Ито даже создал собственную политическую партию — проправительственную партию национального единства, которая в 1900 году слилась с «Кэнсэйто», образовав партию «Сэйюкай», получавшую абсолютное большинство в парламенте с 1908 по 1915 год. В 1918 году лидер «Сэйюкай» Хара Такаси (1856–1921), «Великий простой человек», стал первым избранным членом парламента, который получил пост премьер-министра. Хара завоевывал голоса для своей партии путем классической политики «кормушки», обещая избирателям школы, дороги и железнодорожное сообщение в тех районах, где изберут кандидатов «Сэйюкай». Партию также обвиняли во вбросе бюллетеней и фальсификации результатов выборов. Кацура Таро (1848–1913), ставленник Ямагаты Аритомо (еще одного участника правящей клики Сацума — Тёсю), организовал контратаку против «Сэйюкай», сформировав в 1913 году собственную партию, названную «Риккэн Досикай». К партии Кацуры присоединились несколько небольших партий, недовольных успехом «Сэйюкай», что привело к формированию в 1916 году партии «Кэнсэйкай».
Важным катализатором формирования кабинетов с партийным доминированием были рисовые восстания, вспыхнувшие по стране в 1918 году. С 1914 по 1918 год вызванная Первой мировой войной инфляция резко подняла цены на потребительские товары, а рис при этом в 1918 году подскочил в цене на 60 %. Разгневанные жители решили, что пора действовать. Волнения начались в июле в маленькой рыбацкой деревушке, где группа женщин выступила против местных цен на рис, а потом они распространились со скоростью пожара на Осаку, Кобэ, Нагою и другие промышленные центры на западе Японии. Рассерженные горожане заставляли скупщиков риса распродавать свои запасы по скидочным ценам; все лето продолжались стычки с полицией и военными и уличные бои. Эти бунты в совокупности являются самой массовой демонстрацией протеста в современной истории Японии: на улицы вышло более миллиона человек. Государство мобилизовало 100 000 солдат, чтобы подавить бунты в более чем 100 местах. Протестующих массово арестовывали, более 5000 приговорили к суровым наказаниям за сравнительно небольшие проступки. Тем не менее правительство боялось дальнейшего продолжения беспорядков и поэтому удовлетворило множество требований восставших: увеличило ввоз дешевого риса из японских колоний в Корее и на Тайване (о них см. в главе 10), приняло законы против образования инфляционных ценовых пузырей и назначило Хару Такаси (1856–1921) на пост премьер-министра. Передача власти над государством главе политической партии, вместе с появлением двух сильных массовых партий, ознаменовала появление демократического партийного правительства.
В начале эпохи Мэйдзи фабричные работники составляли малую часть рабочей силы страны; более двух третей трудоспособного населения все еще занималось земледелием. В 1870-х годах количество заводских рабочих составляло всего несколько тысяч, и это были в первую очередь работницы ткацких фабрик. Однако их количество заметно выросло, достигнув к 1890-м годам более 400 000. При этом мужчины по-прежнему составляли менее половины заводской рабочей силы и в основном были заняты в более квалифицированных областях — металлургии, судостроении, станкостроении, изготовлении оружия и боеприпасов и химическом производстве. Будучи квалифицированными рабочими, они получали гораздо более высокую зарплату и обладали более высоким социальным статусом, чем работницы ткацкой промышленности. В Первую мировую войну заметно выросла тяжелая промышленность; союзные страны размещали заказы в Японии, что поспособствовало всемерному развитию экономики. Особенно выиграли от этого железная и сталелитейная металлургия, судостроение и тяжелое машиностроение. С 1914 по 1918 год количество заводских рабочих в Японии увеличилось на 63 %; большинство из них были мужчинами — профессиональными работниками, занятыми в тяжелой промышленности.
После Первой мировой войны в 1920-х годах Япония прошла несколько важных экономических этапов. Объем промышленного ВВП превзошел объем сельскохозяйственной продукции. Для японского производственного сектора была характерна двойная структура: верхний уровень состоял из экономически выгодной тяжелой промышленности, промышленных конгломератов (дзайбацу) и других больших текстильных, косметических и фармацевтических корпораций; нижний уровень состоял из мелких и средних мастерских, изготавливавших потребительские товары, и мелких субподрядчиков, производивших детали и запчасти для фирм верхнего уровня. В 1930-х годах по меньшей мере 70 % розничных магазинов представляли собой маленькие семейные лавочки, которые производили и/или продавали только какую-то одну продукцию, например сыр тофу или циновки татами. Жизнь владельцев и работников этих скромных предприятий нижнего уровня была тяжелой. Во время очередного экономического спада снижение зарплаты, увольнения и банкротства были обычным делом.
Однако после Первой мировой войны западные страны снова вступили в конкуренцию с Японией за торговлю в Азии, что привело к экономической рецессии. Инфляция росла быстрее, чем зарплаты, и рабочие фабрик все активнее участвовали в профсоюзном движении, устраивали забастовки и вступали в конфликты с руководством, требуя повышения заработной платы и улучшения условий труда. Многие «синие воротнички» возмущались теми привилегиями, которыми обладали работники руководящих постов, например предоставление жилья от работы, доля в прибыли и медицинское обслуживание. Также они протестовали против взгляда на заводских рабочих как на маргиналов. В письме в газету в 1913 году один рабочий жалуется, что общество не уважает рабочих в спецовках, и объясняет, что многие рабочие выходят из дома на работу, переодетые деловыми людьми или студентами, чтобы избежать знаков общественного презрения. Автор письма заявляет, что если бы рабочие выходили в своей форме на улицу, то «люди поразились бы не только тому, как нас много, но и нашему благопристойному поведению»
[88].
Управляющие на фабриках были частью нового городского среднего класса, в отличие от прежнего среднего класса, состоявшего из торговцев и ремесленников, владельцев собственного дела. Многие добились постов благодаря образованию, полученному в государственных и частных университетах, открытых в эпоху Мэйдзи. «Белых воротничков», известных как сарариман (от англ. «люди на зарплате»), к 1920 году насчитывалось уже 1,5 миллиона человек. Их статус и уровень жизни отделяли их от подчиненных им рабочих. В первые три десятилетия ХХ века популярные книги советов давали рекомендации, как можно присоединиться к вожделенной группе «людей на зарплате» среднего класса. Там описывалось, как вести себя в новом окружении больших корпораций, которые меньше ценили интеллектуальные способности и больше — способность подчиняться. Качества для достижения успеха включали терпение, стремление к порядку и гармонии. Не стоило отличаться от других или иметь радикальные взгляды. Подобные советы свидетельствуют о возвращении культа подчинения, то есть об отходе от ценностей раннего периода Мэйдзи — индивидуализма и самодостаточности. В зарождающийся средний класс также входили государственные чиновники, врачи, учителя, полицейские, военные и банкиры, жившие в больших городах, таких как Токио, Осака и Нагоя. Во время Первой мировой войны и по ее окончании у женщин появилась возможность работать на требующих квалификации должностях медсестер, учителей, продавщиц, телефонисток, кондукторов в автобусах, служащих и администраторов. Однако статус большинством женщин среднего класса все равно приобретался через удачное замужество.
