Синтоистские группы, которые придерживались собственных учений и практик и не могли уместить свои верования в новую национальную идеологию синтоизма как гражданского долга, были помещены в отдельную категорию — синтоистских сект. Существовало 13 таких официально одобренных групп, которые весьма различались по верованиям и практикам: некоторые основывались на поклонении горам; другие ставили в центр ритуальное очищение, аскезу или лечение силой веры; некоторые совмещали буддийские и синтоистские идеи. В числе одобренных сект были также новые монотеистические религии: например, куродзумикё, конкокё и тэнрикё, которые появились в XIX веке в сельской местности. Некоторые из этих новых религий отрицали власть и легитимность государства Мэйдзи и растущий культ императора и мечтали об эгалитарном социокультурном порядке. Зачастую харизматические основатели этих взыскующих спасения групп завоевывали себе первоначальную репутацию как целители или одержимые божествами.
Накаяма Мики (1798–1887), основательница тэнрикё, прославилась своими способностями лечить оспу и облегчать боли роженицам. Считаясь сосудом и голосом Бога-Отца (Оягами-сама), она писала пророчества, проводила духовные практики, включавшие пение и танец, и поощряла благотворительность, ведя бедную и аскетичную жизнь. Тэнрикё часто выступала против законов и нарушала их, и Мики нередко попадала в тюрьму по различным поводам. Когда группа выросла до заметных размеров, государственные газеты клеймили ее как иррациональную и неортодоксальную. После смерти Мики ее сын реформировал ее учение, чтобы оно согласовалось с государственной позицией, и получил одобрение этой идеологии как тринадцатой и последней секты синтоизма. С тех пор любые новые группы, заявлявшие свое толкование синтоистских верований или практик, считались неортодоксальными и подлежали преследованию со стороны государства.
Одной из таких школ была «Оомото», основанная в 1892 году Дэгути Нао (1836–1918), необразованной крестьянкой. Нао выразила свое неудовольствие реформами Мэйдзи, описав рай на земле как место, где люди сами будут выращивать себе еду, а относительно остальных потребностей, например жилища и одежды, полагаться на природу. Денег не будет; никто не будет есть мясо; не будет шелка, табака, западной одежды, конфет и выпечки, азартных игр. Не нужно будет учиться, поскольку все будет простым и ясным для любого. Законы и полиция тоже не понадобятся, поскольку все будут честны и чисты духом. Этот утопический взгляд полностью отвергал вестернизированную урбанизированную капиталистическую модель, поддерживаемую правительством Мэйдзи. Учение приобрело национальные масштабы в 1920-х годах, когда его возглавил харизматический зять Нао, Дэгути Онисабуро (1871–1948) — одаренный спиритуалист, создававший ритуалы и практики на основе «древнего синтоизма».
Другим религиозным трендом периода Мэйдзи было распространение протестантизма среди японцев: многие полагали его фактором успеха западных стран. Протестантские миссионеры активизировались в международных портах в конце 1850-х годов. Многочисленные члены бывшего самурайского сословия, поддерживавшие режим Токугава и оттого чуждые режиму Мэйдзи, полагали, что христианство способно помочь им восстановить свой статус и построить будущее страны. Некоторые стали просветителями и открывали бесплатные колледжи. Среди процветающих христиан был Ниидзима Дзё, также известный под именем Джозефа Харди Ниидзимы (1843–1890), который учился в США и позднее открыл в Киото Университет Досися. Ниидзима считал, что христианство, вестернизация и цивилизация были неразрывной троицей, на которой стоит прогресс нации. Нитобэ Инадзо (1862–1933) крестился под влиянием Уильяма Кларка — иностранного специалиста и миссионера-мирянина, учредителя сельскохозяйственного колледжа Саппоро. Обучаясь в Америке, Нитобэ принял квакерскую веру и женился на американке из этой общины. Вернувшись в Японию, он занимал высшие государственные и преподавательские посты и был соучредителем Токийского христианского женского университета. Вероятно, лучше всего он известен благодаря книге «Бусидо: душа Японии» (Bushido — The Soul Of Japan, 1899), написанной по-английски в попытках объяснить традиционное японское поведение западной аудитории: «путь воина» он назвал источником национальных ценностей — чести, верности, искренности и самоконтроля.
Наконец, еще один обращенный Кларком по имени Утимура Кандзо (1861–1930) прославился тем, что, будучи учителем, в 1891 году на школьной церемонии поклонения портрету Мэйдзи отказался кланяться, и на основании этого акта неуважения его заставили подать в отставку. В дальнейшем он разочаровался в протестантизме из-за расизма, с которым столкнулся в среде западных христиан, и основал движение Не-церковь (Мукёкай) — местное учение, отстранившееся от профессионального клира и священнодействий в поисках настоящей христианской жизни. Утимура пишет в своем широко известном эссе «Два И» (1925):
Я люблю два И, и третьего не будет: один — Иисус, а второй — Япония.
Я не знаю, кого я люблю больше, — Иисуса или Японию.
Мои соотечественники ненавидят меня из-за Христа как ясо [Иисуса, т. е. христианина], а иностранные миссионеры — из-за Японии, которая сконцентрирована на себе и узка…
Я знаю, что одно придает сил другому; Иисус укрепляет и очищает мою любовь к Японии; Япония освещает и объективирует (sic!) мою любовь к Иисусу. Если бы я не любил их обоих, я стал бы по меньшей мере мечтателем, фанатиком, рядовым аморфным человеком
[87].
Несмотря на подобных примечательных людей, христианству никогда не удавалось завоевать большую популярность в Японии: на протяжении периода Мэйдзи его последователями были не более 1 % населения, и в дальнейшем эта цифра не увеличивалась.
Подведем итоги. Два столетия экономического роста стали угрожать строго зарегулированному социальному порядку, предписываемому сёгунатом. В 1853 году, когда Америка потребовала, чтобы Япония открыла границы для торговли и приняла исключительно невыгодные для себя торговые соглашения, вера в сёгунат была подорвана еще больше, постепенно приведя к восстановлению императорского правления. Небольшая группа олигархов монополизировала власть в новом правительстве Мэйдзи и начала проводить фундаментальные реформы в обществе и экономике, которые помогли бы Японии справиться с угрозами вторжений на свою территорию и с вызовами построения современного индустриального общества. Многие их инициативы, от приглашения иностранных консультантов до провозглашения конституции и созыва национального собрания, были направлены на то, чтобы доказать, что Япония — «цивилизованное» в западных понятиях государство. В городах многие приветствовали появление элементов западной материальной культуры — еды, одежды, архитектурных стилей; интеллектуалы и писатели также старались привить своим соотечественникам западные ценности. Однако лидеры Мэйдзи стремились построить весьма жесткое патриархальное общество патриотически настроенных граждан и издавали законы, направленные на ограничение индивидуальных прав, особенно женских.
