– Прими скромное подношение, о, Повелитель Душ!
Горевшая свеча стала в противоположный угол квадрата.
– Вам, духи стихий!
Достав замотанные в тряпицу парочки рун, уселся в центре квадрата, отрешаясь от действительности и настоящего течения времени. Щебет птиц и шелест трав, лучи солнца и синь неба, все стихло и померкло, перестало существовать. Границы квадрата приняли в себя серую пелену.
Рун не должен касаться
Тот, кто в них не смыслит.
В непонятных знаках
Всякий может сбиться.
Именем Одина, руны в мученьях познавшего,
Конунга Скрещенных скрытых путей,
Я вынимаю руны
От символа двигаясь к слову.
Дай мне пройти от слова к виденью,
Предопределенью судьбы.
Переместиться в пространстве и времени,
На перекрестках миров в состоянье волшбы.
Ставлю три руны
Стражу заклятьям,
Можно вперед идти.
Fe — это ненависть друга,
Огонь реки
И змея тропа.
Ur — это плач туч,
И льда бессилие,
И ненависть пастыря.
Турс – это женщин тоска,
Горных вершин обитатель,
И муж рунической вехи.
Три палочки рун заняли свое место перед магом. Скандинавский варлок, растряся мешочек, следом выбросил уже предложенную Одином руну. Выпал символ berkana – березка – дева – красота, девочка, молодая женщина. Отвлечься в созерцании руны, ее трактовки ему не дали. В серости пелены приоткрылось оконце, и ясновидец увидал в нем молодую женщину, по одежде явно славянку. Усталое лицо со следами печали было красивым. Она шла в средине цепочки людей, двигавшихся по лесной тропе у берега какой-то реки. Шли навстречу течению. Сосновый густой лес обрамлял совсем не крутой берег. Видение, померкнув, исчезло, окно прикрыла пелена.
Отдышавшись, собрав мысли в узел, варлок вновь повторил обращение:
– Твоим именем, о, Один…
Из мешочка выпала руна. Символ puer выказал преобладание над другими. Мальчик – парень, безбородость, завистливость, подозрительность. В окошке, лишенном завесы пелены, перед взором колдуна предстал силуэт мужчины в одежде воина при полном доспехе. Оглянулся. Лица не рассмотреть, оно слилось в лучах солнца в зеркальный отсвет. Это он вел всех за собой. Нет, прошел, больше не рассмотреть. Вереница людей проплыла перед глазами. Окно снова исчезло за пеленой, последним показав юнца.
Нужно усилить действие предсказаний. Потянулся, наколов острием ножа палец, пустил капли крови в кубок. Снова уселся на место.
Именем тайн бездны
Пламенем общины
Силой севера
Молчанием ночи
Заклинаю и вызываю силу,
Заклинаю и вызываю духов
Неба, Воздуха, Штормовых Ветров и Перекрестков судеб!
Прошу помощи посредника между мирами.
Предопределенность, совет, действие, помощь в ситуации!
Бросил палочки рун. Выпали: raidu, othala, fenu, naudir, caput drakar. Дорога, усадьба, передаваемая по наследству, мелкое везение – богатство, нужда, а в завершение голова дракона, то есть конец. Только вот какой конец?
Выходило так, что к ним перешли в наследство долги покойного хевдинга. Орм погонит хирд догонять сбежавших славян. Предстоит нелегкая дорога, с призрачными видами на добычу. Месть будет застить глаза новому хевдингу, которого не остановят даже большие потери. Чем закончится это путешествие, боги еще не решили. Предсказанное Сигурду было намного счастливей, и то он не смог уберечь головы. Одно во всем этом напрягает варлока. Что же это за воин такой, лица которого невозможно разглядеть ни с помощью гальда, ни через сейд?
Стать на тропу и распознать след беглецов – чего проще? Он мог в любой момент определить направление их движения. Для этого достаточно маятника. Привязанная нитью к пальцу жемчужина укажет любое изменение маршрута. Стоит попробовать выследить и взять дичь. Наградой лично ему будет воин без лица. Что таит в себе знакомство с ним? Не нужно повторять ошибок Сигурда! Ладно, время покажет.
Вальгард возблагодарил духов и покровителей. Погашенную свечу сунул в котомку, туда же вложил кубок и любовно упакованные руны. Усталой походкой старого человека он двинулся в обратный путь.
Как в воду глядел! Лишь только узнал новый хевдинг, что жив убийца Сигурда, тут же велел готовиться в дальний поход. Про больную ногу забыл. И радовало его то, что беглецы пеше идут. Хирдманы ведь тоже не на лошадях передвигались. Так, было с ними десяток коней, и то, чтоб поклажу возить. Не шагом двинулись, считай чуть ли не бежали, подгоняемые ненормальным мстителем. Недовольство выражали, но выполняли приказ. Орм в походе – царь и бог! Это потом, когда вернутся в родной фюльк, могут и предъяву кинуть, а нынче, если прикажет, хоть стони, но исполняй с прилежанием.
День прошел, второй. Широкую реку переплыли. Викингам вода – родная стихия. Догнать не смогли. Орм нервничает.
– Вальгард, ты уверен, что правильно идем?
– Да. Они от нас в половину дневного перехода находятся. Погони не чувствуют.
– Это хорошо! Тепленькими возьмем.
Хорошо в сожженном селении поживились. Воины сытые, чтоб поесть, и остановку не нужно делать, соленья да копчености на ходу потребляют. Ночь настает, скрипит зубами Орм, людям нужен отдых, без него никак.
Походя, почти без остановки, разграбили лесную деревушку. Ну, подумаешь, всего пятерых смердов завалили да с десяток баб оприходовали. Бабы так те вообще радоваться должны, заполучили в лоно семя настоящих крепких мужчин. Доброе потомство – деревне прибыток! Если б не хевдинг, могли отдохнуть как люди. Но нет. Вперед-вперед! Куда от них кто денется! Догонят!
А это что? Время к вечеру подходит, впереди растянулась болотная топь. Вон, трава сочная да высокая, несмотря на осень, зеленым ковром стелется. Деревья на ковре редкие, высохшими стволами в небо голыми без листвы суками тычутся. Ни тропы, ни гати не видно.
– Варлок, что скажешь?
Пристальный взгляд Орма заставляет приложить силы. Однако усталость берет свое. Сбросить бы десятка три годков…
– За болотом они. Расположились на отдых. Но ночевать у топи не собираются. Передохнут и дальше пойдут.
– Проклятье! – в сердцах сплюнул Орм Спокойный. – Всем отдыхать! Кнуд, Вестейн, Сигвальд, Кьярваль, Хрут, ищите тропу, переправу, ну, я не знаю, перешеек через болото, в конце концов! Они же как-то смогли переправиться. Шевелитесь! После отдохнете.
Уставший за дневной переход хирд расположился на отдых. Сейчас, если бы кто и потребовал переправляться через топь, народ бы его не понял. На краю болота даны с ленцой разводили костры, дым от них должен был отогнать пернатых тварей, сосущих кровь, а жар – сварить похлебку, устали без приварка.
