Взгромоздил тело на хромавшую скотинку, повел в поводу в гущу кустов, при каждом шаге поощряя конька добрым словом. Завел подальше, привязал узду к толстой ветке дерева, мешком свалил в траву живую добычу, с восторгом услыхав стон при падении. Похлопыванием ладони по щеке, привел языка в чувство.
– Рад нашей встрече, чувачок! Говорить будем?
Зря старался. Чуда не произошло. Молодой, зеленый кочевник знал только свой родной язык. Да и откуда уродцу знать русский, видать в набег не ходил, только от сиськи оторвался. Жаль, только время потратил, как говорится, придется своими ногами грызть гранит познания. Жаль парня, но с собой таскать не будешь, а отпускать нельзя. Жестокий век!
Судя по солнцу, часам к пяти вечера добрался до искомого места. Как в воду глядел, все что предполагал – в лузу.
Прекрасно сохранившиеся развалины белой крепости стояли в самом узком месте полосы леса; на скале, примкнувшей к Северскому Донцу, возвышались над местностью на выступе горного склона, с краю плодородной долины, почти напрочь разорвавшей на две половины лесной массив. На первый взгляд город-крепость был изначально малодоступным для неприятеля. С высоких стен когда-то обеспечивалось наблюдение за местностью, включающей посады и ближайшие деревни. Вот оно, умный дядя нашел-таки точку рандеву, которую не минуть беглецам. Выходившая из зарослей дорога становилась совершенно голой, пересекала останки небольшого поселения – одного из тех, которые обычно вырастали неподалеку от крепостной стены, на настоящий момент, лет больше ста как брошенного жителями на произвол судьбы и в забвении доживающего, наверное, последний десяток лет.
Хмыкнул над пришедшей в голову мыслью, только косвенно связанной с предстоящей вылазкой – дорога проложена таким образом, что пришельцы всегда обращены к замку правым боком, не прикрытым щитом. Непосредственно перед крепостной стеной находится голое плато, лежащее под значительным уклоном. Наверняка и растительность здесь вырубали, чтобы не было укрытия нападающим. Сейчас-то местность подзаросла редколесьем, оно и понятно, все это благолепие степнякам и даром не нужно, они здесь дома – справа степь, слева река и степь. Полоска леса на всем протяжении реки, шириной восемь километров, для печенежских кочевий и выпаса скота это просто геморрой, никакой пользы не несет.
С места, на котором он устроил себе лежку, отчетливо просматривался пустой широкий, похожий на зев, проем, без всяких поползновений на ворота. Дорога, проложенная мимо, отпочковывала ответвление, стремящееся в гору, именно к этому проему. Лежал и в вечернюю пору созерцал красоту памятника старины. Тишина напрягала, за битый час не заметил ни единой души. Ну не могло быть такого! Именно это место являет собой наибольшую вероятность засады, именно это место он и сам бы выбрал для захвата беглых рабов.
Пора менять позицию. Словно рак, задом сдал назад, стараясь не шуметь и не отпиндючивать кормовую часть организма, сполз с громады валуна. В прилегающем леске, нарезав веток с густой листвой, при помощи аркана стал навязывать их на спину и конечности, закреплять по вороту и на голове. Вроде бы все в масть. По зарослям прошел к срезу возвышения, заглянул за гребень скалы с большим количеством вкрапления мела в камень, пропастью обрывавшуюся вниз, прямо в течение реки. Если отсюда чебурахнуться, костей не соберешь, а не разобьешься, так утонешь уж точно. Делать нечего… Вдоль самого среза, цепляясь за выступы, растущий из щелей кустарник и хиленькие деревца, подтягиваясь на руках, поперся выше, на ту верхотуру, где много веков тому назад какой-то придурок построил защитное сооружение.
Все! Дальше хоть плачь, уперся лбом в шероховатую, но тем не менее непреодолимую стену. Ну кто так строит? Он же не скалолаз, да и снаряги, кроме аркана, у него никакой нет! Откинувшись, опершись спиной о стену, сидел и тупо глазел на носки грубо пошитых сапог. Что делать?
