать правды Сидзу:
И в довершение всего вы начали настаивать на том, чтобы я развернул перед вами, как некий свиток, картину своего прошлого. В тот момент я впервые почувствовал уважение к вам. Потому, что вы выказали решимость взять без стеснения из моей груди что-то живое. Потому, что вы захотели разбить мое сердце и глотнуть теплого, текущего кровяного потока. Тогда я еще жил. Тогда я не хотел еще умирать. Поэтому я и отклонил тогда ваше требование, обещав вам исполнить его в другой раз. Теперь я хочу сам разбить свое собственное сердце и брызнуть на ваше лицо его кровью. Я доволен буду уже тем, что в тот момент, когда остановится его биение во мне, в вашей груди зародится новая жизнь
[85].