Тишина проявила посторонний звук, исходивший откуда-то из-за среза обрывавшейся в пропасть скалы. Если б он не был в прострации, не сидел без движения, он бы его и не различил на общем фоне. Шуршала вода. Лилась не водопадом, не ручьем, не плескалась толчками, именно шуршала. Откуда? Подполз к краю, высунул голову на максимальное от среза камней расстояние. Где-то внизу. Но видна только влага, делающая мел на общем белом фоне серым. А что было делать? Только посмотреть, откуда она выходит, тем более тут не так уж и далеко, если все сделать по-умному – дотянется. Потаенная часть сознания предоставила ему слова с мотивчиком: «Шанс! Он не получка, не аванс. Шанс!..» Откуда что берется? А-а, была не была! Чего он, собственно, теряет?
Закрепил конец аркана за выступы валуна, для верности мотанул еще и вокруг него, сбросил основную часть веревки вниз почти отвесной скалы. Поехали! Сначала ноги, потом помаленьку съезжая по веревке, посунул тушку, вот он уже раскачиваясь, висит на руках. Что там темнеет? С перебором рук опустился еще ниже, нетолстая веревка из волоса впивалась в кожу ладоней, вносила дискомфорт в общее состояние, но терпимо.
Из рукотворной дыры темнеющего прямоугольника на расстоянии двух метров от его повисшего над бездной тела сочилась и шуршала вода. Ливневая система крепости. Не будь ее, те же талые воды, накапливаясь в крепости, превратили бы посаженное на уступ сооружение в чашу озерка. Такие магистральные ливневые коллекторы иногда могут быть протянуты на километры, а уж выходы из них внутрь обязательно существуют, не могут не существовать. Эх, чего терять? Раскачался на веревке, со второго раза с разгону смог просунуть ноги в зев ливневки. Раскорячившись, смог в ней застрять. В ограниченном пространстве кое-как освободился от притороченных к спине крест-накрест сабель, смотать их вместе, просунуть перед собой. Затащил в микроскопический тоннель веревку. Вдруг пригодится! Отдышался. Словно крыса пополз по проходу, чувствуя влагу руками и коленями, натыкаясь на мелкий мусор.
Узкий ход был выдолблен мастерами своего дела, выскоблен прямо в горной породе, его ширина составляла всего сантиметров шестьдесят, а высота – около полутора метров, шел он под стеной в сторону цитадели. Темнотища, хоть глаз выколи. Ни черта не видать! Полз как слепой. Если застрянет – хана! Никакой могилы не нужно. Полз, пыхтя как паровоз. И чего ему, дураку, надо? Один бы он сделал кочевников, как несмышленышей. Не-ет! Надо же за собой пацанов протащить. Тем наверняка сейчас хорошо, сидят и ждут, когда он им на блюдечке с голубой каемочкой предоставит возможность слинять из крепких объятий друзей печенегов. Тьфу! Что за гадость в голову лезет? Хорошо еще, что сквозняк снабжает свежим воздухом, а то б совсем жмычно было.
Метров через тридцать вывалился в темноту широкого коридора. Ну как широкого? Проход расширился до метра, потолок тоже существенно отступил, можно было подняться на ноги, что он и сделал. Держась за стену, двинулся дальше, чуть не споткнулся о ступени, поднимавшиеся вверх. Ура! Так он скоро и на поверхность выберется. Снова коридор. По чуть-чуть, по чуть-чуть. Спешить не будем. Нам спешить некуда. Бли-ин! Куда это он попал?
Не паникуя, вытащил из сумки рубашку, с треском разорвал на две половины, один кусок материи сунул обратно, второй намотал на клинок сабли, высунутой из ножен. Долго возился с огнивом, дед Омыша научил пользоваться, добыл огонь, самопальным факелом ненадолго осветил темноту.
